Монолог сосны

Клянусь, кляну и заклинаю,

Клин клином вышибаю боль…

Привычностью закалена я —

От перемен меня уволь.

Я – как игрушка заводная,

Актер, не выучивший роль…

В чем сахар жизни, я не знаю,

Но знаю я, зато, в чем соль.

Я, как сосна, росла и крепла…

Мгновенье – от огня до пепла,

Не открестишься от судьбы.

Мы были зелены, красивы,

Но главное – мы были живы,

Теперь мы – мертвые столбы.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читайте также

Сосны срубленные[24] Пахнут медом будущие бревна — Бывшие деревья на земле, Их в ряды укладывают ровно, Подкатив к разрушенной скале. Как бесславен этот промежуток, Первая ступень небытия, Когда жизни стало не до шуток, Когда шкура ближе всех — своя. В соснах мысли нет об

Стихи в честь сосны[67] Я откровенней, чем с женой, С лесной красавицей иной. Ты, верно, спросишь, кто она? Обыкновенная сосна. Она не лиственница, нет, Ее зеленый мягкий свет Мне в сердце светит круглый год Во весь земной круговорот. В жару и дождь, в пургу и зной Она

ШУМЕЛИ СОСНЫ (из книги «Пять сюит») Л.Е. 1. «Этот день был солнечен и ярок…» Этот день был солнечен и ярок. Помнишь, колосилось поле ржи. Как судьбы нечаянный подарок, Этот день у солнечной межи. Были слышны нам на расстоянье Детский смех и крики на реке. Здесь же — близкое

4. «Шумели сосны в эту ночь прощанья…» Шумели сосны в эту ночь прощанья. И нашу встречу скрыл ночной покров. Твоя рука в моей. Твоё рыданье. Глубокое рыдание без слов. И в памяти моей живой и вечной Остались навсегда — тепло руки, Отчаянно беспомощные плечи, Барак и

«Закат над озером. Чернеют сосны…» Закат над озером. Чернеют сосны На красном фоне неба и воды. Вся жизнь моя предстала мне, увы, Неправедной, случайной и несносной. Всё, что люблю я, — всё добыча тленья! Существованье жалкое моё В потоке том, где каждое

Три сосны[35] На границе Владений дедовских, на месте том, Где в гору подымается дорога, Изрытая дождями, три сосны Стоят – одна поодаль, две другие Друг к дружке близко… Такими видел их Пушкин в 1824 году, когда приехал из южной ссылки в михайловскую, где ему суждено было

Натальины сосны Наталия Николаевна никогда не бывала в Болдине — ни невестой поэта, ни его женой, ни вдовой… Но ее именем словно освящена вся неброская здешняя земля. Ее присутствие незримо, незаметно, но оно во всем — словно отражен прекрасный лик и в зеркальной глади

МОНОЛОГ Она уселась в кресло, вынула из сумки маленькое зеркальце и начала пудриться.— Не знаю, — защебетала она, — как сейчас люди ухитряются жить. Цены-то, а? Ужас! Кошмар! Такое огромное количество нищих, безработных… Чуть не на каждом шагу натыкаешься на трупы в

Обломок сибирской сосны Настало 3 апреля. По закону с этого дня можно было начинать массовый промысел молодых тюленей. Но где они, эти тюлени? Неужели другие зверобои, заблаговременно подойдя к детной залежке, сегодня положили первые сотни шкур в трюмы, в то время как

Монолог Всю жизнь я старался понять: счастливый я или несчастливый? И ни к какому выводу придти не мог. В 1937 году арестовали моего отца, которого я больше никогда не видел, значит, я несчастливый! В те времена обычно семьи «врагов народа» ссылали, но нашу семью не тронули —

Монолог

Монолог Все начинается с любви. Жизнь соткана из чувств.Я с юных лет была достаточно влюбчивым человеком, но влюблялась всегда тайно. Образ мальчишки, который мне нравился, я возводила в какую-то невероятную степень божества или превосходства, недосягаемого и

НЕОКОНЧЕННЫЙ МОНОЛОГ «Не иссякает вокруг очарованье природы, Так же искусству дано не умирать никогда» (Шиллер. Последние стихи) Участившиеся с конца 1803 года приступы болезни прерывали работу над «Теллем». Опустив ноги в таз с ледяной водой, подхлестывая убывающие силы

МОЛОДЫЕ СОСНЫ Посвистывая и обдавая паром засохшие колючки вдоль путей, маленький четырехколесный паровоз с высокой трубой тащил мимо апельсиновых рощФлориды восемь вагончиков, в которых дребезжало каждое стекло. Заложив пальцы за проймы жилета, Марти смотрел, как в