«Долго сидел я вечерним покоем объятый…»
«Долго сидел я вечерним покоем объятый…»
Долго сидел я вечерним покоем объятый,
В темном саду у столетней развесистой ели,
Долго следил как закат погасал розоватый,
Как его блики на облаке легком тускнели.
Тихо так было, дневные растаяли звуки,
Слившись друг с другом деревья дремали устало,
Ветви их точно огромные цепкие руки
К небу тянулись, где звезд вереница блистала.
Сердце томилось какой-то тоскливой истомой,
Плакало сердце предчувствуя близкое горе,
И лишь сознанью нашептывал голос знакомый:
– «После несчастья заметнее счастье во взоре…»
<9 июля 1913 г. Вторник.
Клин>
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава 12 Как я сидел за решеткой с рок-группой
Глава 12 Как я сидел за решеткой с рок-группой Именно рок-группа «Жир» и спасла меня. С тех пор как я бросил школу, я состоял при группе, помогая налаживать звукоаппаратуру. Я подружился с их звукооператором Дики Маршем и его помощником Стивом Россом. Мое умение по звуку
Наслаждаюсь безмолвием и покоем
Наслаждаюсь безмолвием и покоем 19 ноября 2000 года. Северная Атлантика28°38’ с. ш., 15°19’ з. д.04:00. Иду вдоль острова Гран-Канария[89].07:00. Уже рассвело, но солнце еще пряталось где-то далеко за горизонтом и вода казалось чисто-голубой, без теней. Океан лежал вокруг неуютный
«Объятый именем моим…»
«Объятый именем моим…» Объятый именем моим, идешь по улице с другой. Я, с кем-то чуждым и другим, иду по улице другой. Несчастливы и я, и ты, и те, чьи милые черты Нам не милы. О, плач земной: Всегда — с другим, всегда — с
Над вечным покоем
Над вечным покоем Рукой раздвинув темные кусты, Я не нашел и запаха малины, Но я нашел могильные кресты, Когда ушел в малинник за овины… Там фантастично тихо в темноте, Там одиноко, боязно и сыро, Там и ромашки будто бы не те — Как существа уже иного
1 "Июньский закат преисполнен блаженным покоем..."
1 "Июньский закат преисполнен блаженным покоем..." Июньский закат преисполнен блаженным покоем. В нем чудятся шепот свиданья и вздохи разлуки. Колышется зарево; словно вожди перед боем К последней мечте простирают багряные руки. Пылают и рдеют, потупясь, стыдливые
«Долго в чашечке цветка…»
«Долго в чашечке цветка…» Долго в чашечке цветка Пчелка роется, пока Не перелетит к другому, Ценный по дороге к дому Увеличивая груз, И цветку такой союз Предлагая: «Ты мне меду, Я же твоему народу Пыльцы раздарю твоей, К моему приставшей брюшку. Дай же пестик
«Мы плыли долго и упорно…»[153]
«Мы плыли долго и упорно…»[153] Мы плыли долго и упорно Стихиям всем наперекор, С огромным ветром стихотворным Ведя серьезный разговор. Нас провожали альбатросы И чайки реяли во след… Под реей крепкие матросы Себе готовили обед… Скрипели скрепы, пели снасти, Ругался
Предисловие. Вечерним вьюнком в плен я захвачен…
Предисловие. Вечерним вьюнком в плен я захвачен… Вечерним вьюнкомВ плен я захвачен… НедвижноСтою в забытьи.БасёЭта книга — заметки о жизни русской женщины в Японии. Я назвала эту женщину просто "она". Может, потому, что по-японски "`онна" значит "женщина". Русская женщина,
Со мной вы долго не расплатитесь!
Со мной вы долго не расплатитесь! Однажды, закончив разбор положения дел на фронте, Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин попросил Д.М. Василевского[3] задержаться. Едва остались вдвоем, неожиданно спросил:— Как вы материально помогаете родителям?И продолжил:— Ведь,
«Я еще не жил на свете, но уже сидел в тюрьме»
«Я еще не жил на свете, но уже сидел в тюрьме» В первые годы нашего века Екатерина Сванидзе была известна сановным дамам Тифлиса. Ее называли самой искусной портнихой. Именно у нее шила свои роскошные туалеты супруга тифлисского генерал-губернатора Свечина. Она
Ах, как долго едем!
Ах, как долго едем! Ах, как долго, долго едем! Как трудна в горах дорога! Чуть видны вдали хребты туманной сьерры… А как тихо, тихо в мире! Лишь порою из-под мула, Прошумев, сорвётся в бездну камень серый. Тишина. Лишь только песню О любви поёт погонщик, Только песню о любви
«ДОЛГО ЛИ ВСЕ ЭТО БУДЕТ?»
«ДОЛГО ЛИ ВСЕ ЭТО БУДЕТ?» …Раскрытые книги валялись на полу. Корректный офицер раскланялся: «Прошу прощения, мадам». Хлопнула дверь. На книге остался след жандармского сапога.…Екатерина Степановна вздрогнула. Когда это было? Лет пять назад — после выстрела
I «…Долго ль проживу — не знаю»
I «…Долго ль проживу — не знаю» Мысль о неизбежной трагической судьбе поэта была выражена в элегиях 1816–1817 годов, но это была далеко не только поэтическая мысль. Убеждение, что несчастье — удел истинного поэта, в это время становится жизненной философией Батюшкова. С июля
Долго не мог уснуть…
Долго не мог уснуть… Из Солодников попадаю в госпиталь, а оттуда в свою часть. Самолет, на котором я совершил вынужденную посадку, доставлен в полк и отремонтирован.Первым встречает меня Миша Погорелов.— Мы уже думали: переведен в пехоту… — шутит он и внимательно