Никогда не прощу себе

Никогда не прощу себе

В 90-м году вышел мой фильм «Так жить нельзя». Шуму он наделал много. Нескромно, конечно, так заявлять, но очевидцы подтвердят — фильм во многом изменил политический климат в стране.

Очереди на фильм стояли по всей стране. Помню, у кинотеатра «Россия» (теперь «Пушкинский») люди дежурили всю ночь, чтобы попасть на утренний сеанс. Жгли костры. Выходя из кинотеатра, бросали в эти костры свои партбилеты.

В Верховном Совете как раз в это время выбирали Председателя. Ельцин не проходил. Состоялось уже два голосования…

Сергею Станкевичу, зампредседателю Моссовета, пришла в голову идея: вечером, перед решающим утренним голосованием он подогнал к зданию Верховного Совета десятки автобусов, и все делегаты, человек восемьсот, приехали на «Мосфильм». Там, в самом большом зале, им показали «Так жить нельзя».

Еще не погас экран, как человек двести самых упертых коммунистов демонстративно вышли из зала. Оставшиеся депутаты устроили овацию.

Наутро состоялось третье голосование. Ельцин победил. Всего четырьмя голосами.

Это была уже прямая дорога в Президенты России.

Лет через пять сижу я с одним губернатором в его сауне. Выпили по рюмке чая, разоткровенничались. Я жалуюсь, что вот, мол, отчасти по моей вине этот пьяница и разрушитель стал Президентом России. Никогда не прощу себе…

Мой собеседник хлопнул меня по плечу:

— Не журись, хлопец! На мне еще большая вина висит… Я два голоса подделал! ЖИВОТНОЕ 1995 год. Жуткие времена. В Чечне война, гибнут наши дети. В январе ранили моего Сережку. Снайпер стрелял в движущуюся цель, попал в подколенную артерию — пришлось отнять ногу.

Сидим на кухне у моего друга Вадима Туманова. По телевизору опять показывают Ельцина — в задницу пьяного. «Беседует» с народом на Пушкинской площади. «Народ» смотрит на него влюбленными глазами.

— Вот животное, — цедит сквозь зубы Вадим. — А что ты хочешь… если народ — стадо, им и должно руководить животное. ПАРОЛЬ «12» Генерал Романов по-прежнему в коме. Вот уже много лет. Летом 1995-го бронетранспортер, на котором он ехал, нарвался на чеченский фугас.

Тогда, в 95-м, я был Председателем Первой парламентской комиссии по чеченскому кризису. Приходилось бывать на войне. В том же проклятом году и сын мой был ранен в Грозном. Потерял ногу.

Так вот, однажды — дело было под Бамутом — ночую я у генерала Романова, в его палатке. Выпили маленько. Перед сном он мне говорит:

— Пойдешь ночью в уборную, запомни: пароль «12».

Часа в три ночи я проснулся, захотелось по-маленькому. Только вышел из палатки, окрик часового:

— Пароль 7!

— Пароль 5, — отвечаю.

Пять плюс семь — двенадцать. Удобная и надежная штука — такой пароль. Его сообщают вечером, каждый раз назначая другую цифру. Поди-ка, враг, догадайся!

Ну вот, прошел я метров двадцать, опять строгий окрик:

— Пароль 6!

— Пароль 6, — отвечаю. Иду дальше. И уже у самой будки опять слышу:

— Пароль 4!

— Пароль 7, — отвечаю бодренько, делаю шаг и слышу, как передергивается затвор автомата. — Ой-ой! — кричу. — Подожди… Сейчас… Пароль… 8!

Юношеский голос из темноты произнес:

— Арифметику надо было учить, дядя! 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.