Страхи «слабого» корпуса

 Страхи «слабого» корпуса

 Ночами я улетала в свои наивные мечты. Грезила, что рано или поздно найдется хороший врач, который внимательно и по-доброму выслушает меня и исправит этот несправедливый приговор «олигофрения в стадии дебильности».

 Обитать в «слабом» корпусе было страшно. Однажды Люся села ко мне на койку, и мы болтали о том о сем. Вдруг в палату ввалился больной на голову мужик и полез к Люсе с поцелуями. Та наклонила голову и сопротивлялась. Но он здоровый бугай, сила на его стороне, и меня затошнило уже от одной мысли, что он переборет Люсю и достанет ее своим вонючим ртом. И, не задумавшись о последствиях, я что есть силы двинула его ногами — на удар мои парализованные ноги оказались способны. Слабоумный бугай перелетел через Люсину коляску и шмякнулся на пол. Думала, больше не полезет, ведь и ходил-то плохо, ноги заплетались, так нет же, поднялся и опять потянулся к Люсе. Тогда я заорала:

— Люська, ползи скорее в коридор, зови санитара или нянечку!

 Пока Люся ползла до порога, бугай набил мне морду и ушел довольный. Няньки пришли, когда все уже закончилось, поохали, развели руками и дали мудрый совет на ночь подпирать дверь койкой. А кто это сделает? Я не могу, Люська тоже. Потом бугая перевели на второй этаж, где пригляд за такими больными больше, и назначили ему успокоительные уколы.

 Но страшнее выходок единичного бугая было, когда вся дежурившая смена напивалась в стельку. В такие минуты я лежала и думала: вот если бы рядом со мной не было никого из соседок, кто бы мог мне помочь, то что тогда? Вот, например, захочется в туалет, и хоть изойди криком в такую смену, никто не подойдет. А если плохо с сердцем? Конец! И до утра пролежала бы покойником.

 Дежурная медсестра никогда не ходила по палатам и не спрашивала, кому что надо, лишь утром настрачивала рапорт о том, как прошла эта смена.

 А смена прошла так, что персонал напился, завалился спать, к утру все проспались, протрезвели и приступили к работе.

 Квалификация младшего персонала оставляла желать лучшего. Не все няни знали, как положить судно под лежачего больного. Они предпочитали более простое решение — на матрас лежачего больного надевали так называемую «матрасовку», сшитую из клеенки, и меняли простыню дважды в сутки. И наплевать, что человек обмочился три-четыре раза и лежит мокрый по уши. Придет время всех перестилать, вот тогда и заменят простыню. Этой же пропитанной мочой простыней повозят по мокрой клеенке, вроде как вытерли, застелют сухую простыню, которая тут же становится влажной от клеенки, и что меняли, что не меняли, простыня лишь по краям чистая и сухая. Вот такая метода — необременительная для нянечек и губительная для кожи больного, постоянно раздражаемой мочевой кислотой. Памперсы в 1979 году уже существовали и широко применялись за рубежом, даже проникли в отдельные семьи и лечебницы СССР, но до глубинки еще не дошли.

 Я больше всего боялась, что ослабну, слягу и подо мной точно так же будет гнить клеенка с матрасом. И вместе с моим телом сгниет до появления живых червей — такое в ПНИ случалось! Поэтому я каждый день, как бы скверно себя ни чувствовала, как бы плохо мне ни было, как бы ни кружилась голова, как бы ни болел позвоночник, обязательно вставала на ноги возле своей кровати и стояла, держась за ее спинку по десять–двадцать минут. Сколько хватало сил.

 И, благодаря этому, неплохо научилась держаться на ногах. Эта физкультура помогла укрепить мышцы на ногах, и я начала вскарабкиваться на коляску без посторонней помощи. А сподвиг меня на эту физкультуру животный страх стать лежачей и неухоженной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.