«Скудерия» снова улыбается

«Скудерия» снова улыбается

– Все вы высказали мне свое мнение, поэтому по окончании тренировки я, не дожидаясь вас, позвонил Коммендаторе в Модену. Передал ему ваши аргументы… и, в конце концов, получил указание, чтобы мы действовали по своему усмотрению.

Казалось, Уголини спешит поскорее закончить это совещание. Он был человеком, который не тратил нервы попусту, но по насупленным бровям и выражению его глаз я видел, что после трех дней тренировок, противоречивых приказов и опасений нервы у него были на пределе. Он не мог дождаться момента, когда сможет позвонить Феррари, хотел сделать это как можно скорее, чтобы, наконец, спокойно вздохнуть.

Как проходил телефонный разговор, я, разумеется, не знал, однако, был почти уверен, что Уголини сам давил на Феррари, чтобы тот согласился со мной.

Аморотти не скрывал своего беспокойства и имел на это вполне понятные причины: желание провести всю гонку на средних передачах… ересь какая-то.

Меацци позволил себе тихо произнести:

– Коробка передач надежная, и Морис не имеет привычки загонять автомобиль. По-моему, коробка передач выдержит. Я за это ручаюсь.

Но Аморотти не позволял никому убедить себя. Его упрямство вывело меня из себя, и я ответил ему на повышенных тонах:

– Оставьте меня в покое, в конце-то концов! Феррари развязал мне руки, и я этим воспользуюсь. Может быть, поломка и произойдет, но я хорошо знаю, что если она не произойдет, то мы закончим гонку недалеко от лидеров. С другим шасси мне не хватит скорости, чтобы занять хорошее место. Так что всю ответственность я беру на себя. Я хочу испытать на себе риск и опасность… и, если у меня ничего не получится, можете потом считать меня идиотом.

Снова всех помирил Уголини:

– Морис не дурак, и пусть будет так, как он планирует, поскольку он убежден, что это возможно. В любом случае, это наш единственный шанс. Гонка состоится уже завтра, и сейчас не самый подходящий момент, чтобы спорить и возмущаться. Доверимся Морису, объединимся и помолимся, чтобы все было хорошо.

Это были слова шефа. Уголини заслуживал прозвище маэстро, которое я ему дал. Его речь подействовала на нас успокаивающе. Аморотти сложил оружие. И я снова заулыбался. Меацци был счастлив, что события повернулись таким образом.

И чтобы укрепить сплоченность «Скудерия Феррари», всех нас троих Уголини пригласил на ужин. Маэстро окончательно ожил, выглядел свободно. Чувствовал, что крепко держит команду в своих руках, и был счастлив.

Под конец он обратился ко мне:

– Встретимся в семь. Ужинать начнем пораньше. Ночью ты должен как следует отдохнуть.

Ужинали мы в одном из модных ресторанов Монте-Карло. Журналисты и кое-кто из соперников видели, как мы вчетвером дружно проводили время. Это было замечательно.

Я был уверен, что в тот же вечер и на следующий день все услышат новость: «Как Уголини, Тринтиньян, Аморотти и Меацци вместе ужинали! Будто в свадебном путешествии! Наверное, старик Феррари в своем логове в Маранелло замыслил какой-то коварный план, как спасти положение.»

Примерно так будут нас описывать. Я был воодушевлен этим: подорвать дух соперников, их уверенность в себе… как говорится, самая верная тактика.