«Не унывайте же, друзья…»
He унывайте же, друзья,
Глядите в будущее смело;
Мы победим, уверен я:
Мы бьемся за святое дело.
Враги сильны, но не пробить
Им никогда наш щит железный;
Все их усилья бесполезны,
Россию им не победить.
И – пусть ужасны дни войны —
В разгром врагов мы будем верить:
Они уже истомлены,
А нашей силы не измерить!
1915 г. 3 января. Суббота.
Москва
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
ДРУЗЬЯ Если бы кто-нибудь предложил мне:— Если хочешь, можешь заново родиться и выбрать место рождения. Например, Сан-Франциско, Париж, Амстердам, Монако, выбирай любое, хоть острова Фиджи!Я бы ответил:— Хочу родиться в СССР, в Тбилиси, в 30-м году.— Почему? Ведь за время
ДРУЗЬЯ Какие-то эпизоды, частицы прошлого, Генерал уже восстановил в памяти и изложил на бумаге. Афганистан, Иран, Индия, обрывки прошлого, дорогие тени. Беспокоило то, что прошлое стало обретать логичность, некую целостность, которой не было тогда, когда оно было
Мои друзья Им я хочу посвятить главу в своей книге. Друзья неотделимы от моей жизни. Они моя совесть, судьи, помощники. Новые программы я сперва показываю им, и если они их одобряют, значит, можно «открыть занавес» и перед зрителем.У меня много друзей. Наверное, как и у
Глава пятнадцатая Мои друзья, ее друзья Мы часто проводили время с друзьями и знакомыми. Одни были из моего окружения, другие — из окружения Аллы.БоярскийКак-то выходим из «Балалайки», так мы называли ресторан Дома композиторов, и я обнаруживаю, что заднее колесо моих
Друзья Его познакомили с кучей новых лиц. Джон фон Нейман, Томас Эдисон, Том Сцилард, Герхард Вигнер, Роберт Оппенгеймер и даже Никола Тесла. Эта встреча была неоднозначна.Споры длились часами. Тесла, не стесняясь в выражениях, называл теорию относительности абсурдом,
9. Друзья Талантливый человек талантлив во всем. Уже будучи зрелым писателем, Ремарк увлечется живописью и коллекционированием картин. А в детские годы он учился музыке – его мать умела играть на фортепиано. В католической семинарии навыки игры, полученные от матери,
2. Друзья Самым любимым моим взрослым другом в младенчестве становится папин приятель Валериан Алексеевич Скуфати, человек незаурядный, интересный не тольцо для ребенка, из породы «чудаков». Интеллигентный грек-одессит, экспансивный, седеющий уже холостяк, он в нашу
18. Друзья Зимой 2007 года Такеши Китано регулярно назначал мне встречи в своём доме рядом со станцией Гаэн-маэ, в квартале Кита-Аояма, в самом сердце Токио. Компанию нам составляли Зомахун, несколько членов Гундана, всевозможные друзья, а иногда — супруга Китано и его дочь
Глава 25 «ДРУЗЬЯ-ВРАГИ», «ВРАГИ-ДРУЗЬЯ» Рядом с нашим кругом были наши противники, nos amis les ennemis, или, вернее, nos ennemis les amis — московские славянофилы. А. И. Герцен. Былое и думы Москва 40-х годов позапрошлого столетия поражала не только страстной непримиримостью публичных
Друзья! Армагеддон войны кончен, теперь человечество должно решить Армагеддон Культуры. АРКА есть свод доброго взаимопонимания. Пусть под этим благим сводом крепнет строение истинной незыблемой Культуры. Не шаткая цивилизация, подчас забывающая о человечности, но
ДРУЗЬЯ Друзей было немного, поклонников же сколько угодно. В их кругу изобразил художник Неврев Мочалова в минуты его загула. Они любили своего трагика, но любовь выражали только одним — веселой пирушкой, за которой рекой лилось вино. Не их общества искал Мочалов в
Друзья Они играли друг с другом бесконечные матчи - популярный в шестидесятые годы спортивный телекомментатор Дальвий Хван и немолодой преподаватель математики Юзеф Ананьевич Михайлович. Дальвий почти всегда был пьян. Михайлович - всегда трезв. Матчи сопровождались