Ложь становится историей
Ложь становится историей
Солги посильней, и что-нибудь от твоей лжи да останется.
Йозеф Геббельс
Нынешнее отношение к сталинскому времени не сегодня формировалось. Оно было сформировано в промежутке между XX и XXIII съездами партии. То есть в 1956–1966 годах. Все остальное — это лишь развитие и углубление тех процессов и разработка тех идей. Ничего принципиально нового с тех пор придумано не было.
Большинство этих идей изложены еще в одном «документе эпохи» — письме все того же Эрнста Генри Илье Эренбургу. (Это письмо тоже носило характер «акции» — оно было широко растиражировано в самиздате, и его роль в формировании антисталинской идеологии переоценить трудно.) Несогласный даже с той скромной положительной оценкой Сталина, которая присутствовала в творчестве Эренбурга, Генри решает «бить фактами». И бьет, оставив для нас великолепный образчик «черного пиара» того времени.
Вот его аргументация перед вами.
«Вы помните, Илья Григорьевич, — все мы, из старшего поколения, не можем забыть об этом, — как за несколько лет до войны с самым страшным врагом, который когда-либо противостоял России, было внезапно уничтожено или выведено из строя почти все основное ядро высшего командного состава Красной Армии… Общее число репрессированных командиров Красной Армии не поддается учету. Если сосчитать только самый высший состав, от маршалов до армейских комиссаров второго ранга включительно, то окажется, что из 46 человек было выведено из строя 42. Если сосчитать всех вместе и вывести средние цифры, то из каждых трех человек высшего командного состава Красной Армии жертвами стали двое. Никакое поражение никогда не ведет к таким чудовищным потерям командного состава. Только полная капитуляция страны после проигранной войны может иметь следствием такой разгром. Как раз накануне решающей схватки с вермахтом, накануне величайшей из войн, Красная Армия была обезглавлена…»
Об арестах военных говорилось и в «Двойном заговоре», и в этой книге. Поэтому не буду повторяться. В основе этого аргумента лежат два утверждения: о сталинском всевластии и о тотальной невиновности всех жертв репрессий. И то, и другое — хрущевская ложь.
«Советские вооруженные силы ослаблены как никогда. Гитлер знает об этом и ликует; как теперь известно, он даже непосредственно помог Сталину в этом деле, приказав главе гестапо Гейдриху подбросить в Москву подложные документы против так называемой группы Тухачевского, хотя подлинным инициатором подлога был сам Сталин, воспользовавшийся через Саблина услугами гестапо».
Это — все та же легенда о «красной папке». Запущена она была в оборот перебежчиком Кривицким, позднее ее использовал в своих мемуарах Шелленберг, а затем ею воспользовался Хрущев. На самом деле, 999 из 1000, никаких «документов» никогда не было.
«Через два года после массового истребления советского генералитета Сталин заключает пакт с Гитлером. Упоминая об этом, Вы пишете, что по словам, сказанным Вам нашими дипломатами, «пакт с Гитлером был необходим: Сталину удаюсь разрушить планы коалиции Запада, который продолжал мечтать об уничтожении Советского Союза». Зная о том, что произошло впоследствии, это спорно. Спорно хотя уже вот почему: если бы Гитлеру, восточный фронт которого был обеспечен благодаря пакту с нами, в 1940 году, сразу после разгрома французов и бегства англичан, удалось так или иначе покончить с Англией (а теперь ясно, что сразу же после Дюнкерка такой шансу него действительно был), — если бы это произошло, то мы были бы обречены. Вместо «коалиции Запада» нам противостоял бы единый гитлеровский Запад — что-то несравненно худшее. Америка в этом случае, потеряв английскую базу, окончательно отказалась бы от выступления против нацизма, отступнические и профашистские силы в США сразу возросли бы во сто крат, позиции Рузвельта пошатнулись бы, и даже германо-американская коалиция против нас стала бы возможна. Эффект, таким образом, был бы прямо противоположен тому, на что рассчитывал Сталин, заключив пакт с Гитлером. И дело было в том, что разгрома Франции и Англии он не предвидел. Он не разобрался в положении. В результате в 1940 году мы висели на волоске, и только поразительный просчет этого Маккиавелли № 2, Гитлера, позволил нам выбраться из ловушки. Про все это молчат по сей день. Мы играли ва-банк, и тогда уже могли проиграть — уже раз навсегда в этом веке».
Все, конечно, очень мило и эффектно, но товарищ Генри кое о чем забыл. Во-первых, что на практике прав оказался все-таки Сталин. Во-вторых, что уже саму идею заставить западные демократии воевать, а не загребать жар чужими руками, можно только приветствовать. Кто же знал, что Франция в военном отношении окажется таким ничтожеством? В-третьих — с чего он взял, что если бы мы соблюдали ту странную верность западным демократиям, которая была характерна для России начала XX века, то мы бы выиграли? Кажется, даже опыт Первой мировой войны мог бы научить, что, играя картами, которые сдают нам Англия и Франция, мы потерпим поражение в любом случае — даже если номинально будет одержана победа.
Есть еще и «в-четвертых», и «в-пятых»…
Или другое: почему Эрнст Генри ни слова не говорит об условиях пакта? Уже одни земли, аннексированные Польшей в 1921 году и возвращенные в 1939, стоили того, чтобы играть с Германией в эту игру. А ведь были еще поставки. Мы продавали Германии сырье и продовольствие, да, но что имели взамен? А взамен наши инженеры могли получить любую технологию, применявшуюся на германских заводах, как гражданских, так и военных. А военная промышленность у немцев в то время была лучшая в мире, и каждая германская технологическая находка полным ходом использовалась в советской гонке вооружений. А также умалчивает автор и о том, что пакт с Гитлером был подписан после многолетних попыток СССР создать систему коллективной безопасности в Европе — в частности, с той же Францией. Если бы французы быстрее подписывали договор о совместной обороне против Гитлера, который они утопили в проволочках, советско-германский пакт мог бы и не состояться. А если бы они, равно как и англичане, побольше думали об обороне и поменьше о том, как расправиться с СССР руками Гитлера, то не было бы и самой войны…
Так что «политологический анализ» писателя Эрнста Генри — это, пардон, кухонная интеллигентская болтовня. Оно, конечно, для тех, кто собирается на кухнях, большего и не требуется — но как вы полагаете, профессиональный разведчик Эрнст Генри тоже всего этого не знал?
«Советские войска получили от Сталина приказ не форсировать строительство укреплений вдоль новых рубежей, дабы не провоцировать немцев. За исключением отдельных участков, где командующие все же что-то делали, настоящих, мощных вооруженных укреплений построено не было. Как всем известно, линия нашей обороны в июне 1941 г. была такова, что вермахт прорвался через нее без особых усилий…
…По приказу Сталина старая линия обороны после советско-германского пакта была ликвидирована. Говорят, что Шапошников протестовал. Вооружение и оборудование было демонтировано. Не успели только перепахать окопы. И, не найдя сильной укрепленной обороны, Гитлер покатился дальше, к Москве и Харькову. Там, где его, возможно, действительно можно было бы остановить или хотя бы задержать на какой-то жизненно важный срок, — тогда время считалось буквально на часы и минуты, — там укреплений уже не было…»
На самом деле приказ о строительстве укреплений на новой границе был отдан, и работы велись. Интересно, что товарищ Генри подразумевает под «мощными вооруженными укреплениями»? Окопы, которые можно вырыть, а потом «перепахать»? На самом деле линия обороны — это отнюдь не окопы, а система укрепрайонов с долговременными огневыми сооружениями, эдакими бетонными погребами, «доты» называются. В Ленинграде в то время каждый мальчишка знал, что такое дот, в Москве, наверное, тоже. Штука это дорогая, строятся они долго. Тем более что по протяженности границы мы немножко не Финляндия и не Франция.
Что же касается старой линии — то она была частично демонтирована, чтобы оснастить новую линию. А частично старые УРы в 1941 году использовались по назначению и функции свои выполняли. В общем, недобросовестный генерал сбрехал, а штатские интеллигенты подхватили…
Чушь все это. Именно так: ч-у-ш-ь…
«Гитлер пришел к власти и удержался у власти прежде всего потому, что германский рабочий класс был расколот надвое. Это общеизвестно. Раскололи его реформисты. Это тоже общеизвестно, но это полправды. Другая половина правды заключается в том, что расколоть рабочий класс в Германии и по всей Западной Европе помог реформистам непосредственно сам Сталин. Я полагаю, Вы угадываете, что я имею в виду: знаменитую сталинскую теорию о "социал-фашизме"…
Сталин публично назвал социал-демократов "умеренным крылом фашизма". Еще в 1934 году он заявил: "Нужна не коалиция с социал-демократами, а смертельный бой с ними, как с опорой нынешней фашистской власти"… Слова Сталина были таким же приказом Коминтерну, как его указания Красной Армии и НКВД. Они отделили рабочих друг от друга как бы баррикадой… Я жил в те годы в Германии и никогда не забуду, как сжимали кулаки старые лидеры, как теория социал-фашизма месяц за месяцем прокладывала дорогу Гитлеру. Сжимали кулаки, подчиняясь "уму и воле", и шли навстречу смерти, уже поджидавшей их в эсэсовских застенках. Отказался Сталин от теории социал-фашизма только в 1935 году, когда уже было поздно — Гитлер смеялся тогда и над коммунистами, и над социал-демократами».
Ну, если товарищ Генри жил в те годы в Германии, он должен помнить кое-что еще, а именно тот прискорбный факт, что в первую очередь как раз социал-демократы терпеть не могли коммунистов. Пресловутое «единство германского рабочего класса» существовало лишь в головах некоторых теоретиков, а в реальности его не было никогда: ни в 1918, ни в 1923, ни в 1933. И кстати, провозглашенная Сталиным в 1935 году политика «народного фронта» — блока с социал-демократами против фашистов — благополучнейшим образом провалилась.
И еще один прискорбный факт запамятовал «живший тогда в Германии» товарищ Генри: итоги выборов в рейхстаг, состоявшихся 5 марта 1933 года. НСДАП получила на них 17, 2 млн. голосов, СДПГ — 7,1 млн., КПГ — 4,9 млн. Так что вместе бы они выступали или же не вместе, большинство избирателей все равно было бы не на их стороне. Немцы поддержали Гитлера.
«Вы, как и все мы, знаете, что Сталин до конца, до последней минуты верил в слово Гитлера, данное в советско-германском пакте о ненападении. Вы пишете: "Сталин почему-то поверил в подпись Риббентропа" и, когда Германия напала, "вначале — растерялся". Да, Гитлеру и Риббентропу он верил. Не поверил Зорге, не поверил другим нашим разведчикам. Не поверил Черчиллю, предупреждавшему его через Майского и Крипса…»
То, что Сталин будто бы «верил» Гитлеру, «не верил» нашим разведчикам и «растерялся» в первые дни войны — от первого до последнего слова также хрущевская ложь. Гитлеру он не верил (а в политике и в разведке, как господин Генри должен был бы знать, слово «верить» вообще неуместно), приказы войскам приграничных округов были отданы вовремя (как они выполнялись — это уже другой вопрос, но с этим не к Сталину), а «теряться» он и не думал — с какой стати? В Кремле отлично знали и то, что война будет, и дату знали за несколько дней, и никакая растерянность там и не ночевала.
«Сталин накануне войны ничего не понимал. Он совершенно запутался, никого не слушал, никому не верил, только себе. И в решающий момент он оказался полным банкротом… Сталин думал, что Гитлер ведет с ним игру, которая привычна ему самому, в которой он всегда видел подлинное содержание всей политики — игру в обман и шантажирование другого. Он хотел играть с Гитлером, как до этого играл со своими противниками в большевистской партии. А Гитлер уже двигал танки к советской границе…
Илья Григорьевич, не бросается ли Вам опять в глаза удивительное сходство Сталина со злосчастными царскими политиками нашего далекого прошлого? Он был хитер, о да. Но он не был умен. Не был даже, как заметил Раскольников, по-настоящему образован… Не Маккиавелли и не Борджиа он был, а потерявший голову политик, хитрец, которого переиграли. У этого человека под руками невиданный репрессивный аппарат, в его абсолютном подчинении был 170-миллионный героический народ. Но Сталин был неспособен к настоящему, глубокому политическому анализу, в этом отношении он был второго сорта, и в критический момент он провалился… Спас Сталина только народ».
Где-то мы это уже слышали… Да, точно! «Самой выдающейся посредственностью» называл Сталина другой его оппонент, более яркий, чем Хрущев, но менее удачливый — Лев Давидович Троцкий.
…Говоря о победах и подвигах советских людей в ту эпоху, Вы замечаете: может быть, правильнее сказать не "благодаря Сталину", а "несмотря на Сталина". Да, вот с такой поправкой согласиться можно. Несмотря на Сталина, "наш народ превратил отсталую Россию в мощное современное государство". Несмотря на Сталина, он "учился, читал, духовно вырос, совершил столько подвигов, что стал по праву героем XX века". Миллионы согласятся с таким выводом…»
Конечно, с таким выводом согласятся эти странные миллионы. Тот народ, который «несмотря на» тирана Сталина сотворил чудеса, сделав СССР одной из двух сверхдержав. И почему-то пальцем о палец не ударил не то что «несмотря на», а даже «благодаря» последующим правителям. Почему бы это, а?
И наконец, товарищ Генри еще раз, по пунктам повторяет то, что он ставит Сталину в вину. Это:
«1. Разгром командного состава Красной Армии накануне войны.
2. Срыв антифашистского единства рабочего класса на Западе.
3. Предоставление Гитлеру шанса покончить с Францией, Англией и нейтрализовать Америку, прежде чем наброситься на Советский Союз.
4. Отказ от серьезного укрепления советской обороны на путях предстоящего наступления вермахта.
5. Дискредитация западных компартий приказом отказываться от антифашизма в 1939 году.
6. Предоставление Гитлеру возможности внезапного, ошеломляющего нападения на Советский Союз, несмотря на наличие ряда достовернейших предостережений».
Каждый из этих пунктов в отдельности давно уже разгромлен историками. А вот вывод — вывод живет. Даже не вывод, а отношение, даже не отношение, а настроение. Потому что все эти выводы — отношения — настроения давно уже не зависят ни от каких аргументов, они вошли в массовое сознание сами по себе, став той истиной, которую «все знают». «Солги посильней, и что-нибудь от твоей лжи да останется», как говорил доктор Геббельс — в этом и есть суть информационной войны.
И лишь теперь, обозревая все эти вавилоны лжи, в подножии которых лежит хрущевский доклад и последующая работа его команды, начинаешь понимать, насколько точен был удар, насколько он был грамотным в политическом, психологическом, информационном плане. И… знаете, очень хочется крикнуть: «Автора на сцену!» Потому что придумать и разыграть такое… Слишком уж мастерски задумана операция, и в ее последствиях нет ничего, что играло бы на благо России. Вообще ничего!
Вот и вопрос: кто ворожил хрущевцам? Вопрос не праздный. С одной стороны, заговорщики практически всегда ищут себе союзников за границей. С другой — после войны на скамью подсудимых сели только ненужные военные преступники, а нужные были разобраны победителями в качестве трофеев. И если кадры доктора Геббельса работали у американцев, то почему бы им не работать и у нас? Или это наши потрудились? О нет! Имея специалистов информационной войны такого уровня, мы бы сделали американцев с их гарвардским проектом одним мизинцем. Возможно, это были русские, да… Но в любом случае не наши…
Как бы то ни было, ложь, запущенная Хрущевым, развитая и углубленная Эрнстом Генри сотоварищи, стала идеологией целого поколения советской интеллигенции. Начиная с подписантов «письма 25-ти», тех сталинских выдвиженцев, которые, когда ветер подул в другую сторону, тут же присоединились к победителям. И как присоединились! Победившие партийцы, изначальные противники Сталина и сталинцев, давно уже успокоились, перестали топтать поверженного врага, а вот вчерашние сторонники все никак не могли угомониться, отрабатывая место в рядах победителей даже тогда, когда никто от них этого уже не требовал. Они влияли на умы сначала будучи диссидентами, потом в качестве «прорабов перестройки». Добровольно ли они заблуждались, или же мстили за репрессированных родственников, или вполне сознательно отрабатывали полученные деньги — не суть. Результат известен.
Впрочем, есть в письме Эрнста Генри и строчки, с которыми никак нельзя не согласиться. Ими и закончим:
«Надо сказать правду. Ведь вы знаете, что спрятать ее не сумеет никто. Нельзя противопоставлять совести историю, она всегда мстит за это».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.