Прирожденное качество Идена и его неудачный финиш

Прирожденное качество Идена и его неудачный финиш

Во время пребывания в Англии, равно как до и после этого, у меня происходило немало встреч с ее государственными деятелями. В том числе и с Антони Иденом, Гарольдом Макмилланом,

Александром Дугласом-Хьюмом, Хью Гейтскеллом, Гарольдом Вильсоном, Эдвардом Хитом, Джеймсом Каллагэном, Селвином Ллойдом, Филиппом Ноэлем-Бейкером, Ричардом Батлером, Майклом Стюартом, Дэвидом Оуэном, Питером Каррингтоном, Фрэнсисом Пимом, Джеффри Хау.

Впечатления, которые сложились от знакомства и бесед с ними, неоднозначны. Конечно, обо всех этих деятелях в книге не расскажешь. Однако хотелось бы особо выделить фигуру Антони Идена, который трижды — это было в 1935–1938, 1940–1945 и 1951–1955 годах — занимал пост министра иностранных дел, а в 1955–1957 годах возглавлял правительство Великобритании.

Когда-то в юности, читая и перечитывая произведения классиков английской литературы, я составил себе образ, как мне казалось, более или менее типичного англичанина. Почему-то всегда этот англичанин являлся передо мной как человек высокого роста, обязательно тощий, чуть флегматичный и непременно в темной одежде. Не могу даже объяснить, почему именно такой образ представал передо мной, как только я начинал говорить об Англии и англичанах с друзьями или знакомыми.

Впервые англичанина, как говорят, «живого», я увидел в начале 1933 года, когда уже учился в аспирантуре в Минске. Преподавал в нашей группе настоящий, «чистокровный» англичанин, прибывший в Советский Союз, видимо, подзаработать. Труд его оплачивался хорошо.

Этот преподаватель английского языка несколько поколебал мое представление об англичанах как о рослых и подтянутых людях. Сам он мог считаться среднего роста, да и то весьма условно. А насчет подтянутости тоже можно было поспорить.

Примерно через год с небольшим уже в Москве нас, группу аспирантов-экономистов, познакомили с прибывшим в нашу страну в качестве гостя английским профессором. Этот уже в большей степени походил на образ, созданный моим воображением. Высокий мужчина в темном костюме прошелся по кабинетам, в которых мы занимались, обсуждали проблемы, спорили по вопросам политической экономии и философии. И конечно, критиковали на чем свет стоит и Беркли, и Юма, и даже самого Адама Смита.

Когда же меня направили на заграничную дипломатическую работу, то, разумеется, я убедился в том, что англичане по внешности мало чем отличаются от нас, советских людей славянского происхождения, то есть и похожи, и непохожи друг на друга.

Что же касается манеры держаться, одежды, общепринятых приемов общения друг с другом, то они имели в этом отношении свое оригинальное лицо. С течением времени оно, кажется, претерпело изменения.

Если иметь в виду людей интеллигентных, склонных поговорить, а то и поспорить по вопросам политики или отведать вместе с заморским гостем знаменитое виски, то я бы сказал, что Антони Иден являлся типичным англичанином. Более того, я назвал бы его живым эталоном подданного Британской империи.

Таким я его наблюдал и в дни личного общения, и в то время, когда он присутствовал на многих форумах при различных обстоятельствах. В основном эти международные встречи были посвящены обсуждению крупными державами — бывшими союзниками по войне различных вопросов послевоенного устройства мира и, в частности, Европы.

Иден владел завидным для политического деятеля качеством уметь завязывать беседу, если имелся самый малейший повод. Это его качество было хорошо известно. Я сам убеждался не раз, что оно срабатывало.

Иногда мне казалось, что на обворожительную улыбку Идена все присутствовавшие в помещении были готовы ответить взаимностью. Он умел так хорошо пользоваться этим качеством, что его собеседники никогда не замечали нарочитости. Все выглядело естественно. Делу, конечно, во многом помогал солидный набор подходящих выражений, которым, как правило, обладают выпускники Оксфорда и других привилегированных учебных заведений.

Не могу припомнить случая, чтобы Иден и в роли министра иностранных дел, и в роли премьер-министра повышал голос или употреблял некорректные, язвительные выражения. Это противоречило его стилю.

Конечно, можно было бы продолжить перечисление характерных качеств Идена — участника бесед и переговоров. Но, пожалуй, сказано достаточно.

Штрихи к портрету этого незаурядного и в известном смысле талантливого человека я старался подрисовывать взвешенно, не выходя за рамки впечатлений, полученных в результате собственных наблюдений и встреч с ним.

Отмечаю Идена не потому, что он занимал в принципиальном плане какую-то иную позицию, отличавшуюся от мнений других деятелей консервативной партии того времени. Его следует выделить в другом отношении: Иден обладал прирожденным качеством — искать компромиссы, какие-то договорённости с партнерами.

Участникам некоторых переговоров казалось иногда, что все пути к смягчению ситуации и сближению позиций уже закрыты, воздвигнута стена. Вдруг на следующий день, а то и через несколько часов появляется Иден со своей легко поддающейся регулированию улыбкой и начинает излагать точки зрения, которые часто вносят что-то новое, от чего не всегда можно просто отмахнуться. Это его качество знали деятели других государств, и они к Идену относились уважительно, даже в тех случаях, когда элементы нового вовсе не означали, что можно построить здание договоренности.

Так что, с одной стороны, он являлся деятелем, который иногда создавал критические ситуации, вроде трехсторонней агрессии против Египта (1956 г.), а с другой — идеи и предложения Идена неоднократно, как брошенные спасательные круги, облегчали положение на переговорах. Он придерживался традиционных форм английской дипломатии и оставил заметный след в истории Британии, которую нельзя писать, не отдав должного этому человеку.

Идена я больше встречал на международных форумах, прежде всего на союзных совещаниях вскоре после окончания второй мировой войны. Но мы виделись с ним и в Лондоне после победы консерваторов над лейбористами на выборах в 1951 году. Как всегда, он держался приветливо, изъявлял готовность обсуждать любой вопрос.

Однако главный предмет интереса Идена — отношения между державами-победительницами в связи с положением в Старом Свете. Европейские дела, особенно относящиеся к Германии, его и на сей раз волновали.

К моменту нашей встречи мир еще не забыл, что в самый канун второй мировой войны молодой министр иностранных дел Англии Иден хлопнул дверью и подал в отставку. Этот поступок расценили тогда как эффектный шаг, а позднее представили как вызов политике Чемберлена, который пошел на сделку с Гитлером и Муссолини. Как известно, Чемберлен действовал тогда в паре с подобным ему «умиротворителем» — французским премьером Даладье. Не раз я замечал, что Идену нравилось вспоминать о своем шаге, и его можно было понять.

В разговоре о европейских делах чувствовалось, что Иден представляет страну, уже связанную совместными обязательствами с США и другими странами Североатлантического блока. Хотя и на этот раз он высказался за то, чтобы не допустить ухудшения советско-английских отношений, но ощущение осталось таким, что говорит он это без убежденности и без уверенности.

К тому времени Трумэн и Даллес уже сделали свое дело, и отношения между союзными державами пошли по наклонной плоскости. А правящие круги Англии серьезно не стремились к тому, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения отношений между западными державами и Советским Союзом. Скорее, наоборот. Все это особенно выявилось после речи Черчилля в Фултоне.

Хорошо запомнилось в той беседе и другое. Идеи серьезно болел и, конечно, сознавал это. Он сказал мне, что болен желтухой и чувствует себя неважно. Иногда, как он заметил, ему бывает лучше, но временами состояние совсем неважное. Обычно бодрый, легкий в движениях, любящий шутку, он на этот раз выглядел вялым и малоподвижным, хотя на его интеллекте, на ясности его мыслей это не сказывалось. Идеи оставался таким же интересным собеседником, каким я его встречал и раньше, в Берлине, Женеве, Сан-Франциско.

Политическая карьера Идена оборвалась в связи с провалом англо-франко-израильской агрессии против Египта. В январе 1957 года он ушел в отставку с поста премьер-министра. Ушел с негативным грузом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.