Глава VII ОТ ГОДА ЧЕТВЕРТОГО К ГОДУ ПЯТОМУ: ПРАЗДНИК ОБНОВЛЕНИЯ СИЛЫ ЦАРЯ И ПРАВЛЕНИЕ НЕФЕРТИТИ
Глава VII
ОТ ГОДА ЧЕТВЕРТОГО К ГОДУ ПЯТОМУ: ПРАЗДНИК ОБНОВЛЕНИЯ СИЛЫ ЦАРЯ И ПРАВЛЕНИЕ НЕФЕРТИТИ
В четвертый год правления Май, верховный жрец Амона, получил от царя Аменхотепа IV повеление возглавить экспедицию к каменоломням в Вади Хаммамат и привезти оттуда блок для изготовления царской статуи – без сомнения, одного из тех изображений фараона, которые должны были способствовать популяризации теологии Атона.
Культ Атона в четвертый год правления был уже достаточно сильно развит: появились новые храмы, тысячи храмовых служителей, алтари, которые щедро снабжались продовольственными приношениями. Города Египта признали верховенство Атона и посылали ему драгоценные металлы, одеяния, ткани, благовонные масла, вина, мясо и т. д. Храмы платили своего рода сакральную дань – чтобы культ бога, которого возвысил сам фараон, мог утвердиться внутри священной ограды Карнака. Эти приношения различных материалов и продуктов питания были совсем не малыми. Все боги страны официально выражали свое почтение к Атону.
Все это прекрасно укладывалось в русло традиции, и ни малейшего следа «соперничества» между божествами не было. Жречество Амона, как и другие жреческие корпорации, выполняло свои привычные обязанности. В полной мере функционировала и царская власть. И все же следует отметить одно важное новшество: Атон, который имел свой собственный культ в Карнаке, не воплотился в статую особой формы – в отличие от таких богов, как Анубис, Хатхор или Птах. Это наше утверждение нуждается в пояснении: ведь на него можно возразить, что колоссальные статуи царя являются символическими изображениями Атона.
Ученые много писали о том, что Аменхотеп IV наложил запрет на любые попытки изобразить Атона. Это не совсем верно. Во-первых, имеются колоссы; во-вторых – картуши со вписанными в них именами божества; в-третьих – изображения сияющего солнца, которое освещает царскую семью и постоянно дает ей необходимую творческую энергию. Следовательно, как и другие божества, культ которых продолжал существовать в Египте, Атон располагал своими символами, отражавшими и раскрывавшими его сокровенное естество.
Особенно важен тот факт, что имя Атона окружалось двумя картушами. Атон стал царем богов, владыкой, не имеющим себе равных, который осуществляет свое царствование через посредство фараона. Мы как бы возвращаемся в сферу солярной теологии Древнего царства, когда царь был единственным посредником между божественным началом и своим народом.
На четвертом году своего правления Аменхотеп IV принял удивительное решение: отпраздновать первый хеб-сед, то есть магический ритуал обновления силы царя.
Аменхотеп IV был молодым человеком и правил всего четыре года. Может, он успел ощутить физическую или психическую усталость и именно потому решил столь резко нарушить обычный порядок проведения ритуала?[51] Поверить в такое трудно. Нам кажется более вероятным другое: Аменхотеп IV, уже запланировавший следующие этапы своей религиозной реформы, мог испытывать потребность в дополнительной магической силе, в «возгонке» своего творческого динамизма. Ведь работа, которую ему предстояло совершить, была метафизическим «бременем», возложенным на царя всеми богами и богинями Египта.
Во время праздника хеб-сед пантеон богов, в его целостности, приглашается в Фивы. Статуя каждого божества занимает отдельную капеллу, к которой ведет лестница. Царь поднимается по лестницам и приветствует каждого из своих сверхъестественных гостей – а они, в свою очередь, даруют ему жизненную силу, хранителями которой являются.
Мы знаем место, где проходил этот праздник обновления, – храм «Атон найден» в восточной части Карнака. Здание, которое имело форму прямоугольника со сторонами приблизительно 130 и 200 м, было ориентировано на восток. В открытом дворе, окруженном колоннадой, возвышались царские колоссы. Они, через одного, были увенчаны либо традиционной двойной короной, либо двумя высокими страусовыми перьями бога Шу – символом светоносного воздуха, благодаря которому во вселенной циркулирует жизнь. Эти статуи, как мы уже говорили, возможно, представляли собой андрогинные образы царя – воплощения Атона в его отцовско-материнском аспекте.
Как и другие постройки в Карнаке, связанные с культом Атона, этот храм был разобран на маленькие блоки, которые позднее использовались при строительстве пилонов Карнака. На многих из них сохранились сцены, изображающие праздник хеб-сед. Поэтому можно с большой долей вероятности предполагать, что ритуалы обновления благотворной силы царя исполнялись именно в этом месте, посвященном Атону, который именуется здесь «богом живым, богом великим, господином хеб-седа, владыкой неба и земли».
Этот праздник был теологическим подтверждением коронации. Он укреплял всемогущество фараона. В символической фигуре царя концентрировалась сила всех богов.
Более того, ритуалы хеб-седа как бы акцентировали сакральную реальность и значимость царственной четы. Талататы, обнаруженные в заполнении девятого пилона Карнака, доказывают, что Нефертити и Эхнатон играли центральную роль в этом празднике, история которого восходит к первой династии. Эхнатон воплощал Ра, Нефертити – Хатхор. Воссоединение Ра и Хатхор возобновляло небесный союз божественного Солнца и богини вселенной, которая пробуждает к жизни сотворенный мир и сообщает ему красоту.
На стенах этого храма Атона было много изображений царя и царицы, открыто демонстрирующих свою привязанность друг к другу: за всеми такими сценами угадывается идея брака, нерушимой любви, которая связывает царственных супругов. Именно через царскую чету божественная жизненная сила передается всему человечеству.
Если эта символика сама по себе и не нова, то изобразительные средства, которыми она выражается, свидетельствуют о вкусе правящей четы к гораздо большему реализму, нежели тот, что считался допустимым когда-либо прежде. Так, на одном блоке мы видим супружескую постель, которую освещают лучи божественного Солнца. Рядом с ней обнимаются Аменхотеп IV и Нефертити. Акт плотского соития, переданный с традиционной для египетского искусства благородной сдержанностью, приобретает здесь сакральный характер, потому что свершается царственной четой, которая возвысилась до божественного статуса. Однако Солнце освещает пустую постель, а не человеческий аспект происходящего.
Пройдя через хеб-сед, царствующие супруги обрели новое могущество. «Вооружившись» божественной магией в ее максимально эффективной разновидности, они были теперь готовы к дальнейшим свершениям.
Нефертити – царица-фараон?
Мы видели, что Нефертити присутствовала на торжествах, которые стали главным событием четвертого года правления. Это, конечно, не было случайностью. Для многих наших современников символом амарнской авантюры являются, прежде всего, восхитительная улыбка Нефертити, повсеместно известная благодаря бюстам царицы, которые хранятся в Берлине и Каире, и ее взгляд, навсегда устремившийся в вечность. Царь не совершил ни одного значительного дела без участия своей супруги. Египтологические исследования последних лет показали решающую роль царицы в управлении государством – а ведь прежде, несмотря на свою известность, она как бы оставалась в тени.
Нефертити была чем-то гораздо большим, нежели просто супругой и матерью. Многочисленные свидетельства позволяют считать ее, наряду с Аменхотепом IV, главным инициатором религиозной реформы и показывают, что она самым активным образом способствовала утверждению культа Атона.
Нефертити продолжила линию Хатшепсут и Тийи, выдающихся цариц, которые оказали глубокое влияние на свою эпоху. Воздействуя на ход событий, постоянно участвуя в мероприятиях власти, они исполняли свою «должность» царицы с поразительной энергией.
Нет никакого сомнения в том, что Нефертити серьезно интересовалась религиозными проблемами. Она не осталась в стороне от той реформы, на которую решился ее супруг. Быть может, она даже была истинной вдохновительницей этой реформы. Вплоть до своей смерти она присутствовала, рядом с царем, на всех официальных церемониях в честь Атона. И, как верховная жрица культа, ежедневно выполняла соответствующие этому высокому сану религиозные обязанности.
Тексты и многочисленные изображения подчеркивают духовную связь, которая соединяла царя и царицу. Должны ли мы это понимать как обычную официальную фразеологию или как свидетельство подлинной любви? Тот факт, что надписи и изображения носят ритуальный характер, подчиняются определенным канонам, вовсе не означает, что они не отражают повседневной действительности. Без сомнения, вопрос о браке Нефертити и принца Аменхотепа решался на самом высоком государственном уровне. Однако, по-видимому, брак этот был столь же необычным, как брак Аменхотепа III и Тийи: ведь в соответствии с традицией будущий фараон должен был заключить союз с принцессой Сит-Амон, имевшей права на престол.[52] Шла ли речь с самого начала о браке по любви? Мы ничего об этом не знаем. Очевидно одно: в какой-то момент между Аменхотепом IV и Нефертити родилось глубокое чувство. Художники эль-Амарны сумели с замечательной убедительностью передать счастье царственных супругов, чье радостное восприятие жизни основывалось на идеологии атонизма. Их любовь была неотделима от культа божественного Солнца и от знания о природе его сияния.
Кто же такая была эта Нефертити – женщина, которой предстояло стать владычицей египетской империи? Ее имя, буквально означающее «Прекрасная пришла», уже давно наводит ученых на мысль о чужеземном происхождении царицы.
Некоторые из них верили, что добрались до истины, сделав выводы из одного дипломатического события. Аменхотеп III, видя, как растет могущество хеттов, и, предполагая, что владения Египта очень скоро могут оказаться под угрозой, решил укрепить свои отношения с традиционными союзниками. Он направил посла к царю Митанни, Тушратте, и попросил для себя руки его дочери.[53] Такого рода дипломатические браки были весьма распространены на Древнем Востоке – как форма двустороннего соглашения между заинтересованными странами. А в той ситуации Египет был очень заинтересован в поддержании добрых отношений с Митанни.
Тушратта ответил на просьбу фараона согласием и направил в Египет принцессу Тадухепу – которая и прибыла, без каких бы то ни было злоключений, ко двору владыки Обеих Земель.
Однако о ее дальнейшей судьбе источники умалчивают. Следы иноземной принцессы в Египте «затерялись». Некоторые египтологи думают, что она изменила имя и стала Нефертити. Вместо того чтобы вступить в брак с Аменхотепом III, она соединила свою судьбу с его сыном, Аменхотепом IV. Само имя Нефертити кажется им доказательством этой гипотезы, ибо якобы содержит в себе аллюзию на прибытие в Египет принцессы-иноземки.
Более того, религиозный фанатизм Нефертити, которая с истинным рвением поддерживала культ Атона, по их мнению, было бы легче объяснить, признав иноземное происхождение царицы Египта. Действительно, если считать Атона азиатским божеством, получится, что Нефертити распространяла в Египте культ своего родного бога.
Однако все это логическое построение, на наш взгляд, является непрочным «карточным домиком», ибо тождество Нефертити и азиатки Тадухепы весьма маловероятно.
Вернемся для начала к имени Нефертити. Конечно, имя «Прекрасная пришла», на первый взгляд, все объясняет; однако эта видимость объяснения – иллюзия, обусловленная случайным совпадением обстоятельств. Аргумент гораздо менее убедителен, чем кажется, потому что такого типа патроним – типично египетский. Обычно чужеземные принцессы, которые поселялись в Египте (что случалось не так уж редко), сохраняли свои изначальные имена либо принимали «египтианизированную» форму имени, которая все равно выдавала их чужеземное происхождение. С Нефертити дело обстоит совершенно по-иному; у нее – классическое египетское имя, которое вовсе не «доказывает» тождество царицы с Тадухепой, а скорее свидетельствует об обратном! Итак, более полный анализ имени «Прекрасная пришла» говорит о том, что оно должно принадлежать чистокровной египтянке.
«Фанатизм» Нефертити также не является серьезным аргументом. Этот аргумент основывался на ошибочной гипотезе об азиатском происхождении Атона; сегодня мы знаем, что Атон принадлежит к египетской религиозной традиции и его культ не был «импортирован» в страну из-за рубежа. Имеющиеся в нашем распоряжении источники не дают никаких оснований предполагать, что Нефертити была юной митаннийской принцессой, прибывшей ко двору Аменхотепа III. Что стало с той принцессой, мы не знаем. Быть может, она умерла; быть может, действительно приняла египетское имя, которое до сих пор не удалось идентифицировать. Как бы то ни было, нас сейчас интересует семья Нефертити-египтянки.
Рельеф с портретами Эхнатона и Нефертити из эль-Амарны, последние годы правления. Набросок. Известняк. Собрание Бруклинского музея в Нью-Йорке.
Фрагмент расписного потолка из дворца Аменхотепа III в Малькате. Спирали и розетки в орнаменте могут свидетельствовать об эгейском влиянии. Материалы раскопок Музея Метрополитен в Нью-Йорке.
Вид на Карнакский храм и священное озеро.
Колоссы, изображающие Аменхотепа III, Тийу и трех принцесс. Известняк, высота 7 м. Происходят из Мединет Абу (Фивы), ныне хранятся в Каирском музее.
Кольца-печати, надписанные именами Аменхотепа III и супруги царя Тийи. Стеатит, покрытый глазурью, и серебро. Собрание Лувра.
Вверху: Голова статуи царицы Тийи из храма в Серабит эль-Хадим (на Синае). Серо-зеленый кристаллический сланец. Собрание Каирского музея.
Внизу: Тутмос IV, дед Эхнатона, со своей матерью Тийей. Скульптурная группа из диорита, высота 1,10 м. Происходит из храма Амона в Карнаке, ныне хранится в Каирском музее.
Голова мумии Йуйи, отца царицы Тийи и деда Эхнатона. Мумии Йуйи и его супруги Туйи были обнаружены в 1905 году в их гробнице в Долине царей, в Фивах. До открытия гробницы Тутанхамона семнадцать лет спустя это была самая богатая (в смысле роскоши содержащихся в ней заупокойных даров) гробница, найденная в Египте. Ныне мумия Йуйи хранится в Каирском музее.
Колесница Тутанхамона. Такие колесницы были сзади открыты, а запрягали в них двух коней. Они изготавливались из ценных пород азиатского дерева и иногда, как эта, богато украшались. Внизу – внутренняя часть той же колесницы (без футляров для оружия), отделанная тисненой золотой фольгой и инкрустациями из цветного стекла и фаянса. Изображен царь в образе сфинкса, покоряющий иноземцев (нубийцев, азиатов, ливийцев). Собрание Каирского музея.
Вверху: Аменхотеп III. Фрагмент рельефа из гробницы Хаемхета. Известняк. Высота 31, 5 см. Собрание Египетского музея в Берлине.
Внизу: Азиатские принцессы, участвовавшие в хеб-седе Аменхотепа III в 30-й год его правления. Принцессы окропляют помост для царского трона священной водой из золотых сосудов. Фрагмент рельефа из гробницы Херуэфа в Фивах.
Вверху: Вид на первый двор Луксорского храма с колоссами Аменхотепа III и Рамсеса II.
Посередине: Фрагмент керамического сосуда с надписью, датированной 38 г., Аменхотепа III. Происходит из дворца в Малькате. Музей Метрополитен в Нью-Йорке. В сосуде содержался «сок от (обжаривания) грудной части говядины… дар Его Величеству от царского писца Ахмосе, приготовленный очистителем Иу-Амоном».
Внизу: Царица Тийа. Фрагмент рельефа из гробницы Усерхата. Известняк. Высота 41,9 см. Собрание Королевских музеев искусства и истории в Брюсселе.
Вверху: Статуя Аменхотепа III в образе павиана – лунного божества Хапи, охраняющего тело и внутренности умершего. Коричневый кварцит, высота 69 см. Из коллекции Джозефа Сэмса (Великобритания). На цоколе статуи надпись: «Бог младший, Небмаатра, сын Ра Аменхотеп, которому дана жизнь навечно, любимый Тем, кто разбивает головы».
Внизу: Амон-Ра в образе барана защищает Аменхотепа III, выступающего здесь в образе лунного бога «Небмаатра, владыки Нубии, бога великого, властелина неба». Статуя из храма в Солебе, посвященного двум этим богам. Серый гранит. Высота 1,30 м, длина 2,09 м. Собрание Египетского музея в Берлине.
Вверху слева: Голова царицы Тийи. Диорит. Высота 46 см. Хранится в английской частной коллекции. Тийа первой из цариц стала носить корону, украшенную солнечным диском и двумя страусовыми перьями, указывающую на ее связь с богиней Хатхор, дочерью солнечного бога Ра. В эпоху Амарны царица будет часто показываться на людях в таком головном уборе.
Справа: Колоссальная статуя богини-львицы Сахме из храма Мут в Карнаке. Диорит. Высота 2,30 м. Ныне находится в Лувре. Аменхотеп III повелел изготовить сотни подобных статуй Сахме и установить их по всему Египту, но в основном в Фивах. До настоящего времени сохранилось более двухсот таких статуй, но еще в XIX веке в одном Карнаке их насчитывалось семьсот. Все они разные и надписаны разными эпитетами, прославляющими богиню (ее имя переводится как «Могущественная») в качестве победительницы того или иного зла. В надписи на каждой статуе говорится, что фараон пребывает под покровительством богини. Аменхотеп IV уничтожил в этих надписях только имена Амона, сами же статуи продолжал использовать как магическую защиту Египта.
Внизу: Аменхотеп III в образе льва – лунного бога Хонсу, почитавшегося в Солебе. Одна из двух парных статуй из розового гранита, охранявших вход в солебский храм. Высота 1,17 м, длина 2, 05 м. Ныне хранится в коллекции герцога Нортумберлендского (Великобритания). Храм в Солебе был посвящен божественной ипостаси самого Аменхотепа III – «Небмаатра, владыке Нубии». Потому надписи на другой, парной статуе льва гласят: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Небмаатра, которому дана жизнь как Ра; лев могучий, возлюбленный Амоном»; «Образ живой, пребывающий на земле, Небмаатра, владыка Нубии, который живет в крепости «Восходящий в правде» (египетское название Солеба)». На той же статуе, что воспроизведена здесь, надписи после смерти Аменхотепа были сколоты и заменены на новые, сообщающие о переносе статуи на какое-то иное место (при Эйе) и о ее реставрации (при Тутанхамоне).
Аменхотеп III в образе Осириса-Ориона. Голова колосса из заупокойного храма царя в Ком эль-Хеттан. Ныне хранится в музее Луксора. Розовый гранит, высота 2,15 м.
Стела с изображением Аменхотепа III и царицы Тийи, обнаруженная в доме Панехси в центральной части Ахетатона. Раскрашенный известняк. Высота 28,9 см, длина 28,3 см. Собрание Британского музея. Царь и царица сидят в беседке, перед столами, богато уставленными всяческой снедью. Над ними – диск Атона с лучами-руками. Быть может, сам фараон олицетворяет здесь изобилие, созидательную силу Солнца. Ничто не указывает на то, что изображение было выполнено после смерти Аменхотепа III. Датируется оно концом правления Эхнатона. Об этой стеле говорится в главе V.
Аменхотеп III в образе сфинкса (который при XVIII династии почитался как солнечный бог Хармахис). Статуэтка из голубого фаянса. Высота 13,7 см, длина 25 см. Собрание Музея Метрополитен, Нью-Йорк. Статуэтка, очевидно, предназначалась для пожертвования в какой-то храм. Сфинкс держит в руках два сосуда для возлияния воды.
Табличка из высушенной на солнце глины с клинописным текстом – частью письма Тушратты, царя Митанни, Аменхотепу III. В нижней части таблички египетскими иероглифами сделана приписка о том, что письмо было получено в Фивах в 36-й год правления. Ныне хранится в собрании Британского музея, в Лондоне.
Внутренний вид гробницы визиря Рамосе в Фивах.
Визирь Рамосе с супругой. Фрагмент сцены пиршества из гробницы Рамосе в Фивах.
Аменхотеп, сын Хапу. Статуя из диорита, высота 1,17 м. Происходит из храма Амона в Карнаке, ныне хранится в Каирском музее.
Сцены из гробницы Менны (начало правления Аменхотепа III). Слева: Менна с женой охотится с бумерангом на болотных птиц. Справа: ловит с помощью гарпуна рыб.
Три музыкантши. Фрагмент росписи из фиванской гробницы Нахта.
Писец Небмертуф и бог мудрости Тот. Статуэтка из сланца, высота 19,5 см. Происходит, скорее всего, из храма Тота в Гермополе, ныне хранится в Лувре. Небмертуф, который был начальником жрецов-чтецов, оставил надписи в Солебе и Фивах. Он участвовал в празднествах в связи с первым хеб-седом Аменхотепа III. Он изображен внимающим словам Тота и записывающим их. На свитке папируса, разложенном на его коленях, можно прочесть следующее: «Исполняет законы, устанавливает инструкции – чтобы каждое учреждение дома владыки Обеих Земель знало свои обязанности – царский писец, любимый воистину, действительный писец дома Амона (в отличие от людей, для которых звание «писец» носит просто почетный характер. – Т.Б.), начальник жрецов-чтецов Небмертуф».
Статуя Анена, брата царицы Тийи, второго жреца Амона и «(самого) великого из видящих» (то есть верховного жреца Ра) в Южном Гелиополе (западной части Фив). Диорит, высота 1,42 м. Египетский музей в Турине. Жреческое облачение Анена – шкура пантеры – украшено звездами, что символизирует высокую степень владения астрономическими знаниями. На длинном металлическом (?) украшении, которое свисает с пояса, выгравированы имена Аменхотепа III.
Чиновники, получающие награду от царя. Фрагмент рельефа из гробницы Хаемхета (время Аменхотепа III). Известняк. Высота 23 см. Собрание Королевских музеев искусства и истории в Брюсселе. На головах чиновников – благовонные конусы.
На этот счет имеется несколько гипотез. Согласно первой из них, Нефертити была дочерью Аменхотепа III и царицы Тийи или одной из других жен фараона. Тогда нам следовало бы признать Аменхотепа IV и Нефертити братом и сестрой.
Есть, однако, одно препятствие, мешающее принять эту гипотезу: Нефертити никогда не носила титула «дочь царя», который в таком случае по праву бы ей принадлежал.
Согласно другой, более правдоподобной гипотезе, отцом Нефертити был один из влиятельных придворных. Можем ли мы идентифицировать этого вельможу, родителя девочки по имени «Прекрасная пришла»? Самым вероятным претендентом на эту роль представляется «божественный отец» Эйе, фигура первого плана при дворе. Этот человек, близкий к Аменхотепу III, входил также в ближнее окружение Эхнатона и играл заметную роль накануне, во время и после амарнского переворота. Эйе, являвший собой прекрасный пример безмятежности, неподвластной ураганам, был генералом колесничных войск и писцом царя. Его странный титул «божественный отец» (или: «отец бога»), возможно, имел не только символический смысл, но также характеризовал Эйе как тестя фараона.
Рисунок-реконструкция колоннады храма Хут-бенбен в Карнаке, где в качестве главной жрицы выступала изображенная на столбах (в сопровождении старшей дочери Меритатон) Нефертити. Высота столбов 9,5 м.
Вверху: Верхняя часть колосса Аменхотепа IV. Песчаник. Высота ок. 4 м. Происходит из Карнака, ныне хранится в Каирском музее.
Внизу: Два колосса Эхнатона из храма Гемпаатон («Атон найден») в Восточном Карнаке, отличающиеся ярко выраженными андрогинными чертами. Раскрашенный песчаник. Собрание Каирского музея.
Правда, такой интерпретации противоречит одна деталь: супруга Эйе, которую звали Туйу, ни в одном тексте не называется матерью Нефертити; напротив, все как будто указывает на то, что Туйу была кормилицей царицы.
Решить эту новую проблему можно только одним способом: предположив, что мать Нефертити, первая супруга Эйе, умерла вскоре после рождения ребенка. Туйу могла заниматься воспитанием девочки, но, согласно египетским текстам, не была ее родной матерью.
Однако, хотя эта гипотеза кажется очень соблазнительной, в особенности потому, что Эйе был человеком сильного характера и одним из ключевых персонажей той эпохи, следует признать, что решающих доказательств у нас пока нет.
Отметим также, что имя «Нефертити» имеет вполне определенный теологический смысл. «Прекрасная» – не кто иной, как богиня Хатхор; она «пришла» из далеких стран, куда ранее бежала из Египта. Для того чтобы любовь и гармония вновь воцарились в стране, фараон должен совершить определенные ритуалы и с их помощью вернуть эту далекую богиню. Как справедливо указал Клод Траунекер, «Прекрасная пришла» – это «теологическое имя, которое было дано царской супруге в момент празднования в Фивах ритуала хеб-седа», то есть во время главного акта процесса магического обновления естества царя.
Случай, от которого и зависит сохранность памятников, сберег для нас портреты Нефертити. Французский египтолог Пьер Монте так описывает находку одного из знаменитых бюстов царицы: «Когда раскопки в эль-Амарне были временно прекращены в начале лета 1914 года, представитель Службы древностей приехал осмотреть находки и их опись, и разделил все вещи на две равные части. Среди вещей, оставленных немцам, оказался малоинтересный каменный блок, покрытый гипсом, который, уже в Берлине, чудом преобразился в голову царицы в высоком венце,[54] прекрасной сохранности, – самое обворожительное (слова «самое прекрасное» кажутся мне неадекватными) произведение, которое когда-либо подарила нам земля Египта. Это была Нефертити, супруга Эхнатона…».
Нет человека, который не знал бы этого восхитительного портрета, одинаково хорошо передающего тонкость черт и внутреннее спокойствие. Его создатель поистине обеспечил великой царице Египта вечную жизнь. Однако то, что мы воспринимаем как шедевр, на самом деле было только пробной, неоконченной работой скульптора. Поэтому мы видим на портрете только один инкрустированный глаз. Такого типа наброски скульптор делал до того, как принимался за окончательный вариант своего произведения.
Голова из Каирского музея, не менее прекрасная, была обнаружена англичанином Пендлбери во время раскопочного сезона 1932–1933 годов в эль-Амарне. На портрете нет никакой надписи, которая позволила бы формально идентифицировать изображенную женщину с царицей. Однако сравнение с другими работами делает такую идентификацию весьма правдоподобной. Эта голова, с великолепным профилем и не инкрустированными глазами, предназначалась для статуи. Выражение лица женщины – задумчивое. Помимо красоты, которую не описать словами, портрет передает интенсивный духовный опыт. Скульптор правдиво изобразил черты преданной почитательницы Атона, которая постоянно пребывает в небесном свете.
Длинная шея, прямой и тонкий нос, нежные губы, сужающийся подбородок: Нефертити, «Прекрасная», и в самом деле была очень красивой женщиной. На этих портретах нет ни одной из характерных амарнских «деформаций», которые присутствуют на некоторых других изображениях царицы.
На одном из рельефов в амарнской гробнице «божественного отца» Эйе, декорированной в строго официальном стиле, мы видим царя, царицу и трех их дочерей во время церемонии раздачи золотых ожерелий. У фараона преувеличенно большой подбородок, но Нефертити изображена в полном соответствии с «классической» традицией. Ее лицо отличается абсолютной правильностью черт. Следовательно, в период правления Эхнатона сосуществовали разные эстетические каноны, и было бы ошибкой доверять только самым «сенсационным», необычным изображениям.
На рельефах Карнака Нефертити часто изображается в том, что принято называть «нубийским париком»;[55] он состоит примерно из пяти рядов косичек или локонов. Ее лоб украшает двойной урей,[56] знак власти над Обеими Землями. Чистая руками, – читаем мы на архитраве храма «Атон найден», обнаруженном в заполнении девятого пилона Карнака, – великая супруга царя, возлюбленная им, владычица Обеих Земель, Нефертити, да живет она! Любимая великим и живым Солнечным Диском, который пребывает в празднике, она гостит в храме Солнечного Диска в Южном Гелиополе. В этом священном здании, которое Атон избрал своей резиденцией, существовал, следовательно, и культ Нефертити.
Более того. Изучение талататов позволило реконструировать «колоннаду Нефертити» и монументальные ворота, на которых мы видим царицу в акте почитания божественного Солнца. Солнце изображено в форме диска, с лучами, оканчивающимися кистями рук. Одна из них подносит знак жизни к носу царицы, которая стоит с двумя систрами[57] перед жертвенником с дарами.
Это важное действие, поднесение даров божественному Солнцу, совершает Нефертити, причем одна. Ее супруг, царь Аменхотеп IV, на изображении отсутствует. Указан титул царицы – Нефер-неферу-Атон, «Совершенно совершенство Атона», – позволяющий предполагать, что она символически воплощает в своей личности предельную реальность бога.
Если говорить обо всех известных талататах, то изображения Нефертити встречаются на них примерно в два раза чаще, чем изображения Аменхотепа IV. Один блок, происходящий из Гермополя (ныне он хранится в собрании Музея изящных искусств в Бостоне), добавляет к нашим знаниям о царице совершенно необычную деталь. На этом блоке изображена «официальная» барка Нефертити – одна из тех больших лодок, что использовались в царских ритуалах. Царица, увенчанная короной, поражает палицей врага, которого она схватила за волосы, прежде чем ударить. Перед нами – классическая в египетском искусстве сцена; однако обычно действующим лицом является царь, царица же никогда не изображается в этой специфически военной позе!
Следовательно, Нефертити в этом ритуальном эпизоде выступает в роли фараона-мужчины. Если смотреть на вещи более глубоко, она представляет царя, который, являясь одновременно мужчиной и женщиной, поражает «врага» и таким образом подчиняет себе хаотические темные силы – чтобы Египет мог пребывать в свете Бога. Кстати, символическая палица, которой замахивается фараон, по-египетски называется «освещающая», то есть она используется не столько для разрушения, сколько для очищения.
Тот же ритуальный акт изображен еще на одном блоке из Карнака: там Нефертити побивает своей палицей «пленных», которые стоят перед ней в коленопреклоненной позе. Интерпретация подобных сцен как изображений «воинственного фараона» явно страдает неполнотой. Речь, скорее, идет о триумфе света над мраком – событии, в ходе которого высвобождаются позитивные энергии.
Харрис предложил рассматривать колоссальные статуи из Карнака, лишенные признаков пола, как изображения Нефертити; при этом он ссылался на тот необычный факт, что на карнакских изображениях мы видим ее наделенной статусом царя.[58] По его мнению, царь и царица символизировали первичную пару богов, от которой произошел весь мир: он воплощал бога Шу, а она – богиню Тефнут.
Вопрос о существовании «колоссов Нефертити» является спорным. Тем не менее, в этой гипотезе нет ничего заведомо невозможного, если признать, что Нефертити считалась царем-богом. Однако, кого бы ни изображали гигантские андрогинные статуи – Аменхотепа IV или Нефертити, – они, как мы уже говорили, раскрывали на языке визуальных символов теологию Атона, которая акцентировала первичный характер этого божества, бывшего одновременно отцом и матерью всех живых существ.
В Карнаке была сооружена аллея, обрамленная рядами сфинксов, одни из которых имели лицо Аменхотепа IV, а другие – Нефертити. Этот факт подтверждает значимость царской четы как таковой: царь и царица дополняли друг друга и только совместно могли осуществлять священную власть, которую передал им Атон.
Должны ли мы сделать вывод, на основании приведенных точных фактов, что Нефертити не была обычной царицей, а вела себя как настоящий фараон, облеченный традиционными прерогативами правящего царя? На изображениях мы видим, как Нефертити правит колесницей, как непосредственно на нее нисходят лучи божественного Солнца, как она сжимает в руке скипетр «могущество», символ верховной власти, или приносит жертвенные дары. Нефертити появляется одна перед жертвенником Атона, то есть вступает в прямые теологические отношения с богом, не нуждаясь для этого в посредничестве своего супруга. На «колоннах Нефертити» царица, играющая на систре, названа «той, кто находит Атона» – или, иными словами, выступает в роли, совершенно тождественной роли Эхнатона.
Некоторые египтологи, отбросив все сомнения, признают Нефертити настоящей женщиной-фараоном, наподобие Хатшепсут. Однако, хотя эта гипотеза и основывается на неоспоримых фактах, не следует забывать, что Нефертити не правила единолично. Аменхотеп IV всегда находился рядом с ней. Другое дело, что «внутри» пары Нефертити выполняла существенно важные функции, причем достаточно разнообразные. Нефертити была частью естества фараона; более того, она могла представлять своего супруга в ритуальной практике.