ГЛАВА 8

ГЛАВА 8

1

После очень длинного отступления наша история возвращается к тому моменту, когда Объединенный флот покинул залив Ваканура, имея на борту флагмана нового главнокомандующего — вице-адмирала Ямамото.

Санемацу Юзуру и другие сотрудники морского министерства, которые пришли 31 августа на Токийский вокзал проводить Ямамото, признаются, что ощутили облегчение, когда увидели, как специальный экспресс с Ямамото отошел от перрона без каких-либо нежелательных инцидентов. Почти наверняка и сам Ямамото находился во власти таких же чувств, как только оказался в каюте главнокомандующего на борту флагманского корабля «Нагато». Вместо темного кабинета, выходящего окнами во двор морского министерства, сейчас его со всех сторон окружал сверкающий океан. В противоположность жизни в Токио — там на третий год «китайского инцидента» стала чувствоваться нехватка товаров и продуктов — он, главнокомандующий, мог жить в свое удовольствие. Воздух свежий; вместо правых, следивших за каждым его движением и жаждущих его крови, сорок тысяч офицеров и матросов заботились о его безопасности. Он уже заявлял раньше, как мы видели, своему адъютанту Фудзите, что «предпочитает быть главнокомандующим. Это некто пользующийся популярностью. Заместитель морского министра всего лишь высокопоставленный юнга».

И все-таки неверно утверждать, что он вызывал одинаковую приязнь у всех этих сорока тысяч офицеров и матросов Объединенного флота и все они в равной степени доверяли ему, своему новому командиру. Многие буйные, наиболее тупоголовые военнослужащие авиакорпуса обожали героику гитлеровского типа; что касается некоторых молодых летчиков, слишком юных, чтобы знать Ямамото времен его пребывания на посту заместителя командира авиакорпуса Касумигаура и командира «Акаги», и тех, кого назначили помимо его ведома, то они, как видно, серьезно сомневались в достоинствах нового главнокомандующего. Капитан 2-го ранга Фучида Мицуо, командир эскадрильи на «Акаги» и самая горячая голова среди себе подобных, открыто заявлял:

— Ямамото ничего не стоит! Слишком любит Англию и Америку. Я бы сказал — трусоват.

Естественно допустить, что, подняв якоря и покинув укрытие в гавани, третий в мире флот спокойно плавал по широким просторам Тихого океана, занимаясь учениями; но на самом деле все обстояло не совсем так. Суть в том, что постоянно ощущалась нехватка горючего; запасы топлива ограничены, любые потери недопустимы; посему акватория для маневров флота была почти полностью ограничена водами Тихоокеанского побережья Японии.

Участки проведения конкретных учений практически размечены: артиллерийские учения проводились возле Сукумо или мыса Асизури; другие виды учений — в районе от канала Кии до залива Исе; торпедные стрельбы выполнялись у Хасмрадзимы, во Внутреннем море. Подобным образом, пока флот двигался, например, от залива Беппу в Кюсю до Йокосуки, вся интенсивная программа учений — дневные, вечерние, ночные и рассветные — выполнялась вплоть до самого места входа в гавань, чтобы не тратить зря драгоценное горючее. Учения на императорском флоте проводились настолько напряженно и интенсивно, что моряки поговаривали между собой — мол, в этой неделе еще один понедельник и пятница вместо субботы и воскресенья.

Правда, это не значило, что флот вовсе не имел выходных. Вообще говоря, статистика показывала, что, если учения длились более четырех недель без выхода на берег, учащались инциденты: вспыхивали драки по всяким пустяковым поводам, увеличивалась возможность несчастных случаев. По этой причине учения Объединенного флота обычно планировались в расчете на четыре недели, прерываясь коротким отдыхом и восстановлением сил в Куре, Сасебо или Беппу. В таких случаях требовалось сделать так, чтобы тысячи, а иной раз десятки тысяч моряков дали выход напряжению, накопившемуся за целый месяц; маленькие порты для этих целей не подходили: мало населения — жди нежелательных инцидентов. Вот почему такие места, как Беппу — большой курорт на горячих источниках, где полно мест для отдыха, — считались наиболее подходящими портами для стоянок.

Штабные офицеры, да и сам главком, как и их матросы, после нескольких недель в море тосковали по береговым огням. Когда бы их корабли ни швартовались в порту Йокосука, они разъезжались по своим домам в соседние Токио, Камакуру, Зуши или Хайяма. Когда флот заходил в какой-нибудь другой порт, к некоторым жены приезжали и туда. Гостиницы в Куре и Сасебо, официально отведенные для отдыха экипажей, перестраивали свои комнаты, чтобы создать атмосферу маленькой семьи или медового месяца.

Когда «Нагато» входил в гавань, Ямамото почти всегда сходил на берег и останавливался в гостинице. Если флот пребывал в гавань Йокосука и он уезжал в Токио, то обычно останавливался прежде всего в Морском клубе. После этого (в какой-то мере предположительно) — проводил больше времени в тайных встречах с Чийоко, чем в собственном доме.

В то время в квартале Симбаси работала гейша по имени Коуме, любовница известного бизнесмена; она имела дом в Камийачо — там же, где Морской клуб. Как-то ей по личным причинам понадобилось выехать из этого дома, и она подсказала Умерью (Чийоко) — вот идеальное место для ее встреч с Ямамото. Чийоко осмотрела дом, и он ей понравился; примерно через год после назначения Ямамото на пост главнокомандующего она обустроила свой собственный дом в Камийачо, продолжая владеть своей Уменодзимой. Хозяйкой дома оставалась Коуме, а Умерью просто арендовала его, но с тех пор он стал местом ее свиданий с Ямамото, когда бы он ни приезжал в Токио.