Глава 22

Глава 22

После войны жизнь набирала темпы. Все наслаждались обретенными миром и трудом. Послеродовой тромбофлебит приковал меня к постели. Узлы кожного ревматизма спустились в коленные суставы.

Как-то вечером Дау вошел ко мне в спальню, торжественный, сияющий:

— Коруша, можешь меня поздравить с избранием в академики!

— Но ты не был членом-корреспондентом?

— И тем не менее я уже академик. Сейчас Абуша Алиханов мне сообщил интересные подробности. Перед голосованием за мою кандидатуру выступил сам президент Академии С.И.Вавилов. Он сказал: "Я не знаю, как остальным физикам-академикам, но лично мне стыдно, что я академик, а Ландау нет!". Еще, Коруша, мне очень приятно было услышать, что за меня при тайном голосовании проголосовали все сто процентов. Я избран единогласно, а это не очень часто бывает.

Приняв шутливую театральную позу, он произнес: "Вот какой у тебя муж!".

И я вспомнила, как еще далеко до рождения Гарика Даунька с радостью сообщил мне:

— Коруша, ученый совет нашего института выдвинул меня в членкоры Академии наук. — И ты согласился?

— Да, конечно.

— А если я не хочу, чтобы ты был членом-корреспондентом? Это почему?

— А хотя бы потому, что я выходила замуж за самого благородного профессора в нашей стране!

— Верно, из профессоров я самый благородный!

— Понимаешь, Даунька, я выросла в провинции, и в моем простом понимании профессор это очень много, а самый благородный профессор во всем Советском Союзе — мой муж! Дау, пойми, я говорю серьезно, очень серьезно. Ты — моя гордость. А что такое член-корреспондент Академии наук СССР? Во-первых, это очень длинный титул, но, главное, я не понимаю, что он значит. У нас в институте вечный членкор Дерягин. Но ведь тебя и Дерягина разве можно поставить в один ряд?!

— Коруша, что ты, конечно, нет! Но учти, членкор это три тысячи к зарплате.

— Нет, нет, нет! Я не хочу. Пойди и откажись.

— Коруша, ты это серьезно?

— Да, Даунька, наглядный, квантово-механический! Очень, очень прошу, пойди откажись. Я была счастлива, когда Даунька отказался от членкорства. Я опасалась: высокие звания слишком ценит слабый пол, а Даунька слишком ценит красоту слабого пола. В те времена Дау ни в чем мне не отказывал. А сейчас он мне сообщил, что он академик. Радости я не почувствовала. Впервые я испытала страх его потерять. Кругом столько молодых, красивых девушек, а у меня болезнь — мои ноги не ходят. Кожные эритемные узлы поразили мои коленные суставы. Что поделаешь! Так лечат именитые профессора.

— Коруша, ты совсем не радуешься, что я пролез в академики?

— Зайка, милый, у меня так болят ноги, — сказала я вслух. А про себя подумала: "Вот, вот, только этого мне сейчас и не хватало. Красивые девушки так падки на академиков, а я? Я уже не Юнона!".

Дау много работал, был очень весел, очень жизнерадостен, часто забегал ко мне, без конца наклонялся над сыном. Клацкая зубами, говорил:

— Я сейчас его съем, он очень круглый, очень аппетитный и, наверное, очень вкусный. Коруша, ты только посмотри, он сосет на ноге большой палец. Ужас, Коруша, ведь он сломал палец, у него сгибается большой пальчик там, где нет сустава.

— Как нет? Ну, Дау, ты меня пугаешь, нормальный пальчик, нормально сгибается.

— Что ты, Коруша, вот посмотри!

Дау быстро сел на пол, снял туфлю и носок и, действительно, большой палец на ноге Дау сгибался только в ногтевом суставе.

— Даунька, так это у тебя патология.

Я продемонстрировала, как работают суставы большого пальца на ноге у меня. Дау был очень удивлен.

А медики в своем диагнозе приписали этот врожденный, ничего не значащий физический недостаток параличу каких-то мозговых центров. Недоумение профессоров, обнаруживших это явление, фотокорреспонденты зафиксировали на снимке, который свидетельствует о том, какое важное значение придали этому явлению медики. Неудивительно, что младенческая кроватка у моей постели дала возможность медикам наградить меня послеродовым тромбофлебитом.

С прибавкой в весе, на отечных ногах я пробовала ходить, было нестерпимо больно. Физическую боль преодолеть можно, но как преодолеть ту внутреннюю неистовую щемящую боль в сердце, которая вызвана ревностью. Я все время твердила себе: я не имею права ревновать, особенно сейчас, когда заболела, разжирела! А Даунька все тот же: легок, изящен, беспредельно жизнерадостен. Он имеет полное право любоваться красотой молодых, здоровых женщин. А как он может восхищаться и любить прекрасное молодое женское тело — это я знаю!

Он стал систематически один раз, реже — два раза в неделю тщательно одеваться с помощью Женьки. В этих случаях командовал Женька: "Нет, Дау, к этому галстуку только осел может надеть такие носки. Надень вот эти, а эта рубашка подойдет к тому костюму".

Уходя, Дау нежно целовал меня, говоря: "Корочка, я сегодня ужинаю не дома, вернусь, вероятно, поздно". А в огненных глазах ясность и безупречная чистота человеческой души и сиянья луч, тот самый, который покорил меня, когда я впервые заглянула ему в глаза. Ему и в голову не могло прийти, что эти пять-шесть часов его отсутствия превращаются для меня в мучительные, бесконечно длинные часы пыток. Он совсем не знал, что такое ревность. Работал он напряженно, много и целеустремленно! Но мозг должен отдыхать, он не пил, не курил, не был гурманом, был абсолютно равнодушен к роскоши. Был только властно захвачен проблемами науки, еще не разгаданных тайн природы, ведь он первооткрыватель!

А вся красота природы для него сливалась в образ прелестной женской красоты! Тем полноценней отдых, тем плодотворней труд! Я поднялась до понимания этого, но как с этим смириться? Был сын это ли не богатство? Да, это счастье, а слезы текли очень горькие. Этих слез он не видел, очень трудно было скрывать приступы преступной ревности, необходимо скорее выздоравливать и вернуть себе прежнюю форму.

Гимнастика, лежа на спине — 40 минут, лежа на животе — 20 минут, жесткий самомассаж 1 час, горячие ванны два раза в день, тяжелая погоня за красотой и молодостью! Что поделаешь, если у тебя такой незаурядный муж.

Стала искренне все оправдывать величием его души, открытым благородством, его пылкой натурой, без страсти не бывать гениальности!

Дау был прав: ревность — это злобная жестокость, зависть и мстительность без предела, ревность была в противоречии с "Брачным пактом о ненападении". Личная свобода настоящего человека начинается у себя дома!

Все, что веками приписывалось сердцу, находится в голове, ум, постигающий действительность, требует абсолютной свободы!

Дау есть настоящий сын природы, она наделила его гениальным мышлением, только гений видит невидимое и может осязать еще не существующее!

Как-то, еще в харьковские времена, я прочла в газете «Известия» небольшую заметку о том, что Л.Д.Ландау предсказал что-то о нейтронной звезде, эту его новую теорию в астрономической науке назвали "изящной работой".

При встрече я упомянула эту заметку, лично меня поразило, что о Дау пишут в центральной прессе. "Ко- рочка, я не астроном, это незначительная моя работа, только годы могут указать на ее ценность". Прошли десятилетия, и в 1983 году в «Неделе» № 8 опубликована статья

ОТ НЕЙТРОНА К НЕЙТРОННОЙ ЗВЕЗДЕ

Я. Зельдович, академик, трижды Герой Социалистического Труда

И. Халатников, член-корреспондент АН СССР, директор Инсгитута теоретической физики имени Л.Д.Ландау

В этом году мы отмечаем семьдесят пять лет со дня рождения Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий, лауреата Нобелевской премии, академика Льва Давидовича Ландау. Это был человек необычайно насыщенной и яркой судьбы.

В двадцать лет — мировое признание.

В пятьдесят четыре года Ландау попал в тяжелейшую автомобильную катастрофу, борьба за его жизнь стала примером солидарности ученых всего мира.

В шестьдесят лет его не стало… Однако сегодня мы еще и еще раз убеждаемся, сколь велик его вклад в современную науку: от физики твердого тела до астрономии. Остается непревзойденным задуманный и вдохновленный им "Курс теоретической физики", переведенный почти на все языки мира. Активно действует созданная им научная школа. Идеи Ландау живут и развиваются. Один из примеров тому — нейтронные звезды.

Человеку, далекому от физики, порой трудно пред- ставить, сколь фантастична и сколь неразрывна связь микро- и макромира мира элементарных частиц и мира Вселенной. Достаточно вспомнить хотя бы тот факт, что открытие таких фундаментальных положений, как скорость света и закон всемирного тяготения, было основано на астрономических исследованиях Солнечной системы!

Поэтому неудивительно, что, когда пятьдесят лет назад учеником Резерфорда Дж. Чедвиком был открыт нейтрон, это произвело настоящую революцию в астрономии. Однако не будем торопиться…

Итак, было известно, что при облучении бериллия альфа-частицами радия получается излучение со странными свойствами, которое легко проходит через свинец и вызывает сильную ионизацию в водороде. В 1932 году удалось доказать, что оно состоит из нейтральных частиц с массой приблизительно такой же, как и масса атома водорода…

…Сохранился рассказ о том, как молодой (24 года) Лев Ландау, находившийся тогда в Дании у Нильса Бора, уже в день получения известия об открытии нейтрона сделал вывод о существовании нейтронных звезд. Представьте себе Солнце, сжатое до размеров в 12 — 30 километров, Солнце, в котором почти все вещество превратилось в нейтроны, — это и есть нейтронная звезда.

На чем же основано замечательное предсказание? В 1932 году теория электронов уже была достаточно хорошо разработана. Ученые знали, что электроны могут двигаться с большими скоростями даже в том случае, когда температура низка. Если в каком-то объеме два электрона находятся в состоянии покоя, то уже следующая пара обязана двигаться с определенной энергией, следующая за ней — с еще большей энергией и так далее. Короче, две пары не могут находиться в одинаковом состоянии — это фундаментальное свойство электронов, так называемый принцип запрета. Отсюда важнейшее следствие: в сжатом веществе обязательно должны присутствовать электроны с высокими энергиями. Если одну тонну вещества сжать в объем, равный одному кубическому сантиметру, то энергия электронов станет настолько большой, что их масса удвоится. Однако для этого понадобится давление в миллиард атмосфер.

В земных условиях подобное невозможно. Только звезда, такая, как Солнце, может после исчерпания ядерной энергии остыть и сжаться до размеров Земли. Но это еще не нейтронная звезда, а лишь первый шаг на пути к ней. Такова теория звезд-карликов, которую независимо развили Л.Д.Ландау и американский астрофизик С.Чандрасекар.

В февральский вечер 1932 года Ландау пошел дальше. Он поставил вопрос о том, что произойдет со звездой тяжелее солнца. Простой ответ: вещество сожмется еще сильнее, энергия электронов еще увеличится. Принципиально новая идея Ландау состояла в том, что следствием этого обязательно должно быть еще и превращение обычного вещества в нейтроны. Таким образом на последнем этапе эволюции должны рождаться нейтронные звезды. При массе больше массы Солнца плотность вещества такой звезды достигает сотен миллионов тонн в кубическом сантиметре.

Более того, превращение обычной звезды в нейтронную, то есть сильнейшее сжатие звезды, согласно теории, сопровождается выделением огромнейшей энергии и сбрасыванием внешней оболочки звезды, другими словами — взрывом. Именно так теперь объясняется появление «сверхновых» звезд, которые иногда — несколько раз за тысячу лет — вспыхивают так ярко, что видны даже на дневном небе. Упоминание об этом встречается в древних летописях.

Долгое время казалось, что вскоре после своего бурного рождения нейтронная звезда должна остыть и превратиться в мертвое тело, не представляющее интереса для астронома-наблюдателя. Положение изменилось лишь в начале шестидесятых годов, когда советские теоретики начали целеустремленный поиск методов обнаружения сверхплотных небесных тел, и в частности нейтронных звезд.

Самый простой, но ненадежный способ — обнаружить и следить за движением обычной звезды, рядом с которой находится сверхплотная. Можно, конечно, определить массу второй звезды, но трудно доказать, что она действительно сверхплотная. Но есть и другая идея. Нейтронная звезда после своего образования еще настолько горяча (температура поверхности достигает миллионов градусов), что должна обязательно испускать рентгеновские лучи. Однако она остывает быстро, за несколько месяцев, и становится невидимой. Значит, надо искать такое излучение или сигналы, которые продолжались бы многие тысячи лет.

В 1967 году были открыты пульсаторы — своеобразные источники пульсирующего, периодически меняющегося радиоизлучения. Сейчас можно утверждать: пульсары — это не что иное, как нейтронные звезды. Так подтвердилось блестящее предсказание Ландау. Однако, как часто это бывает в науке, задача постепенно обрастала все новыми и новыми сложностями. Например, поначалу думали, что нейтронная звезда — некий «спокойный», то есть невращающийся шар, который к тому же и не имеет магнитного поля. А ведь оказалось, именно эти два ее свойства, написанные нами с частицей «не», ответственны за радиоизлучение, которое удается наблюдать.

Так появился вопрос: почему нейтронная звезда быстро вращается и почему ее магнитное поле велико? Ответ заключен все в той же причине ее рождения — сжатии обычной звезды. А увеличение угловой скорости вращения при сжатии — хорошо известное явление, которым, кстати, часто пользуются балерины и фигуристы, прижимая руки к телу. Аналогичный закон имеет место для магнитного поля. При сжатии магнитное поле возрастает в той же пропорции, что и угловая скорость вращения, и возникает поле, в миллион миллионов раз больше поля Земли и Солнца.

При быстром вращении и при наличии магнитного поля электроны разгоняются до чудовищной энергии, и вступают в действие особые свойства сверхсильного магнитного поля: заряженные частицы испускают фотоны — кванты электромагнитного излучения, те в свою очередь рождают пары электронов и позитронов. Именно их колебания и дают то направленное радиоизлучение, которое воспринимается антеннами астрономов. Теряя энергию вращения, пульсар, естественно, постепенно замедляется. Но внутри пульсара находится сверхтекучая нейтронная жидкость, которая не сразу воспринимает изменения в скорости вращения. Поэтому при анализе этих явлений понадобилась теория сверхтекучести — замечательного свойства квантовых жидкостей, теоретически исследованного Л.Д.Ландау.

Еще через несколько лет был обнаружен новый тип пульсаров рентгеновские. Их можно было наблюдать только с помощью аппаратуры, выведенной в ближний космос (рентгеновское излучение поглощается атмосферой). Эти пульсары испускают рентгеновские лучи, и общий поток энергии от каждого такого объекта в сотни тысяч раз больше излучаемой Солнцем. Откуда же они черпают энергию? Оказывается, такие пульсары входят в состав двойных систем, то есть находятся рядом с обычными звездами. Нейтронная звезда перехватывает газ, истекающий с поверхности соседствующей нормальной звезды. Под действием тяготения газ ускоряется, нагревается и выделяет огромную энергию как раз в виде рентгеновского излучения. Процесс этот был предсказан теоретиками еще до открытия пульсаров.

И тут мы вновь должны обратиться к работам Ландау: в теории рентгеновских пульсаров важнейшую роль играет квантование движения электронов в магнитном поле, предсказанное Ландау. Именно путем наблюдения так называемых уровней Ландау в спектре рентгеновского излучения удалось определить величину магнитного поля пульсаров.

Прошло более пятидесяти лет с того дня, когда Ландау сделал первое предсказание о существовании нейтронных звезд. Многолетние усилия ученых подтвердили эту гипотезу, изменив тем самым лицо современной астрономии. Революционны были и многие другие работы Ландау. И потому сейчас, с высоты настоящего, нам особенно отчетливо виден научный подвиг Льва Давидовича.

К сожалению, его нет с нами… Но для нас он навсегда останется нашим учителем, примером преданного и плодотворного служения науке".