Сначала всегда характер

Сначала всегда характер

Г. С. Уланова, дважды смотревшая «Сэвидж», сказала Ф. Г.:

— Вы играете Раневскую в других обстоятельствах и в другой среде.

В характерах Раневской и миссис Сэвидж немало общего: человечность, отзывчивость, стремление помочь человеку, попавшему в беду, умение не придавать значения деньгам и др.

С равным успехом можно было бы назвать и такие черты, которые делают ее совершенно не похожей на миссис Сэвидж: скажем, боязнь какой бы то ни было рекламы и активное неприятие ее, требовательность к себе, которая никогда бы не позволила Раневской выйти на сцену так, как выходила к рампе Сэвидж, неприятие каких-либо интриг. Этот список несходства можно было бы увеличить. Дело, очевидно, не в этом.

Случалось прежде, да случается и теперь, что удачно сыгранная роль определяет надолго, если не навсегда, актерскую судьбу. Режиссеры (особенно в кино) методично эксплуатируют найденный образ и выпускают порой десятки фильмов с вариациями одной и той же роли. Так бывало и с крупными актерами. С Марлен Дитрих, например, и ее многочисленными «ангелами» тридцатых годов — после удачного «Голубого», так было и с рядовыми исполнителями, не блещущими особым талантом и играющими одну роль — себя в однообразных обстоятельствах.

С Раневской этого не случилось. Она никогда не играла самое себя, но всегда новый, близкий или чуждый ей характер.

Перевоплощение Раневской — прежде всего и главным образом внутреннее. Знаменитого американского комика Чанея называли человеком тысячи лиц. Рассказывают, что он способен был так искусно загримироваться, что его не могли узнать даже родные и близкие.

Раневская никогда не стремилась быть неузнанной. Ее можно назвать актрисой тысячи характеров. Сначала характер — затем внешность. Когда я смотрю на фотографии сыгранных ею героинь, их непохожесть нахожу не в париках и костюмах, а в глазах. Как это ни странно звучит, на всех фотографиях у Раневской разные сами глаза — то есть именно то, что не поддается никакому гриму. Может быть, известной пословицей «глаза — зеркало души» можно объяснить эту странность? В каждой сыгранной роли Раневская создает новую душу, которая вызывает перевоплощение всего внешнего облика и неизменно отражается в глазах. Злобные, хитрые, полные самодовольства и самовлюбленности глаза Мачехи в «Золушке»; маленькие, спрятавшиеся в дремучих бровях глаза Настасьи Тимофеевны в «Свадьбе»; трагически-скорбные, гордые глаза Матери — Розы Скороход в «Мечте»; живые, озорные, готовые на безрассудство глаза Бабуленьки в «Игроке»; добрые, ласковые, внимательные глаза миссис Сэвидж.

Характеры, сыгранные Раневской, — характеры неумирающие. Как грустно смотреть иной фильм, когда-то пленивший нас своей героиней, которая сегодня выглядит и нелепой, и пустой, и фальшивой. И уже невозможно объяснить ни себе, ни новым зрителям, почему в былые времена эта девочка со смазливым лицом и почти полным отсутствием таланта («минус актриса», как говорила Ф. Г.) могла покорять тысячи сердец.

Ролям, сыгранным Раневской, думается, уготован другой удел. Они не стареют, как не стареет настоящее искусство. С ее работами не хочется прощаться, с ними ждешь нового свидания, их хочется всегда приветствовать пожеланием «Здравствуйте!».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.