Глава 14. Мошенники в погонах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 14. Мошенники в погонах

Признаны виновными в мошенничестве:

Присвоившие себе звания Героев Советского Союза — Голубенко (он же Пургин) Валентин Петрович, старший лейтенант Алавиридзе-Птицын Сергей Александрович, лейтенант Нестеров Алексей Степанович, красноармеец Ульянов Анатолий Петрович, капитан Крючков, младший лейтенант Швец и др.

Приговоры фронтовых лет свидетельствуют — за четыре годы через военные трибуналы прошло немало не только настоящих, но и липовых героев, — любителей поживиться за чужой счет.

Страницы, которые они вписали в криминальную хронику войны, не самые мрачные. Скорее наоборот, некоторые их похождения могут даже вызвать у читателя улыбку. В отличие от других преступников они делали свое дело с талантом и выдумкой, отличались изобретательностью и знанием человеческой психологии, артистизмом и умением входить в доверие.

Речь идет о мошенниках. Своего рода элите преступного мира, людях, методы работы которых описаны в многочисленных приключенческих романах и юмористических рассказах. С блеском сделали это, например, Ильф и Петров в книгах о «великом комбинаторе».

То, что Остап Бендер был среди военнослужащих популярным героем, факт общеизвестный. Книги о нем зачитывали буквально до дыр — в окопах и землянках, госпиталях и лазаретах. Но, оказывается, не для всех они стали средством от усталости и лекарством против ожесточения. Кое — для кого книги эти явились практическим руководством. Ловкие проходимцы сообразили, что военная форма будет Бендеру к лицу, позволит без особого труда получить доступ к материальным ценностям. Расчет оказался точным — уважение к служивым людям в сочетании с традиционным российским хлебосольством и легковерием срабатывали безотказно.

Появляясь среди людей с золотой Звездой на груди, мошенники вели себя скромно, неохотно рассказывали о совершенных подвигах, А затем стригли купоны, принимали щедрые дары и подношения, пользовались неподдельной заботой и горячей любовью окружавших их людей.

Звание «Героя Советского Союза» было учреждено за несколько лет до войны.[314] А вскоре появились и первые аферисты, которые незаконно использовали высшую в стране степень отличия для извлечения своих корыстных целей.

Один из них — Голубенко (он же Пургин) Валентин Петрович, осужденный по приговору военной коллегии Верховного Суда СССР от 24 августа 1940 года к расстрелу.

Впервые этот неординарный мошенник с многолетним криминальным стажем попал за решетку в 1933 году. За кражу ценностей из сейфа и подлог документов от получил тогда 5 лет лишения свободы. Но поскольку не являлся политическим врагом, вышел на свободу раньше времени. И опять взялся за старое. Весной 1937 года суд определил ему очередные 5 лет за подлог и мошенничество. Однако через несколько месяцев Голубенко совершил дерзкий побег из дмитровского лагеря, и, подделав справку, получил паспорт на имя Пургина.

Обладая незаурядными способностями, он решил свою дальнейшую жизнь посвятить литературному творчеству, к чему, судя по всему, имел склонность. Вскоре Голубенко стал сотрудником железнодорожной газеты «Путевка», издававшейся в Свердловске. Вступил там в ВЛКСМ. А осенью 1938 года, опять же по подложным документам, поступил в Ленинградскую военно-транспортную академию. Казалось бы, впереди ждет прекрасная карьера, полное государственное обеспечение и неограниченные возможности, Но неудержимо тянуло к любимому делу. При первой же подвернувшейся возможности Голубенко не удержался от соблазна и похитил штампы инженерно-строительного факультета, с которыми ушел из академии. Как говорят, ни с кем не попрощавшись. Вновь потянуло в журналистику. Опыт уже был. Пора, решил он, выходить на центральные издания. По подложным документам Голубенко устроился в редакцию газеты «Гудок», а затем в «Комсомольскую правду». 3 марта 1939 года его зачислили в штат — помощником заведующего военным отделом. Какой-либо серьезной проверки его личности при этом не проводилось. Во-первых, за Голубенко-Пургина ходатайствовали перед Полетаевым сотрудники «Комсомолки» Аграновский и Могилевский. А во-вторых, — безотказно сработали таинственные намеки будущего сотрудника на его связь с «органами». Несколько раз Пургин пришел в редакцию с орденом на груди и на естественные расспросы, — за что? — смущаясь отвечал:

У нас зря не награждают.

Со временем мошенник сумел значительно укрепить свой авторитет в коллективе, создал вокруг своей персоны ореол настоящего героя-разведчика. Для чего периодически подбрасывал в редакцию им же сфабрикованные документы. Так, летом в газету поступил секретный пакет из наркомата обороны СССР с указанием: «По прочтении сжечь». Пургина предписывалось направить в командировку на Дальний Восток. Командировку оформили, не задавая лишних вопросов. Вернувшись, рассказал, что оказывал помощь монгольским братьям в районе реки Халхин-Гол. Его рассказ подтверждался письмом из военного госпиталя, из под Иркутска о том, что Пургин геройски воевал с японцами, был ранен находится на излечении в госпитале. Ну а в конце того же 1939 года на груди Голубенко-Пургина появился орден Ленина. Аппетиты мошенника росли. И он решил стать Героем. Причем, настоящим. И ему удалось провернуть эту аферу!

Когда последовало очередное спецзадание в Ленинград, все поняли — Родина посылает Пургина на финскую войну. Оформили командировку на срок с 24 января по 25 апреля 1940 года. Но вместо того, чтобы совершать геройские подвиги на финском фронте, мошенник стал пропивать командировочные деньги вместе с упомянутыми сотрудниками «Комсомолки» Аграновским и Могилевским. А в марте в наркомат ВМФ Союза ССР поступил наградной лист. Представление на присвоение Золотой Звезды было оформлено на бланке особой 39-й дивизии, заверено «печатью и надлежащими подписями». Работники наградного отдела наркомата ВМФ, учитывая, видимо, солидную должность героя-орденоносца в центральном печатном органе ЦК ВЛКСМ, тоже не стали перепроверять документы и сразу направили их по инстанции.

21 апреля 1940 года состоялся Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Пургина Валентина Петровича орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда». На следующий день он был опубликован в «Комсомольской правде». Ровно через месяц там же появился написанный Аграновским очерк о Герое.[315] А вскоре, в августе 1940 года, его жизненный путь проследил и суд, который установил, как Пургин в типографии газеты изготовил клише Указа Президиума Верховного Совета СССР, печать и факсимиле секретаря Президиума этого Совета Горкина; как похитил в типографии города Свердловска шрифт, а в городе Гродно изготовил печать 39 бригады Особого назначения. Затем достал медали, наградные книжки, сфабриковал на свое имя орденскую книжку, вписав туда два ордена Ленина и орден Красной Звезды. Ну и наконец, — как путем подлога и обмана должностных лиц Наркомата Военно-морского флота, добился своей заветной цели — присвоения звания Героя Советского Союза.

В суде военной коллегии «герой» проходил сразу по шести статьям Уголовного кодекса. Среди них — подделка государственных ценных бумаг, незаконное ношение орденов, мошенничество, бандитизм. По совокупности преступлений обладатель «высшей степени отличия в СССР» получил «высшую меру социальной защиты». Его ходатайство о помиловании было отклонено.[316]

Мошенников, специализировавшихся на особой «популярности» в народе репрессивных органов, в те годы развелось немало. Свои аферы они с успехом проворачивали и в годы войны. Преступники, подобные Голубенко-Пургину, очень тонко чувствовали морально-психологическую атмосферу в обществе. И играли на этом, почти всегда попадая «десятку».

Практически все потерпевшие испытывали чувство безотчетного, всепоглощающего страха перед сотрудниками НКВД. Форма офицера госбезопасности действовала гипнотизирующе. Бдительность притуплялась. Появлялся сотрудник «органов» в кожаной куртке, и человек терял самообладание, забывая о предостережениях.

В Одессе, к примеру, этот эффект с успехом использовали лейтенанты Квач, Лапшов, Рождественский и Юркеев. Уклонившись от военной службы, они в течение нескольких месяцев бродили по населенным пунктам области и занимались реквизициями. Квач выдавал себя за начальника «особого отдела» и руководил обысками у местных жителей. 12 августа 1944 года все четверо предстали перед военным трибуналом и понесли строгое наказание.[317] Аналогичный финал ожидал «военных юристов» майора Остроуха и лейтенанта Попкова. Первый выдавал себя за военного прокурора. Второй — за военного следователя. Военный трибунал 1-й ударной армии осудил их к расстрелу.[318]

Профессионально действовала группа дезертиров в Саратовской области. Сколотил банду из 12 человек некто Гудков. Он убедил всех, что самый лучший способ избежать ареста — самим заняться поиском военнослужащих, уклонявшихся от военной службы. Так появилась в Заволжье «оперативная группа войск НКВД». Летом 1944 года она в полном составе прибыла к военному комиссару Турковского района Саратовской области подполковнику Фадееву. Представившись ему и начальнику 1-й части военкомата подполковнику Зазнобину начальником опергруппы, Гудков был по-военному краток:

— В соответствии с секретной директивой наркома внутренних дел мы направлены к вам в район для поимки дезертиров. По нашим оперативным данным, их скопилось у вас немало. Руководство считает, что поисковая работа поставлена здесь слабо. Так что принимайте подмогу.

Произнося последнюю фразу, Гудков широко и по-доброму улыбнулся. У Фадеева сразу отлегло от сердца. Сначала подумалось подполковнику, что пришли «брать» его самого. Ни тени сомнения у офицеров военкомата в отношении «группы НКВД» не возникло. Боевой вид «энкавэдэшников» внушал полное доверие. Военком даже не удосужился потребовать у них документы. Рассудил здраво — не стоит подвергать работников солидного учреждения какой-то формальной и в чем-то даже унизительной для них процедуре. Это может вызвать неудовольствие старшего группы. А вид у него серьезный. Видать, мужик тертый. Поэтому Фадеев сразу приступил к проработке конкретных вопросов взаимодействия.

— Ну что ж, товарищи, вы, как всегда, вовремя. Надеюсь, что с вашей помощью мы быстро очистим область от предателей, шкурников и прочей контрреволюционной нечисти. В моем лице вы найдете полную поддержку. Думаю, совместными усилиями приказ наркома обороны № 664 будет выполнен.

Вскоре Гудков стал в военкомате своим человеком. Банду снабдили соответствующими документами — удостоверениями, аттестатами, справками на получение продталонов, командировочными предписаниями…

Где и на чем конкретно «прокололась» эта «оперативная группа войск НКВД», установить не удалось. Следы ее деятельности обнаружены лишь в материалах дела на облапошенных дезертирами офицеров военкомата. Они тоже были осуждены военным трибуналом за свою беспечность. Правда, с применением отсрочки и направлением в действующую армию.[319]

В годы Великой Отечественной войны, когда награждение Золотыми Звездами, приобрело массовый характер, появилось немало новых проходимцев, желавших погреться в лучах чужой славы.[320]

Ответственный секретарь партийной комиссии при политическом управлении Юго-Западного фронта полковой комиссар Добряков докладывал 10 марта 1942 г. из гор. Урюпинска начальнику политуправления дивизионному комиссару Галаджеву:

«…5. К. назвался политруком роты 465 стрелкового полка 167 стрелковой дивизии 63 стрелкового корпуса. Придя в резерв политсостава, назвал себя Героем Советского Союза и требовал особых себе привилегий.

Когда стали интересоваться его прохождением службы в Красной Армии, он ответил, что в конце 1940 года служил в г. Шепетовка в 17 стрелковой дивизии. Тогда как на самом деле такой дивизии не только не было в г. Шепетовка, но и в Киевском Особом Военном Округе.

После проверки Указов Президиума Верховного Совета о награждении также установлено, что К. никогда не присваивалось звания Героя Советского Союза, что он является каким-то проходимцем и жуликом. К. арестован Особым Отделом НКВД».[321]

В совершенно секретном обзоре о судимости начальствующего состава Красной Армии за тот же 1942 год отмечалось, что «младший лейтенант Швец, будучи направлен согласно приговору военного трибунала Казанского гарнизона в действующую армию, на место не явился, а, изготовив себе подложные документы, остановился в Москве. Швец проживал в гостинице «Гранд-Отель», выдавал себя за Героя Советского Союза, мошенническим путем получал продукты у коменданта города и в разных учреждениях, часть полученных продуктов сбывал по спекулятивным ценам.[322]

Такой вот оригинальный способ «отбывания» уголовного наказания в одном из лучших отелей столицы, — придумал для себя изворотливый мошенник. Не сошел с преступной тропы, после первой отсидки, и военный летчик капитан Крючков, о чем свидетельствует секретный приказ войскам Северо-Кавказского военного округа № 0666 от 17 июля 1944 года. Среди мошенников, работавших в годы войны под прикрытием звезды Героя, Крючков был, пожалуй, одной из наиболее ярких и колоритных фигур.

Он действительно был военным летчиком. Веселый и жизнерадостный балагур, умевший поднять настроение среди офицеров, неистощимый на выдумки. В ноябре 1941 года Крючков был ранен и доставлен в один из военных госпиталей города Кисловодска. Документов при нем не было и он с присущим ему юмором — то ли в шутку, то ли всерьез — представился дежурной медсестре Героем Советского Союза и депутатом Верховного Совета СССР. Она поверила и сделала со слов Крючкова соответствующие записи в медицинские документы. В тот же день лжегерой почувствовал, как резко изменилось к нему отношение, после чего решил играть свою роль до конца.

Паломничество в палату не прекращалось до позднего вечера. На живого героя приходили поглазеть санитарки и больные, врачи и местные жители. Администрация госпиталя оказалась на высоте, обеспечив Крючкову особые условия для лечения. Полный набор льгот, почестей и привилегий. Нашлись и красивые женщины для отдыха и развлечений.

При переводе для дальнейшего лечения в Тбилисский госпиталь Крючков решил, что пришло время поменять звезды на погонах и «присвоил» себе воинское звание «гвардии подполковник». Тогда же он получил по фиктивным документам на мелкие расходы 23 835 рублей.

В новом госпитале отдельной палатой обеспечили уже не только Крючкова, но и его новую «жену».

8 июля 1943 года он был все-таки разоблачен и осужден на 10 лет лишения свободы, с поражением в правах и лишением воинского звания «капитан».

Через несколько месяцев над мошенником сжалились. Однако сразу после досрочного освобождения из тюрьмы он принялся за старое. Сфабриковал фиктивное направление в Харьковский госпиталь и другие документы, по которым получил 7 550 рублей. В Харькове «Герой Советского Союза, гвардии подполковник» Крючков долго не задержался. В сопровождении «адъютанта» старшего лейтенанта Боброва и хорошенькой медсестры он прибыл в Есентукский санаторий РККА, где получил еще 11 тысяч рублей.

В ходе этих вояжей запросы и аппетиты мошенника росли. Вскоре он сфабриковал выписку из приказа Наркома обороны о присвоении себе очередного звания и о награждении орденами Ленина и Красного Знамени. Крючков заимел свою собственную печать и специальные блокноты со штампами. «Депутат Верховного Совета Союза ССР» и «Герой Советского Союза». Он настолько сжился с этой ролью, что регулярно организовывал приемные дни, вникал, как «депутат», в нужды и заботы граждан, принимал от них заявления. Известный в Тбилиси художник написал его портрет, который был помещен в музее Героев Отечественной войны. Местный поэт сочинил о нем героическую балладу.

Военторг беспрепятственно предоставлял продукты и другие товары. Для прогулок выделялась легковая машина. Так и гастролировал Крючков в течение двух военных лет по лечебным здравницам Ееентуков, Кисловодска, Тбилиси, Харькова, Пятигорска, Цхалтубо и др. Пока не был в феврале 1944 года вновь разоблачен, как «матерый аферист и жулик». 12 июля 1944 года военный трибунал; приговорил его к расстрелу.

Архивный документ.

(извлечение из списка)

АП РФ, оп.24, дело 378, лист 210

42. АЛАВИРИДЗЕ-ПТИЦЫН Сергей Александрович

1914 года рождения, беспартийный, из рабочих.

До ареста — в распоряжении отдела Кадров ГАБТУ Красной Армии, старший лейтенант.

Арестован 11/I-1942 года.

Уличается показаниями свидетелей КОКУРИНА, ВИНОГРАДОВА, АНТОНОВОЙ Н., КОРЕЦКОГО, ДЕНИСОВА, ЛАВРОВОЙ и АНТОНОВОЙ М. в мошенническом присвоении себе звания «Героя Советского Союза».

Сознался

43. НЕСТЕРОВ Алексей Степанович

1917 года рождения, беспартийный, из крестьян-бедняков.

До ареста — в резерве отдела кадров ГАБТУ Красной Армии, лейтенант.

Арестован 18/XI-1941 года.

Уличается показаниями свидетелей СУХАРУЧКИНА, БЛОХИНОЙ, ТЕБЯКИНОЙ и документами в мошенническом присвоении себе звания «Героя Советского Союза».

Сознался.

44. УЛЬЯНОВ Анатолий Петрович

1910 года рождения, беспартийный, из крестьян.

До ареста — красноармеец 118 артполка, 107-ой танковой дивизии.

Арестован 28/XII-1941 года.

Немецкий шпион.

Показаниями арестованных ЩЕРБИНСКОГО, БЛИНОВА, УЛЬЯНОВОЙ, АЛАВИРИДЗЕ-ПТИЦЫНА, свидетеля ШУР и изъятыми при обыске документами уличается в мошенническом присвоении себе звания капитана, дважды «Героя Советского Союза».

Сознался.