2. «Поэт, наружностью ты был…»
Поэт, наружностью ты был
Точь-в-точь подобен Дон-Кихоту,
А сердцем – триолетофил.
Поэт, наружностью ты был
Как рыцарь из Ламанчи хил,
И на ходу мурлыча хоту,
Поэт, наружностью ты был
Точь-в-точь подобен Дон-Кихоту.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
ПОЭТ Вячеславу Иванову Над дымом облачным высоко Твой храм белеет на горе, Пылает сердце одиноко На сокровенном алтаре. Пусть за дверями время плещет: Бессилен мутных волн прибой, Неугасаемо трепещет Над чистой жертвой пламень твой. Под горностаевой порфирой, С венцом
ПОЭТ Посвящается Николаю Петерецу Ногти огромные, желтые, Волосы — вызов расческе. Часто в пандан[29] прическе Ходит с небритою мордою. Грозно дымя папиросою, В мир извергает хореи — Пусть погибают скорее Все королевы курносые. Речи — под стать апостолу, Громы Перуна
Поэт Наполовину оплыла свеча, А он не замечал в раздумьях долгих. Слова, как заклинанья, бормоча, Их ставил в ряд и в будущее вел их. И авторучкой заменив перо, И заменив свечу электросветом, Он мучился и созидал добро, И воевал со злом. Он был поэтом. Обманывал издатель и
№ 72 к стр. 382 Поэт Подумаешь, тоже работа, — Беспечное это житье: Подслушать у музыки что-то И выдать шутя за свое. И чье-то веселое скерцо В какие-то строки вложив, Поклясться, что бедное сердце Так стонет средь блещущих нив. А после подслушать у леса, У сосен, молчальниц
I. <Поэт> Стихи Брюсова я любила с 16 л<ет> по 17 л<ет> — страстной и краткой любовью. В Брюсове я ухитрилась любить самое небрюсовское, то, чего он был так до дна, до тла лишен — песню, песенное начало. Больше же стихов его — и эта любовь живет и поныне — его «Огненного
ПОЭТ «В душе загадочной моей есть тайны…» — признается Константин молодой жене. Но признается, не гордясь этими тайнами, а надеясь на снисходительность к ним. Одна из его тайн Елизавете была известна: ее муж — поэт. Да, Великий князь, Его Императорское Высочество,
Поэт и быт Марина Ивановна Цветаева. Из письма В. Ф. Булгакову. Париж, 2 января 1926 г.:Быт, это непреображенная вещественность. До этой формулы, наконец, добралась, ненависть довела Но как же поэт, преображающий все?.. Нет, не все, — только то, что любит. А любит — не все. Так,
Вы — мой поэт! Я всегда любила и восхищалась Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови.Мы познакомилась с Ахматовой еще в юности, в те далекие времена, когда я сама жила в Таганроге. Познакомилась по своему собственному желанию — прочла ахматовские стихи,
I. <ПОЭТ> Стихи Брюсова я любила с 16 л<ет> по 17 л<ет> — страстной и краткой любовью. В Брюсове я ухитрилась любить самое небрюсовское, то, чего он был так до дна, до тла лишен — песню, песенное начало. Больше же стихов его — и эта любовь живет и поныне — его «Огненного
Поэт своей цивилизации Лев Лосев, поэт, переводчик, литературовед – В своем эссе «Поклониться тени» Бродский объясняет причину перехода на английский: «Моим единственным стремлением тогда, как и сейчас, было очутиться в большей близости к человеку, которого я считал
ПОЭТ Опасно жить не останавливаясь. Нужны какие-то передышки, нужно, отложив все попечения, ощутить себя, хоть на время, в совершенном покое, посмотреть на свою жизнь как бы посторонним взглядом: пусть ей, твоей жизни, станет немножко совестно, что так разогналась.Второе
I. <Поэт> Стихи Брюсова я любила с 16 л<ет> по 17 л<ет> – страстной и краткой любовью. В Брюсове я ухитрилась любить самое небрюсовское, то, чего он был так до дна, до тла лишен – песню, песенное начало. Больше же стихов его – и эта любовь живет и поныне – его “Огненного
Вы – мой поэт! Я всегда любила и восхищалась Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови.Мы познакомилась с Ахматовой еще в юности, в те далекие времена, когда я сама жила в Таганроге. Познакомилась по своему собственному желанию – прочла ахматовские стихи,
Поэт Чтоб голода не было в мире и жажды, Ты, солнце, над миром взойдешь не однажды Ты реки растопишь, поднимешь сады, Живительной влагой наполнишь плоды. С тобой поколеньям легко и привольно Но мысли однажды подняться довольно Над миром, поэта покинув чело, И всем
Поэт Когда-то, насколько я помню, жизнь моя была пиром, где раскрывались сердца, где пенились вина. — Как-то вечером посадил я Красоту себе на колени. — И горькой она оказалась. — И я оскорбил ее". Сезон в аду. В 1869 Рембо получил первую премию за латинскую поэму "Югурта" — в
I. Поэт Стихи Брюсова я любила с 16 л. по 17 л. – страстной и краткой любовью. В Брюсове я ухитрилась любить самое небрюсовское, то, чего он был так до дна, до тла лишен – песню, песенное начало. Больше же стихов его – и эта любовь живет и поныне – его «Огненного Ангела»,