ГЛАВА 12 ПОСЛЕДНИЙ АКТ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 12

ПОСЛЕДНИЙ АКТ

Последние месяцы жизни Карла Хаусхофера были связаны с ужасающими сообщениями и непрекращающимся унижением. Все это повергло его в глубочайшую депрессию. Редкие часы созерцания природы в имении в Хартшиммеле уже не могли поднять настроение. Супруги Хаусхофер пытались найти утешение в своих воспоминаниях. Они читали друг другу письма, которые были написаны десятилетиями ранее. Но и это не приносило облегчения их истерзанным душам. До лета 1945 года они продолжали пребывать в неведении о судьбе двоих сыновей. Кроме того, Карл Хаусхофер, несмотря на свое критическое отношение к национал-социалистам, с горечью наблюдал за рухнувшей империей, которая была погружена в хаос. В конце апреля 1945 года в Баварию вошли американские войска. Почти сразу же после этого в доме Хаусхоферов появились посетители. Первый визит, который состоялся 3 мая, не предвещал ничего ужасного. Два свободно говоривших на немецком языке американских офицера, явно с университетским образованием, хотели получить справку о геополитике и ее принципах. Однако на следующий день появилось еще три американца, которые потребовали предоставить сведения (начиная с 1919 года), касающиеся взаимоотношений Карла Хаусхофера и национал-социалистов. Но это было еще не самое страшное. 6 мая в дом к профессору ворвалось несколько французских солдат, которые занялись форменным грабежом. Было вынесено всё, включая содержимое винных погребов. В последующие майские дни Карлу Хаусхоферу пришлось пережить еще три допроса. 30 мая он был арестован и направлен в тюрьму Вайльхайм. Допросы продолжились уже там. Когда они закончились через два дня, то Хаусхофера выпустили на свободу. Однако в середине июня все повторилось снова, за тем исключением, что пожилого геополитика на этот раз допрашивали в Фрайнциге. В указанное время ни дня не проходило, чтобы с Хаусхоферами не случалась какая-нибудь неприятность. К унизительным допросам добавились угрозы, которые поступали со всех сторон. Это окончательно подорвало здоровье Карла Хаусхофера.

6 июля 1945 года Карл и Марта Хаусхофер получили страшное известие. Они не теряли надежды, что Альбрехт Хаусхофер был все-таки жив и всего лишь затерялся в хаосе послевоенной Германии. Однако после десяти дней пути к ним прибыл младший сын Хайнц. Он и сообщил, что в ночь с 22 на 23 апреля 1945 года его брата расстреляли эсэсовцы. Супруги пребывали в глубоком отчаянии. После этого Карл Хаусхофер потерял всякий интерес к жизни.

Между тем было проведено следствие об обстоятельствах смерти Альбрехта Хаусхофера. Оно базировалось на нескольких показаниях. В камере с Альбрехтом Хаусхофером сидел немецкий коммунист Герберт Косней. 11 мая 1945 года у себя в берлинской квартире он дал следующие показания: «В ночь с 22 и на 23 мая, приблизительно около часа ночи, из камеры в тюрьме на Лертерштрассе было выведено несколько человек. Среди них были Йенневайн, Зосимов, Мюнцингер, профессор Альбрехт Хаусхофер и еще приблизительно пятнадцать человек, чьих имен я не знаю. Я слышал, что профессор Альбрехт Хаусхофер обращался к ним по именам и вел с ними беседы. Судя по всему, они были знакомы. Все двадцать заключенных были выведены командой эсэсовцев в стальных шлемах. Они были вооружены пистолетами-пулеметами. У нас изъяли все вещи и бумаги. Сообщалось, что нас переводят в другую тюрьму. Последовало предупреждение, что при попытке к бегству будет открыт огонь на поражение. Нас повели в разрушенный выставочный комплекс "УЛАП" на Инвалиденштрассе. Там нас всех расстреляли. Тех, кто не умер сразу, добивали. Я понял, что надо притвориться мертвым. Я лежал в темноте, не двигаясь. Расстрельная команда удалилась со словами: "У нас еще много работы". Выждав время, я пополз».

На основании показаний Герберта Коснея было исследовано место расстрела, где было обнаружено несколько трупов. Опознание тела Альбрехта Хаусхофера проводили его брат и бывшая ассистентка Ирмгард Шнур. Останки расстрелянных противников национал-социалистического режима погребли в братской могиле в Моабите близ так называемого «малого Берлинского зоопарка». 17 мая 1945 года Хайнц Хаусхофер получил на руки свидетельство о смерти своего брата.

Погруженный в глубочайшую депрессию, Карл Хаусхофер непрерывно размышлял на протяжении нескольких недель о причинах своей личной трагедии и «национальной катастрофы». Он беседовал сам с собой, пытаясь в этих внутренних диалогах найти ответы на мучавшие его вопросы. Нередко он излагал свои мысли в форме стихотворений. Эти стихотворные свидетельства наглядно показывают, что Хаусхофер-старший был не в силах признать свои собственные ошибки. И это бессилие погружало его в еще большее уныние. Но где-то в глубине души он понимал, что, стремясь реализовать свои идеи, он связался с разрушительной и преступной системой, которая в итоге расправилась с его сыном. Альбрехт Хаусхофер был отчасти прав, когда писал в стихотворении «Ахерон»: «Мой отец был ослеплен мечтой о власти». Сам же Карл Хаусхофер снова раз за разом анализировал свою жизнь, что было представлено в особом стихотворении.

Размышляя обо всем произошедшим с ним и его семьей, Карл Хаусхофер видел некую мистическую связь между событиями прошлого и настоящего. Например, он обратил внимание, что его сын Альбрехт погиб в день, когда исполнилось бы 105 лет его деду, Максу Хаусхоферу, а Карл и Марта должны были праздновать 49-годовщину своей свадьбы. Однако об ответственности за судьбу Германии геополитику заявили весьма беспардонным образом, когда летом 1945 года его арестовали в очередной раз. С конца июля 1945 года по радио распространялись многочисленные сообщения об аресте Карла Хаусхофера. Пожилой профессор, и без того пребывавший в депрессии, оказался на грани нервного истощения. В это время он и его супруга впервые узнали об истинном размахе преступлений, совершенных национал-социалистическим режимом.

Судя по всему, им об этом рассказал один из французских журналистов. Марта Хаусхофер фактически перестала спать. Заснуть ей не помогала даже двойная доза снотворного. Очередной удар был нанесен, когда на доме Хаусхоферов в Партенкирхене был вывешен плакат с предупреждением, что членам их семьи запрещался вход в здание. Именно тогда Карл Хаусхофер предпринял первую попытку самоубийства. Он хотел броситься в озеро Аммерзее. В самый последний момент его остановила Марта.

Моя жизнь после мечтательного отрочества 1869–1878—1887 Была посвящена службе и исполнению тяжелого долга. 1889–1890—1895 Я был тогда готов трудиться много больше! 1895–1896—1911 Позднее моей первой страстью стал пленительный звук 1896–1900—1907 Солдатского тяжелого служения. 1908–1909—1910 Тогда Европа была объектом приложенья наших сил. 1913 В конце концов, открылся мне Дальний Восток и весь мир! 1914–1918—1919 Но в нашу жизнь, благословеньем иль проклятьем, Вошла слава молодой науки 1919–1921—1925 и великолепье книг, 1913–1939 Что было столь внезапно на пять лет прервано первой войной. 1920–1938 Обогащенный знанием искусным 1938–1939 На Родину с надеждой возвратился я, 1945 Чтоб вновь посвятить себя науке, 1933–1937—1938 В которой я обрел четверть века счастья, 1939–1941—1944 Идя рука об руку с моей супругой, 1945 Которой я обязан успехом и всеми подъемами. 1941–1944—1945 Затем вторая, жуткая война вторглась в нашу жизнь, И в бедствиях ее исчез прекрасный лик. Всегда на крутых поворотах истории Есть опасность крушения и катастроф. Меня и наш народ покинуло счастье. Мог ли я вернуться на альпийские луга своей молодости? Мы направились в сторону могильных холмов, Где с наслаждением отдохнем, поймав момент Последнего упоительного счастья!

7 августа 1945 года Хаусхоферы решили перебраться в свою мюнхенскую квартиру. Им казалось, что дом не был поврежден во время бомбежек и боевых действий. Однако, к своему великому ужасу, они обнаружили, что в квартире уже хозяйничали американцы. Все письменные столы были разломаны, шкафы и книжные полки валялись на полу. Из квартиры была украдена богатейшая библиотека. Через неделю Карла Хаусхофера арестовали в очередной раз. Для допросов его направили в лагерь для пленных немецких офицеров Оберурзель. Когда Хаусхофер вернулся из лагеря в дом в Хартшиммеле, то к нему была приставлена Эрика Манн, дочь Томаса Манна. Она должна была под видом непринужденных бесед продолжить допросы убитого горем старика. Его последним «лучом света» в беспросветном унижении стала встреча с американским профессором Уолшем, который был не только полковником американской армии, но и специалистом по геополитике. Эдмонд Уолш был преподавателем католического университета Джорджтаун в Вашингтоне. Это знакомство состоялось 25 сентября 1945 года. Уолш пытался не давить на Хаусхофера, чье здоровье и так было подорвано. Они много беседовали о геополитике. Карл Хаусхофер с подачи американца даже попытался написать несколько научных материалов.

Именно Эдмонд Уолш сопровождал Карла Хаусхофера в Нюрнберг, где профессор должен был стать свидетелем. Судей Нюрнбергского трибунала в первую очередь интересовали его взаимоотношения с Рудольфом Гессом. 9 октября 1946 года Карл Хаусхофер увидел в Нюрнберге своего бывшего ученика. Профессор был поражен — Гесс с трудом мог что-то вспомнить, пребывая во власти безумия. Только незадолго до своего самоубийства Карл Хаусхофер узнал, какую роль на Нюрнбергском процессе пытался сыграть его друг и ученик Рудольф Гесс. 14 февраля 1946 года Ильза Гесс направила фрау Марте письмо, в котором сообщила, что получила некоторые сведения от адвоката Гесса (фон Роршайдта). На самом деле Гесс симулировал помешательство, в том числе отказавшись встречаться со своими родственниками и знакомыми. Но об этом Хаусхофер узнает только несколько месяцев спустя.

В любом случае 10 октября 1945 года Карл Хаусхофер в сопровождении опекавшего его Уолша вернулся обратно в Хартшиммель. Он наделся, что наконец-то его оставят в покое. В то время Хаусхофер работал над последней в своей жизни работой, которая фактически стала его научным завещанием. Речь идет об «Апологии геополитики», которую он намеревался адресовать профессору Уолшу. Труд был завершен в ноябре 1945 года, тогда же он был передан американцу. Записи, которые были сделаны супругами Хаусхофер в последние дни 1945 года, свидетельствуют о том, что они испытывали самое глубокое безразличие к жизни. Их единственной надеждой была скорейшая смерть. В конце ноября 1945 года у Карла Хаусхофера случился легкий апоплексический удар. После поправки он сожалел о том, что не скончался. Ему еще не раз пришлось столкнуться с грубостью и хамством американских солдат, что окончательно подорвало волю к жизни. В середине декабря 1945 года до Хаусхоферов доходит еще одно печальное известие. Они узнают о том, что с собой покончил их друг — немецкий журналист Колин Росс (на самом деле он совершил самоубийство в апреле 1945 года, но новости дошли с огромным запозданием). Он принял яд, после чего выстрелил себе в голову. В тот день Марта Хаусхофер сделала запись: «Завидую тем, кто решился на это». Аналогичное настроение было и у Карла. Накануне Рождества он в карманном календарике написал под цифрами 1946 (наступавший год): «Надеюсь, что я его не переживу». В январе 1946 года он писал своему приятелю Хофвеберу, что очень печалился о том, что не скончался месяц назад от удара. Далее он замечал: «Колин Росс и его супруга выбрали правильное время, чтобы уйти из жизни. Но были обеспокоены судьбой наших сыновей, а потому упустили момент. Теперь мне предстоит влачить бессмысленное существование».

28 января 1946 года Карл Хаусхофер узнал, что его лишили университетской пенсии. Теперь его не хотели видеть даже в Мюнхенском университете. Оставшись без средств к существованию, супруги Хаусхофер были обречены на прозябание. Судя по всему, именно в это время они решили добровольно уйти из жизни. Когда в 1933 году национал-социалисты стали преследовать евреев, то Карл Хаусхофер отказался разводиться со своей женой. Он хотел, чтобы его судьба была связана с судьбой его избранницы. Он настолько любил Марту, что был готов преодолеть вместе с ней любые трудности, разделить все тяготы. В 1945–1946 годах ситуация изменилась с точностью до наоборот. Теперь уже Марта решила последовать за своим супругом. Дело всей его жизни было разрушено, проявленные политические амбиции привели к катастрофе, Германия лежала в руинах, а старший сын был казнен без суда и следствия. Допросы и издевательства оккупационных властей сломили 75-летнего старика. 9 октября 1945 года он был шокирован тем, что его не узнал Рудольф Гесс, друг, ученик, которого он считал названным сыном. Карл Хаусхофер более не мог бороться с угрызениями совести. Подорванное здоровье и нервное истощение заставили его назначить себе самому дату смерти. Фрау Марта решила разделить участь своего супруга. Едва ли она мота принять другое решение. Очень сложно сказать, насколько Карл Хаусхофер решил последовать примеру японских самураев, что нередко утверждается в исследовательской литературе и научно-популярных статьях. Как бы то ни было, но когда утром 10 марта 1946 года Хайнц Хаусхофер пришел в дом родителей, то не обнаружил их. Он нашел лишь две предсмертные записки и небольшой набросок, на котором его отец от руки нарисовал план. На этом плане указывалось, где Хайнц мог найти их тела. Он поспешил в указанное место в тщетной попытке предотвратить очередную семейную трагедию. Но было слишком поздно. В 800 метрах от дома он нашел под большим буком тело своего отца. Он лежал, уткнувшись лицом в землю. Он принял яд. Рядом на дереве повесилась Марта Хаусхофер.

Этим последним актом закончилась семейная трагедия семьи Хаусхофер. Казалось бы, в разрушенной Германии смерть двух пожилых людей никого не должна была взволновать. Послевоенная страна, свыкшаяся с сотнями тысяч смертей, жила своими проблемами и заботами. Однако даже в этих условиях раздались голоса сочувствия. Одним из приславших соболезнования Хайнцу Хаусхоферу был профессор Обет. «Многие годы назад мне несказанно посчастливилось поближе познакомиться с Вашими отцом и матерью. К сожалению, мне лишь изредка удавалось писать им письма. Тем сильнее моя боль. Меня охватывает щемящее чувство утраты и одиночества. Я с пониманием отношусь к выбору покойных и их последнему желанию. Пусть в ином мире их ожидает упокоение, которого им так не хватало на протяжении последних десятилетий». Соболезнования прислали очень многие, в том дети казненных дипломатов, которые были причастны к заговору 1944 года. Позже Хайнц Хаусхофер узнал, что отец позаботился о нем, выразив свою последнюю волю в письме семейному адвокату.

«Наш добровольный уход из жизни продиктован множеством причин. Нестерпима скорбь за страну и народ, которому я напрасно служил всю свою жизнь и посвятил дело своей жизни. Преждевременная гибель нашего сына Альбрехта, в лице коего я потерял человека, который должен был унаследовать мои научные изыскания. Прошедший год очень сильно повредил моему здоровью, я не предвижу, что мое тело и мой дух пойдут на поправку. Возвращение моего сына Хайнца из заключения избавляет меня от обязанности заботиться о его семье и отвечать за сохранение нашего дома и имущества. Я благодарю свою супругу, которая была моей спутницей жизни на протяжении полувека. Она подарила мне настоящую, ни с чем не сравнимую любовь. Она была счастьем всей моей жизни. Даже когда я совершу последний шаг в темноту иного мира, она продолжает хранить мне верность. Я желаю сыну и внукам всего наилучшего! Пусть они будут счастливы.

Карл Хаусхофер.

P.S. Я не хочу, чтобы меня погребли по какому-либо официальному или церковному обряду. Я не желаю, чтобы имелись надгробия с эпитафиями. Я хочу всё забыть и быть забытым».