3. Дуглас Крокфорд

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Дуглас Крокфорд

Старший архитектор JavaScript в Yahoo! Дуглас Крокфорд занимается программированием с середины 1970-х — тогда, в колледже, не получив студийного времени по своему основному предмету — телевещанию, он прослушал курс Фортрана. Всю карьеру он совмещал программирование и медийную деятельность в таких компаниях, как Atari, Lucasfilm, Electric Communities, а теперь — Yahoo!.

Крокфорд по натуре склонен к простоте и аккуратности. Он изобрел JSON — формат передачи данных, широко применяемый в Ajax-приложениях, поскольку XML, с его точки зрения, слишком сложен. В его недавней книге «JavaScript: The Good Parts» (JavaScript: положительные стороны) утверждается, что JavaScript — весьма неплохой язык, если избегать некоторых его возможностей. В беседе со мной Крокфорд подчеркивает важность иерархии как способа борьбы со сложностью и описывает свой метод чтения кода, который начинается с его чистки.

Ко времени нашего интервью Крокфорд уже был известен как непримиримый критик ECMAScript 4 (ES4) — новой версии стандарта языка ECMAScript (JavaScript), поскольку считает ее слишком сложной. Он высказывался в пользу версии с менее масштабными изменениями — ES3.1. В конце концов, точка зрения Крокфорда и других защитников ES3.1 возобладала, версия ES3.1 получила название ES5, a ES4 была официально отвергнута.

Мы с Крокфордом беседовали о том, что ему не нравится в ES4, о важности чтения кода как части работы в команде и о том, как совершенствовать Сеть, несмотря на имеющиеся в ней старые системы.

Сейбел: Как вы начали заниматься программированием?

Крокфорд: Я учился в Университете Сан-Франциско. Поступил туда потому, что там была хорошая система подготовки специалистов для телевидения. Но в первый год мне не удалось получить доступ к студии, и по счастливой случайности я решил посещать курс языка Фортран на математическом факультете. Оказалось, у меня прекрасно получается, так что я продолжил изучение в следующем семестре.

Это был 1971-1972 учебный год. В библиотеке хранилось множество перфокарт. Разделение времени только-только начало внедряться. В Университете Сан-Франциско не было сильного инженерного факультета, который бы занимался всеми компьютерами. Вместо этого они были распределены по всему колледжу. Свои лаборатории были на факультете естественных наук, в школе бизнеса, на гуманитарном и педагогическом факультетах. Интересно, что все эти факультеты использовали компьютеры.

Сначала я работал в научной лаборатории, потом в лаборатории факультета гуманитарных наук. Поэтому я встречался с приходившими туда экономистами, психологами, географами — все это были очень интересные люди. Узнавая о задачах, над которыми они работают, я многое понял насчет того, как чувствует себя обычный человек, общаясь с этими жуткими машинами, и стал задумываться над тем, как облегчить им жизнь.

Потом я все же получил доступ к студии и занялся всякими телевизионными делами. Это было весело, но в конце концов я решил посвятить себя компьютерам. При этом постоянно думал, как объединить обе эти вещи. Я предчувствовал многое из того, что сейчас называют мультимедиа и цифровым мультимедиа. Впоследствии я не раз возвращался к работе с медиа, а потом опять к компьютерам.

Сейбел: Итак, вы начали с Фортрана и поняли, что делаете в нем успехи. Чем еще привлекало вас программирование, кроме мысли о том, что у вас это получается?

Крокфорд: Только это. Это был мой первый семестр в колледже, надо было прослушать один курс на математическом факультете, я выбрал его наугад, и это оказался курс Фортрана. Так что я не шел туда специально для того, чтобы научиться программированию. Просто так вышло.

Сейбел: Помните свою первую действительно интересную программу?

Крокфорд: Давно это было. Кажется это была программа дизассембли-рования работающей системы на Фортране для системы с разделением времени, которую я использовал. В процессе ее написания я понял, как работает система, и многое узнал о программировании, основанном на этой модели, включая некоторые вещи из того, что обычно не публиковалось.

Сейбел: По сравнению с тем временем, что больше всего изменилось в вашем подходе к программированию?

Крокфорд: Был период, лет десять, когда важнейшим фактором была производительность. Кажется, это было в самом начале эры микропроцессоров, когда объем памяти был крайне небольшим, а процессоры работали очень медленно. Мы засели за ассемблер для разработки игр или прослушивания музыки, чтобы они влезали в доступную память и работали достаточно быстро. Но этот этап пройден, и сегодня мы создаем большие приложения на JavaScript, работающие в браузере. Это чрезвычайно неэффективная среда по сравнению с теми, в которых мы привыкли работать, но благодаря закону Мура мы вполне можем себе это позволить.

Сейбел: Есть ли сожаления по поводу того пути, который вы выбрали, изучая программирование?

Крокфорд: Есть интересные языки, поработать с которыми мне так и не пришлось. Я много читал об APL и понимаю, почему он погиб, но это был очень логичный язык; жаль, что так и не удалось им позаниматься. Были и другие подобные языки, которыми я интересовался, читал о них кое-что, но так никогда и не получил шанса научиться думать на них.

Сейбел: Получив диплом телеведущего, чем вы занялись?

Крокфорд: Я поступал в магистратуру по технологиям образования. Но скоро понял, что знаю намного больше, чем мне преподают, и что все это пустая трата времени. Я бросил это дело где-то через год и пошел работать в Стэнфордский исследовательский институт в Менло-Парке. Потом я перешел в компанию Basic Four, которая производила миникомпьютеры для бизнеса, и проработал там довольно долго. Я разрабатывал текстовый процессор для компании и начал кое-какие исследования насчет переносных машин и персональных компьютеров. Я пытался обратить внимание компании на персональные компьютеры. Первым в компании купил персональный компьютер и оставил его на своем столе, чтобы инженеры приходили и смотрели на детище IBM.

Но мне так и не удалось изменить корпоративную культуру компании, поскольку они были слишком зациклены на том, что делают.

Однажды на Рождество, кажется в 1981 году, я купил Atari 800. В компьютерном магазине был еще Apple II, но Atari смотрелся шикарнее, и я выбрал его. Я думал написать на нем текстовый процессор или создать для него язык программирования. Но процессор 6502 был просто ни на что не способен. То есть я потратил две тысячи долларов на эту штуку, но что она может? Ну, хотя бы игры. Поэтому я начал создавать компьютерные игры, продал одну из них компании Atari и получил предложение поработать в их исследовательской лаборатории в Саннивейле[34]. Это была лаборатория, организованная Аланом Кэем (Alan Kay), — первое, что он сделал со времен работы в Xerox PARC. Там было просто здорово. Я проработал там два года, наблюдая, как компания рассыпается. Но мне удалось сделать кое-что интересное и поработать с прекрасными людьми.

Сейбел: До этого вы увлекались компьютерными играми?

Крокфорд: Разве что потратил несколько четвертаков на Space Invaders и Рас-Man[35]. Мне нравились игры, но их фанатиком я никогда не был. Компьютерные игры мне нравились как еще одно место взаимодействия компьютеров и телевидения. Первое такое место, открытое для широкой публики. По-моему, это было действительно интересно.

Сейбел: Что было после краха Atari?

Крокфорд: Я перешел в компанию Lucasfilm и работал там восемь лет.

Сейбел: И разработка игры Habitat началась, когда вы работали там.

Крокфорд: Конечно. Этот проект начал мой друг Чип Морнингстар. Он придумал аватары[36] и виртуальный графический мир. Сначала он занимался всем этим. Работало все это на компьютере Commodore 64 и ненагруженных сетях Х.25. Проект был невероятно дальновидным, с огромным количеством правильных решений, просто потрясающе. Я наблюдал со стороны, подбадривал их, но в том, что они сделали, моей заслуги нет.

Сейбел: А потом вы вместе ушли и основали Electric Communities, которая построена на этих идеях?

Крокфорд: Да. Морнингстар и Рэнди Фармер ушли из Lucasf ilm и основали компанию American Information Exchange, в которой применили идею социальной сети к онлайновым рынкам. Блестящая идея, но увы, опередившая свое время. Сделав это несколько позже, они могли бы стать чем-то вроде eBay.

Потом у нас появилась идея: давайте попробуем снова и создадим общую платформу, которая бы занималась развлечениями, социальными вещами, бизнесом — да чем угодно, — создадим платформу для всего мира. У нас были кое-какие мысли насчет того, как сделать ее полностью распределенной, чтобы не было единственного сервера, а она была бы распределена по всему Интернету. И мы придумали модели обеспечения безопасности, которые позволили бы ей быть полностью децентрализованной. Эта действительно отличная идея и привела к созданию Electric Communities.

Сейбел: Именно там и была создана первая версия языка Е.

Крокфорд: Совершенно верно. Нам нужен был безопасный язык для разработки платформы и приложений под нее. Сначала мы пытались использовать язык Joule компании Agorics. Это был язык на основе модели акторов, и многое в нем делалось необычным способом; язык был блестящий, но слишком уж непривычный.

У нас были сомнения по поводу Joule. Мы собирались научить людей пользоваться этим языком. Но не слишком ли он экстравагантен? Тогда у нас появилась идея насчет языка E, который заимствовал основные концепции акторов языка Joule и был построен поверх языка Java.

Сейбел: Применялся ли язык E кем-нибудь, кроме его создателей?

Крокфорд: В своей первоначальной версии — нет. Старый E был диалектом Java. Из-за этого у нас возникали всякие проблемы с компанией Sun. Потом мы разработали язык сценариев E — более легкий, но с аналогичными возможностями. Именно этот язык сейчас известен как E.

Мы разработали этот язык в компании Electric Communities, но, кажется, так его и не использовали. В какой-то момент мы просто решили, что не будем его использовать. Несмотря на это язык оказался неплох, и мы продолжали его развивать. И я рад, что он все же выжил.

Один из плюсов работы в Electric Communities — там я научился думать в терминах замыканий. А начав заниматься Сетью, посмотрел на JavaScript и сказал: «Кажется, мне это знакомо». Ведь JavaScript многое унаследовал от Scheme, но из документации не понять, что в нем есть замыкания. Так что я открыл это случайно и сказал себе: «Ого, здорово!» И стал продвигать идею, что на этом дурацком маленьком языке можно делать серьезные вещи.

Сейбел: Это возвращает нас к недавним спорам по поводу ECMAScript 4. Как я понял, вам нравится простота версии ES3 JavaScript.

Крокфорд: Ну, в конечном счете значимость изменений, которые можешь внести в язык, зависит от успеха этого языка. Чем более успешен язык, тем выше цена вносимых изменений. Возрастает цена переобучения людей, кроме того, цена возможной неудачи при подобном росте становится неприемлемой. Если язык действительно успешный, нужно быть очень осторожным в плане изменений. В то же время, если язык пока не выпущен, свободы для внесения изменений гораздо больше.

JavaScript стал самым популярным в мире языком программирования чисто случайно. Сейчас процессоров, на которых могут выполняться программы на JavaScript, гораздо больше, чем для любого другого языка программирования. И несмотря на все проблемы с безопасностью, JavaScript — единственный язык, который даст вашему коду запуститься на каком угодно компьютере.

Но это еще не все: он встроен во множество приложений. Большинство приложений компании Adobe поддерживает JavaScript, так что вы можете использовать его локально. Многие другие приложения также поддерживают эту возможность. То есть он становится невероятно популярным.

Проблема с этим языком в том, что он ворвался на рынок слишком быстро и так же слишком быстро был стандартизирован. Так что большинство его недостатков связаны не с текущей реализацией, а находятся в спецификации. Стандарт указывает делать это неправильно. А это просто ужасно. Но ситуация именно такова. В 1999 году развитие этого языка замерло, все должны были его забыть, и он должен был умереть. Но вместо этого совершенно случайно возник Ajax, и теперь JavaScript — самый важный язык программирования в мире.

И теперь мы думаем, что должны его как-то исправлять. Это нужно было сделать еще в 2000-м, но тогда этого никто не сделал, поскольку на него тогда никто не обращал внимания. Теперь же это сделать очень сложно.

Есть еще одна особенность JavaScript в контексте Сети. Обычно, разрабатывая серверное, прикладное или встроенное (embedded) приложение, выбираешь не только язык, но и компилятор, и среду выполнения. Однако в случае JavaScript нет такого выбора: нужно, чтобы код работал на чем угодно.

Поскольку код должен выполняться на чем угодно, ошибки не исправляются. Если разработчик браузера выпустит его с ошибкой, то скажет: «Ой, мы лажанулись», — и на следующий месяц выпустит следующую версию с другой ошибкой, а мы не можем подстраиваться под все обновления, которые устанавливают их пользователи. Большинство пользователей, установив однажды Internet Explorer, никогда его не обновляют. Ошибки в этом браузере остаются с ними годами.

Сейбел: То есть ситуация сейчас именно такова. Но вы хотите сделать Сеть более совершенной платформой для разработки приложений. Если мы не можем исправить свои ошибки, пока разработчики браузеров не исправят собственные, если даже и это не помогает, значит, мы в тупике. Где же выход?

Крокфорд: Как раз этим я и занимаюсь. Я вижу идеальное решение. Я знаю, каким оно должно быть. Знаю, где мы находимся, и вижу все преграды на нашем пути. И пытаюсь придумать, каким образом нам выйти из этого положения. Мы оказались в ловушке, в том смысле что разработали громоздкие системы — экономические, социальные, технические, которые в значительной степени зависят от этих непродуманных решений.

Несомненно, худшей особенностью JavaScript является зависимость от глобального объекта. В JavaScript нет компоновщиков и информация между элементами компиляции никак не скрывается. Все объединяется в общий глобальный объект. Так что каждый компонент видит все остальное; все компоненты имеют равноправный доступ к DOM; все они имеют одинаковый доступ к сети. Если какой-нибудь скрипт проберется на вашу страницу, он сможет зайти на сервер, представив себя в качестве вашего скрипта, и сервер никак не сможет отличить его от вашего.

У него есть доступ к экрану, он может представиться пользователю вашим скриптом, и пользователь также не сможет определить это. Все новые антифишинговые вещи, добавленные в Chrome, не работают, если страница пришла с вашего сервера, так что все скрипты обладают равными правами независимо от того, откуда они пришли.

Ситуация ухудшается еще и тем, что есть и другие пути попадания скрипта на вашу страницу. Архитектура Сети включает несколько языков: HTTP, HTML, язык URL-адресов, CSS и язык сценариев. Все они существуют и могут встраиваться друг в друга, обладая разными правилами цитирования (quoting), экранирования (escaping) и комментирования. Не во всех браузерах все эти правила реализованы одинаково. А некоторые из этих правил могут быть вообще не определены. Из-за этого злоумышленник легко может встроить какой-либо скрипт в URL, вставить его в кусок CSS, который затем вставить в HTML, а тот — в другой скрипт и так далее.

Сейбел: Классические межсайтовые скриптовые атаки, связанные с ошибками в браузере.

Крокфорд: Именно. Это ужасно. Нам нужно что-то с этим делать, потому что оставлять все это так совершенно не хочется.

В конце концов мы открыли мэшапы[37]. Это как раз то, чего мы пытались добиться в области программного обеспечения в течение двадцати лет: компоненты многократного использования, которые можно объединять друг с другом, как детали в конструкторе LEGO, очень быстро создавая новые приложения. Мэшапы действуют аналогичным образом, и получается великолепно: берешь что-то из Yahoo!, что-то из Google, что-то свое, что-то чье-нибудь еще и делаешь из всего этого приложение. Класс! И все это делается в браузере, прямо у тебя перед глазами. Проблема одна: каждый из этих компонентов имеет доступ к тому же, что и другие. Мы сознательно создаем условия для XSS-атак. Модель безопасности браузеров не ожидает от этого ничего хорошего и не предоставляет никаких механизмов взаимодействия при взаимном недоверии. Вся всемирная Сеть построена на сплошных ошибках. Результат — множество неприятностей.

Сейбел: Можно ли из всего этого сделать вывод, что все усилия по принятию стандарта ES4[38] относятся к альтернативным издержкам и все думают именно об этом, а не о том, как избавиться от имеющихся проблем?

Крокфорд: Именно так. Этот стандарт решает не ту проблему. Он решает проблему, связанную с тем, что люди ненавидят JavaScript. И я могу понять позицию Брендана Айка, поскольку он проделал потрясающую работу, но он торопился, допускал ошибки в руководстве, и в итоге вышла полная ерунда. Его ругали и поносили последние двенадцать лет за его глупость и за то, что он создал глупый язык, но все это не так. Там есть блестящие идеи, и сам Брендан — блестящий парень. Он сейчас пытается оправдаться и доказать, что действительно умен, и показать это всем с помощью языка, который будет содержать все классные возможности, которые он когда-либо видел, объединенные и работающие все вместе.

Не думаю, что именно эту проблему нам нужно сейчас решать. Я думаю, что нужно решить следующее: Всемирная Сеть поломана, и мы должны ее починить. Нам нужно решить, каким путем продвигаться вперед. И мое главное возражение против того, что собирается сделать Брендан, в том, что он всех отвлекает.

Думаю, нужно двигаться шаг за шагом. Если у нас появится модульность или возможность выбирать язык программирования, это уже будет шаг вперед. Это еще не все, что нам нужно, но гораздо больше того, что есть у нас сейчас. Потом есть такие вещи, как Caja и ADsafe, пытающиеся сделать то же самое с помощью сегодняшних технологий. Мы не можем ждать.

ADsafe создает безопасное подмножество языка JavaScript, блокируя доступ ко всему глобальному и опасному. Но даже это подмножество все еще представляет собой полезный язык. У нас все еще остаются лямбда-выражения, а они могут многое. Таким образом, это нестандартный язык. Он не позволяет использовать прототипы так, как мы уже привыкли. Но этот язык остается невероятно мощным, поскольку в нем присутствуют лямбда-выражения.

Сейбел: Возвращаясь к ES4: есть ли в нем хоть что-то, что вам нравится с точки зрения языка?

Крокфорд: В нем исправлены некоторые ошибки языка, чем следует воспользоваться. Но в этом стандарте слишком много неопробованных возможностей. Наш опыт со стандартом ES3 говорит о том, что если ошибка однажды закралась в спецификацию языка, то удалить ее невозможно. Но у нас нет опыта работы с этим языком. Никто пока не написал на нем ни одного крупного приложения.

А он будет стандартизирован и внедрен до того, как мы поймем, что он действительно работает. Думаю, мы слишком торопимся. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы существовали примеры его реализации и полезные приложения, написанные на нем. Вот тогда я бы сказал: «Хорошо, давайте стандартизировать язык, давайте внедрять его по всему миру». А мы все делаем в обратном порядке.

Сейбел: Google Web Toolkit (GWT) позволяет компилировать Java в JavaScript. Многие уже пробовали компилировать другие языки в JavaScript. Это правильный путь?

Крокфорд: Любопытно наблюдать, как JavaScript становится универсальной средой выполнения. Мы никогда не ожидали увидеть его в такой роли.

Сейбел: Но, как вы уже говорили, он везде. Он стал универсальной средой выполнения.

Крокфорд: Что тем более заставляет нас обратить внимание на производительность. Особенно при переходе на мобильные платформы, к которым закон Мура неприменим. Здесь уже имеет большое значение то, сколько времени мы тратим на интерпретацию. Все это дополнительные такты процессора. Так что, думаю, это должно дополнительно улучшить качество среды выполнения.

Я придирчиво наблюдаю за тем, чего достигли GWT и другие средства преобразования. С этими средствами очень трудно работать — если найдете что-нибудь работающее, вам повезло. Лично я опасаюсь использовать их, поскольку боюсь дыр в абстракциях[39]. Если возникнут проблемы с вашим Java-кодом, или с GWT, или со сгенерированным кодом, то у вас может быть, а может и не быть возможности справиться с этим. Особенно в том случае, если предпочтете ничего не знать о JavaScript, поскольку этот язык скрыт от вас. Тогда, если что-то пошло не так, вы столкнетесь с огромными проблемами. Я пока не слышал о подобных случаях, и это значит, что те, кто этим занимается, делают всё правильно. Но такой риск определенно есть.

Сейбел: Каким бы вы хотели видеть JavaScript?

Крокфорд: Думаю, лучший способ усовершенствовать JavaScript — сделать его более компактным. Если бы можно было оставить только те возможности, которые работают действительно хорошо, убрав малозначительные или ненужные, то мы бы действительно получили заметно улучшенный язык. И я думаю, что этот же подход применим и к HTML, и к HTTP, и к CSS. Мне кажется, что работая со всеми этими стандартами, нужно выяснить, что они делают правильно, а чего в них не хватает, и на этом основании переориентировать их, а не просто добавлять новые функции поверх существующих.

Сейбел: Вечное противоречие: маленькие изящные драгоценности и расползающиеся, но полезные комья земли. Маленькую изящную драгоценность легко понять, в ней нет недостатков, но чтобы сделать что-либо, нужно построить что-то еще поверх нее. Поэтому все заново реализуют одно и то же снова и снова, что приводит к различного рода разбуханию и уродству.

Крокфорд: На самом деле все не так. Есть разработчики Ajax-библиотек, которые достигли немалой изощренности во владении языком. А есть сообщества разработчиков, которые делают черт знает что с помощью этих библиотек, и это работает. Для создателя приложений совсем не обязательно знать все свойства лямбда-выражений, чтобы извлекать из них пользу. Совсем не обязательно отказываться от языка, пытаясь исправить его ошибки.

На самом деле проблема в том, что Ajax-библиотек стало слишком много. Это следствие того, что JavaScript — очень мощный язык, потребность в подобных библиотеках очень высока, а создавать их относительно легко. Поэтому в течение какого-то времени все их и писали. Я жду, что их станет меньше, но пока напрасно. Из-за этого у нас сейчас другая проблема — библиотек столько, что разработчики не знают, какую выбрать. Думаю, все же в будущем их количество уменьшится.

Сейчас заметна тенденция сближения функциональности Ajax-библиотек. В j Query можно получить список объектов из DOM с помощью CSS-ceлекторов и затем управлять группой объектов. Это оказалось действительно хорошей идеей — вот пример того, как JavaScript кое-что делает эффективно. Да, интерфейс взаимодействия с DOM просто ужасен, но он скрыт полностью. Разработчики jQuery очень упростили программную модель и сделали это блестяще.

А теперь каждая библиотека делает то же самое — мы наблюдаем сближение функциональных возможностей. Для пользователей проблема встает еще острее, так как все труднее выбрать нужную библиотеку, поскольку все они становятся очень похожими. Но в конце концов они начнут объединяться, и в результате останется всего несколько библиотек, возможно всего одна. Думаю, одним из победителей будет Microsoft с ее библиотекой Atlas, просто потому что Microsoft всегда оказывается среди победителей. Но, по-моему, у них нет достаточной поддержки. Открытые фреймворки, похоже, намного эффективнее. Думаю, в конце концов победит один или два открытых фреймворка.

Сейбел: Сегодня вы архитектор и евангелист языка JavaScript в Yahoo!, поэтому часть вашей работы, по-видимому, в том, чтобы говорить JavaScript-программистам в Yahoo!: «Делайте так-то». Обязаны ли вы также анализировать код и проекты на соответствие общепринятым практикам кодирования и проектирования?

Крокфорд: Я всегда настаиваю на необходимости чтения кода. Думаю, чтение кода — самое полезное, что программисты могут сделать друг для друга: постоянно уделять часть своего времени чтению кода коллег. При управлении проектами программистов часто предоставляют самим себе, затем всю их работу объединяют, и если результат удается скомпилировать, то полученный продукт выпускают на рынок и забывают о нем.

Это приводит к тому, что если у вас в команде есть слабые или неуверенные в себе программисты, то это обнаруживается слишком поздно. В результате возникает риск того, что в проекте будет множество низкокачественных компонентов, которые приведут к срыву сроков, что неприемлемо. Кроме того, у вас могут быть блестящие программисты, которые оказываются недостаточно хорошими руководителями для других членов команды. Чтение кода решает обе эти проблемы.

Сейбел: Давайте поговорим о том, как читают код у вас.

Крокфорд: На каждом совещании есть ответственные за чтение кода: они разбирают и проверяют код под наблюдением остальных. Это отличная возможность для каждого понять, как его фрагменты кода будут согласовываться с фрагментами других.

Мы садимся за стол, перед каждым лежит стопка бумаг. Мы выводим код на экран и комментируем его по ходу чтения. Кто-то говорит: «Я не понимаю этот комментарий» или «По-моему, этот комментарий не описывает этот код». Это очень важно, поскольку как программист вы перестаете читать свои комментарии, не сознавая, что другому что-то может быть непонятно. Прекрасно, когда коллеги по проекту помогают поддерживать ваш код в чистоте — вы находите ошибки, которые никогда бы не нашли самостоятельно.

Думаю, час чтения кода полезнее двух недель работы тестировщиков. Это действительно эффективный способ устранения ошибок. Если у вас есть человек с большим опытом чтения кода, то новички благодаря ему узнают много такого, чего иначе не узнали бы; если же чтением занимаются новички, то код сможет дать им немало очень ценных советов.

И не нужно оставлять это на заключительный этап работы. Раньше мы откладывали чтение кода до завершающего этапа работы над проектом и никто не делал это постоянно, просто потому что мы опаздывали с выпуском проекта. Теперь я считаю, что чтением кода нужно регулярно заниматься в течение всей работы над проектом. Да, на чтение кода уходит время, но это дает множество преимуществ.

В частности, это облегчает контроль выполнения проекта, поскольку мы видим прогресс каждого участника, что позволяет довольно рано заметить, если мы вдруг начнем сбиваться с намеченного пути.

Я управлял проектами, в которых незадолго до срока сдачи люди говорили: «Все практически готово», — а затем я смотрел их код, но там еще ничего не было или была полная ерунда, или он был очень далек от завершения. Жуткое испытание для руководителя проекта, и я думаю, что чтение кода как раз помогает избежать подобных ловушек.

Сейбел: Допустим, мы читаем мой код. Выводим код на экран — и что дальше? Я буквально читаю код вслух?

Крокфорд: Да, строку за строкой, параллельно его комментируя. Именно так все и должно происходить. Когда есть время, мы читаем код построчно.

Сейбел: Вам приходилось обучать людей чтению кода? Думаю, непросто найти хороший компромисс — сделать достаточно критических замечаний и при этом не задеть самолюбие автора кода.

Крокфорд: Да, здесь требуется взаимное доверие между членами команды, и нужны четкие правила насчет того, что допустимо, а что нет. В неслаженной команде чтение кода приведет к тому, что участники просто разорвут друг друга на части. То есть в процессе чтения кода очень быстро выясняется, слаженная команда или нет. При чтении кода вы можете многое узнать и многому научиться. Поначалу процесс может казаться неестественным, но стоит войти в ритм, как это ощущение пройдет.

Другой момент: нужно писать код так, чтобы другие смогли его прочитать. Здесь важны ясность кода и стиль его написания. Благодаря этому будет постепенно улучшаться качество кода и компетентность команды в целом.

Сейбел: Что для вас делает код читаемым?

Крокфорд: Читаемость складывается из нескольких уровней. Самое простое: нужно быть последовательным в оформлении кода, всегда использовать одинаковые отступы, расставлять пробелы во всех нужных местах. У меня есть дурная привычка, приобретенная еще во времена программирования на Фортране: я использую слишком много однобук-венных переменных, а это нехорошо. Я очень стараюсь избавиться от этой привычки, но это трудно сделать.

Сейбел: Насколько это трудно? Вы пишете код, а затем перечитываете его и думаете: «Боже! Только посмотрите на все эти однобуквенные переменные!»?

Крокфорд: Я мыслю однобуквенными выражениями. Кроме того, в JavaScript есть неоспоримый аргумент, связанный с эффективностью: за скачивание лишних символов вы платите, а более короткие имена переменных помогают сделать программу компактнее.

Сейбел: Для этого есть специальные инструменты?

Крокфорд: Да, можно применить gzip — и готово, так что у меня нет оправдания. Если, просматривая свой старый код, я вижу слишком короткие имена, то при наличии времени я их исправляю. Некоторые переменные, вроде счетчиков цикла, я всегда называю i. He думаю, что когда-то стану исправлять и это. Для многих переменных длинные имена просто неоправданны.

Это первый уровень, грамматический. Как в естественных языках, английском или любом другом. Исправляешь пунктуацию, написание заглавных букв, расставляешь запятые в нужных местах. Затем начинаешь обращать внимание на более высокоуровневые вещи, такие как построение предложений, разбивка на абзацы. В языках программирования этому соответствует то, как задача разбита на набор функций или классов.

Сейбел: На какие конкретно вещи должен обращать внимание разработчик, чтобы его код легко читался?

Крокфорд: Действительно важно использовать определенное подмножество языка, особенно в JavaScript, где есть огромное количество неудачных возможностей. Но это актуально для всех языков. Будучи начинающим программистом, я читал руководство по языку программирования и старался понять каждую возможность. И то, как все их использовать. И постоянно использовал все эти возможности. А потом оказывалось, что многие из них были не самыми удачными.

Вспоминается Фортран, но это справедливо для всех языков. Иногда авторы языка допускают ошибки. С моей точки зрения, в языке Си полно ошибок.

Сейбел: Каких, например?

Крокфорд: Например, оператор switch изначально является неудачным, не нужно было делать его таким. У оператора ++ огромные проблемы в смысле безопасности, поскольку он провоцирует вас на разные хитрости и попытки сделать слишком многое в одной строке кода. В результате код становится трудным для понимания, что часто приводит к различным ошибкам, таким как переполнение буфера. Так что большинство проблем безопасности, которые мы наблюдаем в операционных системах последние пять лет, связаны с использованием оператора ++.

Обычно я вообще не использую оператор ++. Бывает, его можно использовать, но чаще нет, и мне трудно различить эти случаи в своем коде.

Сейбел: Но ведь можно возразить, что проблемы безопасности, связанные с оператором ++, возникают не из-за самого оператора ++, а из-за отсутствия проверки выхода за границу массива или из-за проблем с обычными указателями. В Java нет подобных проблем с безопасностью, поскольку если есть оператор ++ и происходит выход за границу массива, то получается исключение.

Крокфорд: Да, в Java это менее опасно. А в JavaScript такой опасности совсем нет, поскольку там отсутствуют массивы. Но в любом случае, отказавшись от этого оператора, я заметил улучшение качества моего кода, просто потому что перестал записывать выражения в одну строку.

Другой пример — оператор continue. Я еще не встретил ни одного фрагмента кода, который не смог бы улучшить, выкинув оператор continue. Да, с его помощью легче создать какую-то сложную конструкцию. Но я заметил, что всегда могу улучшить эту конструкцию, найдя способ выкинуть его. Так что лично я никогда не использую оператор continue. Если же я вижу continue в своем коде, значит, что-то недодумал.

Сейбел: Как вы читаете чужой код?

Крокфорд: Путем чистки: я переношу его в текстовый редактор и начинаю править. Начинаю с пунктуации и отступов. У меня есть для этого специальные программы, но я предпочитаю делать это вручную, поскольку так ближе знакомишься с кодом. Этому меня научил Мор-нингстар. Он блестяще проводил рефакторинг чужого кода, всегда применял этот подход и доказал его эффективность.

Сейбел: Вам встречался код, который поначалу выглядел сумбурно, но после чистки вы понимали, что на самом деле он хорош?

Крокфорд: Нет, такого никогда не случалось. Мне кажется, очень сложно небрежно написать хороший код (под хорошим кодом я понимаю читаемый). На этом уровне совершенно неважно, что означает этот код для машины, если я не могу понять, что он должен делать; он может оказаться удивительно эффективным, или компактным, или потрясающим еще в каком-то смысле, но это уже неважно.

Сегодня читаемость кода — мой главный приоритет. Она важнее эффективности и почти так же важна, как корректность, и я думаю, что читаемость кода — важнейший шаг к его корректности. А если код тяжело читать, то, по-видимому, разработчики выбрали неверные компромиссы, и нельзя этот код назвать хорошим.

Сейбел: А как насчет глубоко вложенного цикла, который должен выполняться невероятно быстро? Должен ли весь код быть читаемым — или иногда читаемость можно принести в жертву эффективности?

Крокфорд: Думаю, иногда можно пожертвовать читаемостью, но в таком случае я пишу целый роман, по обе стороны этого блока кода, с объяснением того, почему мы делаем то, что делаем. Обычно это упускают из виду. И я не раз видел, как люди боролись за эффективность, когда это совершенно не требовалось. Они не знали, на что тратит время их собственная программа, и оптимизировали код, не требующий оптимизации, поскольку он никогда не изменится настолько, чтобы его выполнение существенно влияло на общую производительность. От такой оптимизации нет никаких выгод или преимуществ, она лишь вносит дополнительный хаос. Я неоднократно встречал такое.

Сейбел: В языках программирования с фигурными скобками программисты ведут бесконечные холивары («священные войны») по поводу того, где расставлять эти скобки, доказывают, что тот или иной стиль делает код более читаемым. Занимаясь чисткой кода, вы приводите его в форму, облегчающую восприятие?

Крокфорд: Непременно — ведь я считаю, что использую единственно правильный способ форматирования! Полагаю, Томпсон и Ричи оказали всем плохую услугу, не определив стандарты оформления кода для языка Си. Они сказали: «Мы используем такое оформление, а вы можете оформлять код как-то иначе», — и тем самым сильно навредили человечеству: теперь, возможно, люди всегда будут использовать только их версию.

Сейбел: То есть вы предпочитаете стиль отступов K&R[40]?

Крокфорд: Да, думаю, Керниган и Ричи сделали все правильно и их исходный стиль правилен. В особенности это касается JavaScript. JavaScript вставляет точки с запятыми, и во многих местах смысл программы резко меняется в зависимости от того, слева или справа вы поставите скобки. Стиль K&R не страдает этим недостатком, в отличие от стиля без отступов.

Уверен, что для JavaScript это абсолютно правильный способ расстановки скобок. Но не могу сказать то же самое о других Си-подобных языках. Некоторым нравятся скобки без отступа, и я видел, как люди часами спорят о том, какой стиль правильнее. При этом оппоненты не воспринимают доводы друг друга, поскольку каждый защищает стиль, который использовал в школе, или на своей первой работе, или стиль, который применял тот, кто произвел на него впечатление, так что теперь ему нравится именно этот стиль, а все другие кажутся неправильными.

Это примерно то же, что спорить о достоинствах левостороннего и правостороннего движения. Разумных доводов в пользу того или другого нет. Если вы живете на необитаемом острове, то можете ездить как угодно, но общество определенно выиграет, если все будут ездить по одной стороне.

Сейбел: Если вам предложат новую работу, где надо программировать на Си или Java не в том стиле, какой вы предпочитаете, как вы поступите? Скажете: «Хорошо, я перейду на ваш стиль. Уверен, что вскоре буду этому рад»? Или откажетесь от такого предложения?

Крокфорд: Может быть, стоит всегда замечать, какой стиль принят в том или ином месте? Правостороннее или левостороннее там движение? И не соглашаться на работу там, где ездят не по той стороне дороги. Как в сказке Доктора Сьюза, настроение зависит от того, есть ли у тебя на животе звезда. В конце концов приходится перейти на принятый в компании стиль, в надежде, что люди, принявшие этот стиль, знали, что делают. Но если и не знали, неважно. Важнее, чтобы все шагали в ногу.

Сейбел: Итак, чистку кода вы начинаете с оформления. Насколько глубоко или существенно вы перерабатываете код?

Крокфорд: Я переупорядочиваю код так, чтобы объявление и инициализация каждой переменной были размещены непосредственно перед ее использованием. Отдельные языки допускают при этом некоторую гибкость, так что это не всегда необходимо. Но мне такая гибкость не нужна.

Сейбел: Значит, вы против предварительного объявления ?

Крокфорд: Да, против. Или, по крайней мере, предварительное объявление должно быть явным. Я против того, чтобы код располагался в произвольном порядке, кроме случаев литературного программирования (literate programming), когда я изменяю порядок кода для его наглядности, отказываясь от привязки к требованиям языка, — и мне это очень нравится. Но без специальных инструментов лучше это не делать.

Сейбел: В одном из интервью вы цитировали Исход, 23:10-11: «Шесть лет засевай землю твою и собирай произведения ее, а в седьмой оставляй ее в покое», — утверждая, что каждый седьмой цикл следует посвятить чистке кода. Какой разумный временной промежуток вы имели в виду?

Крокфорд: Шесть циклов — это циклы между выпусками чего-либо. Если вы выпускаете новую версию ежемесячно, то каждые полгода следует пропускать один цикл выпуска, посвятив это время чистке кода.

Сейбел: То есть, не делая это через каждые шесть циклов выпуска, можно столкнуться с необходимостью серьезного переписывания кода. А как вы определяете, что настало время для серьезного переписывания, — если с вами такое бывало?

Крокфорд: Обычно команда знает, когда пора этим заняться. Руководитель проекта понимает это гораздо позже. Работа замедляется, ошибок становится слишком много, код становится слишком большим и медленным, команда не укладывается в сроки. И все знают, почему. Не потому, что все внезапно поглупели или обленились, а потому, что кодовая база больше не отвечает своим задачам.

Руководителю очень сложно это увидеть, особенно если он не программист. Но даже для руководителя-программиста это очень непростая задача, поскольку к этому времени сделано слишком много вложений. Начать заново — значит вернуться назад и проделать тот же путь. Но это невозможно, поскольку мы не будем двигаться вперед. Поэтому они говорят: «Нет, будем двигаться вперед с тем что есть».

Ошибочно считать, что во второй раз будет затрачено столько же времени, сколько и в первый раз, хотя есть и противоположные примеры. Это так называемая проблема второй системы: когда те, кто уже чего-то достиг, получают задание начать все с чистого листа и делать то, что считают нужным. Обычно это ведет к провалу, поскольку люди становятся слишком амбициозными в своих целях и не видят границ. В результате вы не получаете ничего. Нужна невероятная дисциплина, чтобы можно было сказать: «Нет, мы не начинаем с чистого листа, а заново реализуем то, что уже сделали ранее; давайте делать то, что мы уже знаем».

Одна из главных трудностей программирования в том, что мы обычно занимаемся тем, чем никогда прежде не занимались. Если мы имеем дело с чем-то, что уже делали, то используем это повторно. Но в основном мы делаем то, чего никогда раньше не делали. А создавать что-то, чего никогда не делал, сложно. Заниматься этим очень интересно, но весьма непросто. Особенно когда работаешь по классической методике и должен классифицировать систему, которую до конца не понимаешь. В этом случае очень высока вероятность сделать неправильную классификацию.

Сейбел: Под «классической» методикой вы подразумеваете применение классов?

Крокфорд: Да. Мне кажется, что в мире прототипирования проблем гораздо меньше, поскольку там делается акцент на экземплярах. Найдешь экземпляр, типичный с точки зрения решаемой задачи, и готово. В таком случае решение не приходится адаптировать. Но в классических системах это невозможно — там всегда идешь от абстракций к экземплярам. И очень непросто создать правильную иерархию. Так что зачастую приходится возвращаться и перерабатывать свое решение, когда в конце концов лучше поймешь проблему. Но это может серьезно повлиять на код, особенно если он разросся по сравнению с первоначальной концепцией. Поэтому не делаешь ничего серьезного, пытаясь прикрутить что-то новое поверх уже существующей иерархии, и все еще больше запутывается и ухудшается.

Сейбел: Но ведь вы считаете рефакторинг кода полезным, раз советуете посвящать ему каждый седьмой цикл? И тогда необходимость в серьезном переписывании отпадает.

Крокфорд: Да, я считаю его полезным. Можно подумать о том, чтобы выкинуть все и начать сначала, только в том случае, когда это писал не ты или сделал это плохо, что-то пошло не так, и в результате получилась база кода, с которой невозможно работать. Всегда можно прикинуть, что быстрее — переписать все заново или вносить исправления.

Сейбел: А как быть с проблемой, когда не полностью понимаешь назначение того кода, который собираешься переписывать? Ведь каждый фрагмент кода несет в себе кусочки знаний — маленькие, неприметные кусочки, которые на самом деле являются частицами дорого доставшейся функциональности, о которой не думаешь, решая все переписать.

Крокфорд: Да, это серьезная проблема. Одна из причин, почему в Сети творится такая неразбериха, — отсутствие спецификаций. Спецификации были неполными, при этом еще и трактовались зачастую неверно, и многие из-за неверного понимания стали частью общепринятых правил. Все эти системы значительно сложнее, чем могли бы быть, именно благодаря историческим причинам. Работая на этом уровне, я, конечно, тепло отношусь к этим недокументированным знаниям, которые содержит исходный код.

У Microsoft аналогичная проблема с операционными системами: они годами выпускали лажу, делая ее совместимой с прежней лажей, основанной на всей лаже, созданной раньше. Поэтому ограничения, которые накладывают старые системы при проектировании новых, просто ужасны. В такой обстановке действительно сложно двигаться вперед. В конце концов они могут обнаружить, что двигаться вперед просто невозможно.

Подобные ошибки в спецификации — действительно очень и очень серьезная проблема. У нас есть такие проблемы в мире Ajax. Основные трудности, связанные с Ajax, заключаются главным образом в отличиях на уровне браузеров. Разработка кроссбраузерных приложений значительно сложнее, чем могла бы быть, именно из-за отсутствия полноценной спецификации Сети, а также из-за существенных различий в реализациях.

В последние пять лет ситуация значительно улучшилась, особенно с появлением Ajax-библиотек. Большинство из них делают очень полезные вещи, хотя и не все, что нужно, но достаточно для повышения вашего уровня как программиста. Теперь не нужно копаться во внутренностях браузера, для этого у нас есть нечто вроде виртуального слоя, на основе которого можно разрабатывать весьма гибкие и переносимые приложения. Здесь, в Yahoo!, у нас есть команда, основная задача которой — работа с проблемами, связанными с браузерами. Хорошая работа этой команды значительно облегчает жизнь другим нашим разработчикам.

Сейбел: С другой стороны, переписывание системы не всегда срабатывает. Ранее вы упомянули эффект второй системы, а в другом интервью назвали это явление в действии «душераздирающим зрелищем». Когда это случилось?

Крокфорд: Это было в Electric Communities. Мы собрали там команду умнейших программистов, которую я когда-либо видел. У нас был достаточный бюджет, мы собирались заново реализовать кусок, который уже написали Чип и Рэнди, так что мы точно знали, что нам делать. Разница была только в масштабе.

Сейбел: Речь шла о переделке Habitat?

Крокфорд: Да, мы собирались переписать Habitat, только на этот раз с учетом его глобального распределения. Это оказалось крайне нелегко. Хотя нам и удалось его создать, это было мучение. Не хотел бы я вновь пережить нечто подобное.

Сейбел: Как вы думаете, тот совет, который вы дали чуть раньше, — быть достаточно дисциплинированными, чтобы реализовать заново только то, что действительно понимаешь, — мог уберечь от беды?

Крокфорд: Думаю, это помогло бы. Мы не продумали как следует процесс с учетом всех его этапов. У нас не было инкрементального подхода. Если бы он был, я бы направил усилия на две параллельные задачи. Во-первых, разработал безопасную распределенную платформу, которая бы не делала ничего, кроме обмена сообщениями и управления объектами. Во-вторых, переписал бы Habitat с учетом всех наших знаний о современных языках программирования. Просто переписал бы и все.

Второй этап заключался бы в соединении одного и другого. Можем ли мы построить одно поверх другого так, чтобы система продолжала работать? Хорошо, а теперь давайте займемся распределенной частью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.