Глава 7 Эксперты по мрамору и камню

Глава 7

Эксперты по мрамору и камню

Тех денег, что платил мне Джо Уайдер, никогда не хватало. Я постоянно искал способы подработать. Как только я достаточно прилично овладел английским, я смог объяснять свои методы занятий. Я стал проводить семинары в клубе Голда и других клубах. Каждый такой семинар приносил мне пятьсот долларов.

Я также открыл службу заказов по почте. Все началось с писем поклонников, которые я получал. Люди хотели знать, как я разрабатываю руки, грудь. И они спрашивали, как им самим нарастить свои мышцы. Отвечать на все письма я не мог, так что вначале попросил авторов из журналов Джо помочь мне составить стандартный ответ. Это навело меня на мысль продавать серию брошюр.

В Америке, в отличие от Европы, перед тем, кто хочет открыть свой бизнес, не стоит миллион преград. Мне достаточно было просто сходить в мэрию и заплатить 3 доллара 75 центов за лицензию, а также арендовать почтовый ящик для приема заказов. Далее последовали визиты в регистрационное бюро штата Калифорния и в налоговую службу. Там меня спросили: «Сколько вы предположительно будете зарабатывать?»

— Надеюсь, тысячу долларов в месяц.

— Значит, вам нужно будет сделать первую фиксированную выплату в размере двести долларов.

Не было никаких придирчивых расспросов. Сотрудники налоговой службы встретили меня любезно, доброжелательно, отзывчиво. Когда мы с Франко основали фирму, выполнявшую работы по кладке кирпича, все произошло в точности так же. Мы вышли из налоговой службы, качая головами, и Франко заметил: «Вот почему Америку называют страной открытых возможностей». Мы были счастливы.

По своей сути, мои брошюры были написаны на основе тех материалов, которые я готовил для Джо. Авторы и фотографы помогли «нарастить мясо», добавить более подробный текст и фотографии. Мы составили одну брошюру для разработки рук, одну — для груди, одну — для спины, одну — для икр и бедер; а еще — как добиться более симметричных пропорций тела, как набрать мышечную массу, как принимать позы и так далее, — всего десять различных курсов. Можно было заказать любую отдельную брошюру за один или два доллара или купить весь комплект за пятнадцать или двадцать долларов. Поклонники также спрашивали мои фотографии, и я заказал альбом со своими любимыми снимками. Разумеется, Джо Уайдер знал толк в заказах по почте, однако в своих культуристах он не видел конкурентов. Я уговорил его предоставить мне бесплатно рекламное место в своих журналах. «Конечно, вы могли бы платить мне за использование моих фотографий в вашей рекламе, — сказал я, — но мне бы хотелось, чтобы вы просто предоставили мне эту возможность». Я надеялся на то, что Джо согласится на мое предложение, так как он всегда неохотно расставался с деньгами. Уайдер меня поддержал: он сказал, что мы начнем с рекламы на целую страницу, а если дело у меня пойдет, можно будет давать рекламу на разворот.

Многие культуристы потерпели неудачу в деле рассылки заказов по почте, поскольку деньги они получали, а вот заказы не отправляли. По закону заказ необходимо исполнить в определенный срок. Как только в почтовое отделение начинают приходить жалобы на невыполненный заказ, ящик отбирается, и бизнесу приходит конец. Нерадивый бизнесмен может даже отправиться за решетку. Однако я подошел к делу очень ответственно. Сняв дверцы встроенного шкафа, я получил что-то вроде алькова, и один знакомый сделал для меня полки и небольшой складной столик. Каждая брошюра лежала на отдельной полке под своим номером; были также ячейки для входящей корреспонденции, счетов, конвертов и готовых к отправке бандеролей.

Мои брошюры имели успех. Вскоре я добавил к ним пояс штангиста «Арнольд Шварценеггер» и другую продукцию, достаточно для того, чтобы рекламное объявление заняло уже две страницы. Это привело к расширению дела. Настал момент, когда я уже смог нанять секретаршу, которая приходила несколько раз в неделю и разбирала основную часть почты.

Перед тем как разместить объявление в журнале, я сначала всегда показывал его Джо, поскольку он обладал соответствующим складом ума. Джо разбирал мой текст буквально слово за словом. «Почему ты не написал „Поставка в течение нескольких дней“? — спрашивал он. — Добавь эту фразу в объявление. Пусть все знают, что на тебя можно положиться. И еще напиши: „Эта брошюра издана ограниченным тиражом“. Люди любят ограниченные тиражи».

Мне нравилось быть американским предпринимателем. Со своей службой заказов по почте я делал для культуризма то, что в свое время делал Чарльз Атлас[6].

Вскоре я основал еще одно дело, на этот раз вместе с Франко. Эта мысль пришла в голову ему: он решил, что мы должны заняться строительством, потому что он уже занимался этим в Италии и Германии и пришел к выводу, что люди охотно нанимают на работу двух силачей. Однако когда мы обратились в профсоюз, выяснилось, что нам потребуется несколько месяцев, прежде чем мы сможем в него вступить. Тогда я предложил Франко: «А почему бы нам не учредить свою собственную компанию?» Франко знал толк в работе каменщика, а я умел вести дела. Так мы и поступили. Поместили в газете объявление: «Каменщики из Европы. Эксперты по мрамору и камню». И тотчас же получили свой первый заказ: сложить стену для одного человека из Вениса, чей дом прежде принадлежал звезде немого кино Рудольфу Валентино.

Мы с Франко обратили внимание на то, что американцы любят все иностранное: шведский массаж, итальянский дизайн, китайские травы, немецкая точность. И мы решили подчеркнуть то, что мы европейцы. Особенно кстати пришлось то, что Франко был итальянец. Взгляните на Ватикан! Ничто не сравнится с итальянской архитектурой. Я также заметил, что американцы любят поторговаться и радуются, добившись небольшой скидки, — в отличие от немцев, всегда готовых заплатить названную цену. Поэтому мы с Франко разработали целый ритуал. Я приносил рулетку и делал измерения — обязательно в метрах и сантиметрах, чтобы добавить европейской загадочности. Затем я показывал результаты Франко, и мы в присутствии заказчика начинали бурно спорить по-немецки.

— В чем дело? — спрашивал заказчик.

— Ну, не мне говорить вам про итальянцев, — отвечал я, выразительно закатывая глаза. — Не понимаю, почему мой напарник утверждает, что этот внутренний дворик будет стоить восемь тысяч долларов. Он хочет заказать х кирпичей, что значительно больше, чем нам потребуется. Только между нами, я могу вам точно сказать, что вся работа обойдется в семь тысяч. Кирпич у нас останется, мы вернем его и получим тысячу долларов назад.

После таких слов заказчик сразу же проникался ко мне доверием.

— Я очень признателен вам за то, что вы предлагаете мне лучшую цену.

— Ну, у нас жесткая конкуренция. Не сомневаюсь, вы уже прикидывали стоимость работ?

— О, да, конечно.

— Вот видишь, Франко? — говорил я.

Затем мы еще немного спорили по-немецки, после чего заказчик с радостью соглашался на семь тысяч долларов.

Нам с Франко нравилось класть кирпич, и мы считали, что работаем очень плодотворно. При этом мы еще получали массу удовольствия. Как-то раз одна женщина объявила конкурс на подряд стоимостью пять тысяч долларов на замену печной трубы. В эту стоимость входила также одна тысяча на разборку старой трубы. «Тысяча долларов! — воскликнул Франко. — Дайте-ка мне посмотреть, что к чему». Он забрался на крышу, уперся спиной в черепицу и с силой надавил ногами на трубу так, что та рухнула. Труба едва не свалилась на заказчицу, стоявшую внизу. Однако та, вместо того чтобы рассердиться, несказанно обрадовалась. «О, спасибо за то, что помогли нам! Это было очень опасно. Труба могла упасть кому-нибудь на голову». Она не только отдала нам подряд, но и разрешила забрать старый кирпич, который мы продали другому клиенту как «антикварный».

Другой заказчик хотел заменить стену вокруг своего дома. Мы прикинули, что демонтаж старой стены станет достаточно напряженной работой и можно будет считать его тренировкой. Мы взяли напрокат самые тяжелые кувалды, какие только смогли найти, и я предложил Франко устроить соревнование. «Ты начинаешь с этой стороны, а я с той, — сказал я, — и посмотрим, кто первым дойдет до середины». Мы колотили словно одержимые, и я бы победил, вот только один обломок стены отлетел и выбил в доме заказчика старинный витраж. Весь наш заработок ушел на покрытие ущерба.

Мы с Франко занимались строительством меньше года, когда 9 февраля 1971 года в долине Сан-Фернандо произошло мощное землетрясение. Дыбились мощеные дворики. Трескались стены. Рушились трубы. Более благоприятной обстановки нельзя было и просить. Мы с Франко тотчас же поместили объявление в «Лос-Анджелес таймс», а затем работали не покладая рук. В качестве дополнительных рабочих рук мы завербовали культуристов с пляжа — был момент, когда пятнадцать человек месили нам раствор и подносили кирпичи. Зрелище было очень забавное, но на культуристов нельзя было положиться. Они не могли трудиться целый день. Как верно заметил Джо, многие из них были ленивыми бездельниками.

На заработанные деньги мы с Франко смогли купить машины получше и пойти на новые курсы в колледже. И еще мы сделали свою первую инвестицию. В те дни многие авиакомпании собирались обзавестись сверхзвуковыми лайнерами, и родилась идея построить специальный аэропорт для сверхзвуковых самолетов в Палмдейле, сразу же за горами, в пятидесяти или шестидесяти милях к северо-востоку от Лос-Анджелеса.

Я хотел разбогатеть как можно быстрее. Услышав об этом начинании, я сказал себе: «Это будет очень выгодным вложением денег». И действительно, месяца через два мы получили номер местной газеты «Антелоп-Велли пресс», и там прямо на первой странице приводился проект нового аэропорта: чудовищно огромного, футуристического, именно такого, каким в моем представлении должно было быть все американское. Мыслить с размахом! А у нас дома в Граце спорили о том, сколько самолетов должен принимать в день местный аэропорт, три или четыре. Я сказал себе: «Вот это большое дело!»

Я прикинул, что такой огромный аэропорт будет окружен складами, магазинами, ресторанами, гостиницами, административными зданиями — строительство, строительство, строительство. И сказал Франко: «Давай выясним, можно ли там что-нибудь купить». Долго ждать не пришлось: вскоре «Антелоп-Велли пресс» поместила на первой полосе материал о том, что компании скупают большие земельные участки, делят их и продают по частям.

Один господин, представляющий строительную компанию, свозил нас посмотреть участок под застройку. В те времена долина Антелоп-Велли представляла собой по большей части необработанную пустыню. Нам потребовалось два часа, чтобы добраться туда на автобусе, и всю дорогу господин воодушевленно рассказывал о своих планах. Он объяснил, что в Палмдейл проведут автомагистраль, а аэропорт будет принимать межконтинентальные рейсы. В перспективе он, возможно, будет использоваться для приема космолетов. Его слова произвели на нас впечатление. Когда мы приехали на место, господин показал нам, где будут проходить линия электропередач и водопровод, и его слова подкрепили мою уверенность в том, что перед нами открывается небывалая возможность. Я приобрел десять акров по тысяче долларов за акр, а Франко купил пять, прямо рядом с тем местом, где должна была пройти автострада, неподалеку от запланированного комплекса небоскребов. Пятнадцати тысяч долларов у нас не было, поэтому мы договорились выплатить пять тысяч сразу и еще тринадцать тысяч в рассрочку на несколько лет, с процентами.

Разумеется, никто не принимал в расчет акустический удар перехода через звуковой барьер и то, как это будет влиять на тех, кто живет под маршрутами полетов сверхзвуковых самолетов. Разгорелись жаркие споры, не только в Соединенных Штатах, но и по всему миру. В конце концов, правительства всех стран договорились, что авиалайнеры смогут преодолевать звуковой барьер только над океаном — а мы с Франко остались с пятнадцатью акрами никому не нужной пустыни. Однако строительная компания настаивала, что все это лишь временные трудности. «Ни в коем случае не продавайте эту землю, — твердили нам. — Вашим внукам она принесет богатство».

Я не лгал Джо Уайдеру, обещая, что мы с Франко оба станем чемпионами. Скорость, с которой Франко преобразился в культуриста мирового класса, была просто поразительной. Как партнеры по тренировкам мы имели одно большое преимущество. Мы начинали заниматься в Мюнхене, почти не имея представления о том, что делают американские культуристы, так что нам пришлось учиться с нуля. Мы находили десятки методик занятий и тщательно все записывали. Мы постоянно искали новые упражнения и их разновидности: это могло быть что-нибудь такое значительное, как жим икр с нагрузкой в тысячу фунтов, который я подсмотрел у Реджа Парка, или такая мелочь, как выполнение наклона с запястьем, развернутым в определенную сторону. Раз в неделю мы выбирали какое-нибудь незнакомое упражнение и выполняли его до тех пор, пока хватало сил. Затем на следующий день мы анализировали, какие мышцы и участки мышц болят, и тщательно все записывали. Работая так, мы в течение целого года составляли систематическое описание наших тел, накапливая сотни всевозможных упражнений и методик. (Впоследствии это стало основой для «Энциклопедии современного культуризма», которую я написал в 1985 году.)

Ключевым открытием, совершенном в том году, стало то, что мы поняли: нельзя слепо копировать чью-то чужую технику, поскольку каждое тело является уникальным. У каждого человека свои соотношения торса и конечностей и различные преимущества и недостатки, обусловленные наследственностью. Можно перенять какой-то прием у другого спортсмена, однако нужно понимать, что твое собственное тело откликнется на него совершенно иначе.

Подобные эксперименты помогли нам исправить наши слабости. Например, у Франко были кривые ноги, и мы придумали, как нарастить мышцы на внутренней стороне бедра, выполняя приседания со штангой, широко расставив ноги. Затем мы нашли способ нарастить мышцы на внутренней стороне лодыжек. Конечно, Франко нечего было надеяться на то, что ему удастся обмануть судей и убедить их в том, будто ноги у него идеально прямые. Однако на них произведет впечатление то, как он разобрался с этой проблемой.

Для противостояния с Серхио Оливой я решил поднять свои позы на новый уровень. Мы с Франко оттачивали упражнения на протяжении многих недель. Для победы необходимо удерживать каждую позу в течение нескольких минут. Так, например, большинство культуристов без труда выполняют позу «вакуум», при которой втягивается живот, чтобы привлечь внимание к разработке грудных мышц. Однако нередко они не могут удержать эту позу или потому, что они чересчур завелись, ожидая своего выхода, или потому, что не могут отдышаться после предыдущих поз. А еще они бывают вынуждены завершить позу, потому что мышцы сводит судорога или охватывает дрожь.

Поэтому один из нас удерживал какую-нибудь позу в течение нескольких минут, а второй давал указания, что и как нужно делать. Так, я принимал позу, демонстрируя бицепсы, а Франко говорил: «Я вижу, как у тебя трясется рука. Перестань трястись». И я следил за тем, чтобы рука не тряслась. Затем Франко говорил: «Так, улыбайся» или «Дай-ка мне чуток разворота талии», а затем: «Отлично, а теперь перейди к позе спина в три четверти. Ага, ты сделал лишний шаг. Плохо. Начинай сначала».

Приходилось оттачивать каждую позу и каждый переход, потому что этот лишний шаг мог стать тем самым, из-за чего судьи отдадут предпочтение сопернику. Они подумают: «Это непрофессионально. Он еще не готов к серьезным выступлениям. Эй, ты, долбаный идиот, прочь со сцены! Ты даже не можешь стоять неподвижно во время выполнения позы. Ты не отработал даже такие простейшие вещи».

На состязаниях уровня Мистер Олимпия самым важным необязательно является то, что происходит посреди выполнения позы. Судьи вправе ожидать, что спортсмен знает, как это делать. Решающее значение приобретает то, что происходит при смене поз. Как движутся руки? Какое выражение на лице? Какое положение ног? Это чем-то напоминает балет. Тут дело не в том, что спина распрямлена, а голова поднята. Никогда, ни в коем случае нельзя сделать ни одного лишнего шага. Перемещаясь из одной позы в другую, необходимо представлять себя тигром, неторопливым и плавным. Все движения плавные. И четкие, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, как ты напряжен, потому что это также будет проявлением слабости. Нужно полностью владеть собственным лицом. Пусть ты выдохся и держишься из последних сил, но нужно дышать носом, а рот держать расслабленным. Одышка — это самое страшное. Переходя к следующей позе, необходимо выглядеть уверенным в себе, так, как этого от тебя ждут.

Моя подготовка к противостоянию с Серхио не заканчивалась тренажерным залом. Я купил кинопроектор. Я собрал целую коллекцию пленок с выступлениями Серхио на всевозможных соревнованиях, и дома я снова и снова просматривал их. Серхио воистину обладал потрясающими физическими данными, но я обнаружил, что вот уже на протяжении нескольких лет он использует одни и те же позы. Этим можно было воспользоваться во время окончательной схватки один на один за титул Мистер Олимпия. Я запоминал тот порядок, в котором Серхио принимал позы, и готовил на каждую по три своих. Оттачивая свои позы, я мысленно представлял: «Когда Серхио примет эту позу, я сделаю то, то и то». Моей целью было превзойти на голову каждое движение Серхио.

В конце лета в клубе Голда раздался телефонный звонок, и управляющий окликнул меня:

— Арнольд, с тобой хочет поговорить какой-то Джим Лоример.

— Что ему нужно?

— Он хочет переговорить с тобой о состязаниях на приз Мистер Мир.

— Скажи ему, пусть перезвонит попозже. Я сейчас занимаюсь.

Этот звонок оказался тем волшебством, на которое я даже не рассчитывал. Джим до сих пор смеется по этому поводу. Когда я перезвонил ему, он объяснил, что является организатором чемпионата мира по тяжелой атлетике, который в этом году пройдет в Соединенных Штатах, в городе Коламбус, штат Огайо. А после чемпионата состоятся состязания за титул Мистер Мир. Джим хотел, чтобы я принял в них участие.

До тех пор я ни разу не слышал о Джиме Лоримере, и я стал всех расспрашивать, кто это такой. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы выяснить: это большая шишка. Бывший сотрудник ФБР, лет на двадцать старше меня, Джим обладал большим влиянием в американском спорте. Одно время он даже возглавлял Национальный олимпийский комитет Соединенных Штатов. Джим первым начал готовить наши женские команды, чтобы они наравне соревновались с командами стран советского блока. В настоящее время он занимал высокий пост в компании «Нейшнуайд иншуранс», крупнейшей по числу рабочих мест в Коламбусе. При этом Джим также был мэром одного их пригородов Коламбуса и имел широкие связи в политике. Он уже много лет проводил в Коламбусе чемпионаты США по тяжелой атлетике и состязания за приз Мистер Мир по версии Американского атлетического союза, и все мои знакомые в один голос заявили, что эти соревнования организованы великолепно. Не в последнюю очередь именно благодаря этому Коламбус был выбран для проведения чемпионата мира по тяжелой атлетике 1970 года, и Джима попросили возглавить подготовку к нему.

Взглянув на календарь, я увидел, что первенство Мистер Мир назначено на 25 сентября, состязания Мистер Вселенная в Лондоне должны были состояться 24 сентября, а Мистер Олимпия проводился в Нью-Йорке 7 октября. «Ого, — подумал я, — теоретически я могу отправиться в Лондон и завоевать там титул Мистер Вселенная, затем приехать в Огайо и получить титул Мистер Мир, после чего взять титул Мистер Олимпия. Это было бы просто невероятно!» Всего за две недели я мог бы охватить три федерации, контролирующие все состязания по культуризму. Победа во всех трех первенствах была бы равносильна единоличному чемпионству в профессиональном боксе в тяжелом весе: я становился бы бесспорным чемпионом мира.

Однако от восторга не осталось и следа, после того как я изучил расписание авиарейсов. Тогда я позвонил Лоримеру. «Я хочу участвовать, — сказал я. — Однако мне ни за что не успеть с Мистера Вселенная на Мистер Мир. Самый первый самолет из Лондона после Мистера Вселенная прилетает в Нью-Йорк только в два часа дня. После чего придется ждать рейса из Нью-Йорка в Коламбус до пяти часов, когда ваши состязания уже начнутся. Если только вам не удастся сотворить чудо, я не смогу попасть на ваше первенство. Я говорил с другими ведущими культуристами, которые собираются участвовать в состязаниях за титул Мистер Вселенная, такими как Франко Колумбу, Бойер Гоу и Дейв Дрейпер, и все они с радостью присоединились бы ко мне. Но мы просто не представляем, как такое возможно. Я слышал, у вас талант организатора, и у вас есть связи. Вот и посмотрим, что вы сможете сделать».

Джиму потребовался всего один день. Он перезвонил мне и сказал: «Мы пришлем за вами самолет. — Речь шла о частном лайнере, принадлежащем „Фольксвагену“, одному из спонсоров чемпионата. — Он заберет вас в Нью-Йорке».

Узнав, что Редж Парк подал заявку на участие в состязаниях за титул Мистер Вселенная в Лондоне, я долго не мог в это поверить. Я считал его своим союзником! Когда какой-то журналист спросил у меня, что я чувствую в ожидании противостояния с величайшим Мистером Вселенная всех времен, и я вышел из себя, что бывает со мной крайне редко. «Только со вторым, — поправил я. — Я завоевывал этот титул больше раз, чем он».

Чемпионы по культуризму прошлых лет постоянно возвращаются в большой спорт, чтобы продемонстрировать результаты своих тренировок, обновить свой образ или еще бог весть зачем. Редж завоевывал титулы Мистер Вселенная с большими промежутками, в 1951, 1958 и 1965 годах, и, по-видимому, он собирался поставить точку в своей карьере. А может быть, мне уделяли столько внимания, что Редж решил показать, что предыдущее поколение еще не сошло со сцены. Какие бы ни были его мотивы, это породило проблемы, которых я никак не ожидал.

Встретившись в разминочном зале, мы с Реджем лишь сухо поздоровались. Всем было неуютно: и судьям, и болельщикам. Обыкновенно перед началом состязаний культуристы подходят друг к другу и говорят: «У тебя великолепный вид. Ты обязательно победишь». Но сейчас те, кто хорошо относился к нам обоим, не знали, что сказать одному, в то время как второй стоит в противоположном конце зала.

Реальность заключается в том, что когда культуристу уже за сорок, он не может заниматься так же напряженно, как в двадцать три года. Я был в лучшей форме, чем Редж, — и необязательно за счет моих усилий, а просто благодаря тому, что я был гораздо моложе. Кожа Реджа была уже не такой свежей, его мышцы, миновав время расцвета, начинали увядать. Вероятно, несколько лет назад все было бы по-другому, однако сейчас пришло мое время стать королем. В тот день Редж оказался еще достаточно хорош, чтобы победить всех остальных соперников, в том числе и одного бывшего обладателя титула Мистер Вселенная, которому было только двадцать восемь лет. Однако победить меня он не смог.

Победа меня обрадовала, но в то же время и наполнила печалью. Моей целью была победа над Серхио Оливой, и по пути к своей мечте мне не нужно было побеждать Реджа Парка.

На следующий день обещанный Джимом Лоримером частный самолет компании «Фольксваген» ждал нас на бетонной полосе нью-йоркского аэропорта. В те дни частные самолеты еще оставались большой редкостью, и мы с остальными культуристами ощутили трепетный восторг; нам казалось, что мы впервые удостоились королевских почестей, подобно другим звездам спорта. Из аэропорта Коламбуса нас привезли прямиком в Мемориальный зал ветеранов. Мы вошли туда, когда остальные спортсмены уже заканчивали разминку.

Я был сражен наповал, увидев здесь Серхио Оливу. Его приглашение до самого конца оставалось в секрете. «Твою мать!» — мысленно выругался я. Серхио тоже был на пике формы. Я рассчитывал встретиться с ним только через две недели, а не сейчас.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы выпутаться из этих мрачных размышлений. Я понял, какая передо мной открывается возможность. Хотя я не знал о предстоящем участии Серхио в состязаниях, он несомненно знал обо мне. Это означало, что он приехал в Коламбус, чтобы застать меня врасплох и вывести из игры. В этом случае я оказался бы повержен еще до начала состязаний в Нью-Йорке, и титул Мистер Олимпия был бы у него в кармане.

Но, рассудил я, я смогу сыграть на том же, на чем собирался сыграть Серхио. «Если сегодня я одержу над ним победу, — подумал я, — в Нью-Йорке у него не будет никаких шансов».

Мне нужен был повышенный боевой настрой. Это все равно как сверхбыстрая спортивная машина с впрыском закиси азота в двигатель: в нужный момент нажимаешь кнопку и получаешь лишние сто лошадиных сил мощности. И вот сейчас мне требовалось нажать эту чудодейственную кнопку.

Я переоделся, намазался маслом и начал разминку. Объявили наш выход, и мы вышли на сцену.

Состязания за титул Мистер Мир оказались самыми крупными соревнованиями культуристов из всех, какие мне только доводилось видеть. Зал был набит битком — пять тысяч зрителей, вдвое больше того, что собирали первенства в Лондоне и Нью-Йорке. Больше того, здесь были телекамеры, софиты и комментаторы из программы «Безграничный мир спорта» телестудии Эй-би-си: впервые репортаж с состязаний культуристов транслировался по общенациональному телевидению.

Мне было неважно, сколько человек в зале — пятьсот или пять тысяч. Я понимал, что если мне удастся, используя свое обаяние и опыт продавца, завести толпу, это повлияет на судей и даст мне определенное преимущество. Серхио старался сыграть на том же самом: он расхаживал по сцене, приветственно махал рукой своим поклонникам и посылал им воздушные поцелуи. Он знал, что поклонников у него много, и сейчас в зале их присутствовало несколько десятков. Четырьмя ведущими участниками первенства были я, Серхио, Дейв Дрейпер и Деннис Тинерино. Все мы одновременно вышли на сцену и стали выполнять упражнения перед сидящей напротив международной бригадой из семерых судей. Публика встретила наше выступление аплодисментами и восторженными криками. От нее исходила колоссальная энергия.

В сравнении со всеми остальными культуристами, с которыми мне приходилось состязаться, Серхио выглядел на порядок лучше. Это откровение поразило меня, как только я вышел на сцену. Нелегко было выглядеть внушительным рядом с ним, с этими невероятными бедрами, невозможно крохотной талией, нереальными трицепсами. Я надеялся на то, что буду иметь в глазах судей небольшое преимущество, поскольку только что завоевал титул Мистер Вселенная. Впрочем, возможно, преимущество было, наоборот, на стороне Серхио, добившегося значительных результатов в тяжелой атлетике, потому что большинство судей вышли именно из этого мира.

Чтобы зарядиться психологически, я стал выискивать в своем сопернике малейшие изъяны. Теперь, в ярком свете телевизионных софитов, Серхио показался мне слишком мягким. Это меня обнадежило. Обнаружив, что я могу предугадать каждый его следующий шаг, я начал повторять все его позы. Зрителям это понравилось, и краем глаза я видел, как телевизионные камеры поочередно наводятся то на меня, то на Серхио. Уходя со сцены, я чувствовал, что первый раунд остался за мной.

А дальше было только еще лучше. Непосредственно перед выступлением Серхио слишком щедро обмазал себя маслом, отчего его мышцы стали выглядеть не точеными, а гладкими. К тому же, выполняя индивидуальные упражнения, он чересчур быстро менял позы, не давая зрителям хорошенько их рассмотреть. Когда настал моей черед, я позаботился о том, чтобы не торопиться и установить связь со зрителями, поэтому каждая моя поза вызывала чуть более громкие аплодисменты; публика не хотела отпускать меня после завершения выступления. Казалось, Серхио впервые участвует в подобных соревнованиях, я же оставался полностью собранным и чувствовал себя как рыба в воде.

В финальном раунде, когда мы с Серхио сошлись лицом к лицу, демонстрируя наши лучшие позы, я был на сто процентов лучше. Какую бы позу ни принимал Серхио, показывая свою силу, я принимал соответствующую позу, показывая свою силу. Что гораздо важнее, теперь уже я готов был продолжать борьбу. Я рвался в бой. Этот титул был нужен мне больше, чем Серхио.

Судьи единогласно отдали первое место мне. Для меня это не стало неожиданностью, однако Серхио так долго оставался чемпионом, что испытал настоящий шок. Целую минуту я стоял на сцене, мысленно повторяя: «Я не могу в это поверить, я не могу в это поверить, я только что одержал победу над Серхио». Наградой стали большой серебряный кубок, навороченные электронные часы и пятьсот долларов наличными — а также популярность и поступательный импульс, который должен был помочь мне победить в Нью-Йорке.

Спустившись со сцены с кубком в руках, я не забыл сделать две вещи. Во-первых, я поблагодарил Джима Лоримера. «Организация соревнований на высшем уровне, ничего подобного я больше нигде не видел, — сказал я. — Когда я уйду из культуризма, я свяжусь с вами, и мы станем партнерами. Мы будем стоять на этой же самой сцене, проводя состязания за титул Мистер Олимпия». Джим просто рассмеялся и сказал: «Хорошо, хорошо». Вероятно, это был самый странный комплимент из всех, какие он когда-либо слышал, особенно от молодых парней.

Затем я внес смятение в голову Серхио. Было бы глупо не использовать все шансы, когда предстояло свергнуть трехкратного действующего Мистера Олимпия. Я сказал себе, что если исход состязаний в Нью-Йорке будет ничейным, судьи отдадут предпочтение Серхио. На сцене я должен был разгромить его наголову, чтобы у них не осталось никаких сомнений. Поэтому я сказал Серхио, что, на мой взгляд, сегодня я одержал верх, поскольку существенно нарастил мышечную массу с тех пор, как в прошлом году он торжествовал победу в Нью-Йорке. А сейчас он оказался чересчур легким, и поэтому проиграл, и так далее в том же духе. Я хотел убедить Серхио в том, что для успеха 7 октября ему необходимо набрать несколько фунтов веса. Сегодня он был слишком мягким, и я хотел, чтобы в Нью-Йорке он стал еще мягче.

Состязания за титул Мистер Олимпия должны были состояться через две недели в шикарном зале на Манхэттене, и где-то в полдень все мы, участники, собрались в расположенном неподалеку спортивном клубе «Мид-сити джим». Едва увидев Серхио, я начал подначивать его подкрепиться, и меня поддержал Франко, спросив, почему он так похудел. Все рассмеялись, за исключением Серхио. На самом деле, как я вскоре убедился, он заглотил приманку. За две недели, прошедших после первенства в Коламбусе, Олива набрал десять фунтов, однако нельзя прибавить десять фунтов за две недели и по-прежнему выглядеть идеально точеным.

В зале «Таун-Холл» было полторы тысячи мест, и, вероятно, он никогда не видел такой буйной публики. Поклонники Оливы скандировали: «Серхио! Серхио! Серхио!», а мои старались их перекричать, скандируя: «Арнольд! Арнольд! Арнольд!» После долгих предварительных раундов судьи снова вызвали нас на сцену для очного противостояния. Серхио исполнил свой стандартный репертуар поз, а я, как и было рассчитано, включил форсаж, отвечая тремя позами на каждую его. Зрители пришли в неописуемый восторг.

Но судьи продолжали объявлять позы, и наконец у меня появились мысли, что мы выступаем слишком долго. Казалось, происходит это не потому, что судьи никак не могут определиться с решением; просто поскольку обезумевшая толпа вскочила на ноги, требуя продолжения, судьи сказали сами себе: «Что ж, пусть выступают дальше, зрителям это нравится».

Мы устали. И тут я решил нанести завершающий удар. Меня осенила одна мысль, и я сказал Серхио:

— С меня достаточно. По-моему, судьи уже приняли решение.

— Да, ты прав, — согласился Серхио.

Он направился к одному выходу со сцены, а я направился к другому — но сделал только два шага. Затем остановился и принял еще одну позу. После чего обернулся в сторону Серхио и недоуменно пожал плечами, словно спрашивая: «А он-то куда подевался?»

Серхио тотчас же вернулся на сцену. Он был смущен. Однако к этому времени зрители скандировали только одно имя: «Арнольд!», а кое-кто даже принялся осмеивать Серхио. Используя благоприятный момент, я выполнил свои лучшие профессиональные позы и движения. После чего все было кончено. Судьи недолго посовещались за сценой, затем вышел ведущий и провозгласил меня новым Мистером Олимпия.

Мне Серхио не сказал ни слова насчет того, как я его обманул, однако другим он жаловался, что я одержал победу нечестно. Но я видел все иначе. Это было решающее мгновение. Повинуясь первобытному инстинкту, я добил противника, опьяненный жаром соперничества, в котором все равно одерживал верх.

Утром на следующий день меня ждало большое изумление. Серхио, Франко и я жили в гостинице в одном номере. Проснувшись, Серхио сразу же начал выполнять отжимания и другие упражнения. Вот каким одержимым он был. Даже на следующий день после соревнований он занимался в гостинице!

Должен признать, мне было жаль Серхио. Он был выдающимся спортсменом, кумиром многих. На протяжении нескольких лет я думал только о том, как его низвергнуть, уничтожить, сделать вторым, проигравшим. Однако когда я на следующий день после победы над ним увидел его рядом, мне стало его жаль. Плохо, что он должен был проиграть, чтобы уступить дорогу мне.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.