Давно я не вставал по крику петухов

Село, где на чинаровом столбе

Осталась моего рожденья дата,

Зеленогрудое! Грущу я о тебе…

Мои поля! Где мной трава не смята…

Давно по свежевспаханной земле

Я не бродил и не слыхал спросонок,

Как блеют за стеною в теплой мгле

Коза и разлученный с ней козленок.

Давно я не вставал по крику петухов

И солнце не встречал в лощинах вешних,

Но домик наш — гнездо моих стихов

Не забываю, как скворец скворешник…

* * *

«Человек переносит любую беду…»

Человек переносит любую беду,

Он сгорает в болезненном жарком бреду,

И заносит его обезумевший снег —

Все равно переносит беду человек!

Но как трудно, как трудно бывает тогда,

Если рядом случится чужая беда!

Если кто-то страдает у вас на виду,

И, душой проникая в чужую беду,

Вы не в силах пройти стороною и прочь,

Но не в силах ничем человеку помочь!

* * *

«Всегда заботой матери храним…»

Всегда заботой матери храним

От колыбельных дней и до конца,

Взрослеет сын, и борется, и дышит!

Так почему за именем своим

Он пишет имя гордого отца,

А имя доброй матери не пишет!..

* * *

«Меня война солдатом не застала…»

Меня война солдатом не застала.

Чтоб взять винтовку, был годами мал.

Но тоже рос голодный и усталый!

Но тоже груз на плечи поднимал!

Своим крылом безжалостное время

Махало так, что мой мутился взгляд, —

Недетских слез и всех лишений бремя

Я тоже нес, как будто был солдат!..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читайте также

Петухов Владимир Петухов был избран мэром Нефтеюганска в октябре 1996 года. 26 июня 1998 года в пятницу, «в начале восьмого утра за Петуховым домой зашел один из трех его охранников, Вячеслав Кокошкин. В этот день мэр решил не ехать на работу на автомобиле, а пройтись пешком.

Мы с ним давно, давно знакомы Мы с ним давно, давно знакомы: Час? Или век? И нет нужды Нам из бревенчатого дома Бежать куда-нибудь во льды. И все рассказано, что надо, И нам молчать не надоест — Яснее слов одни лишь взгляды, Яснее взглядов только жест. Нам нет дорог из этой

63. Это было давно… Это было давно… Я не помню, когда это было… Пусть туманом меж нами бездонная пропасть лежит, Но душа этот образ волшебный в себе отразила И, как в зеркале верном, навеки его сохранит… Это было давно… но бесплодно искал я свободы… Нерушимо, незримо

ПЕТУХОВ Сильный характер, как и сильный поток, встречая препятствие, только раздражается и усиливается еще более; но зато, опрокинув препятствие, прокладывает для себя и глубокое русло. К. Д. Ушинский 1 Все, с кем мне приходилось иметь дело, беседуя о Борисе Федоровиче

Как же давно я живу! Я смотрел на этот масайский «Голубой огонек» и думал о том, что мне скоро 60 лет, а много ли встреч Нового года в своей жизни я запомнил?Помню, мне было лет пять, у нас в доме загорелась елка. Елку папа всегда покупал под потолок! Нас, детишек, это впечатляло.

Давным-давно Я нашла в своем ящике тоненькую серую книжечку, вернее, тетрадку в жестком переплете. И с удивлением узнала ее. Оказывается, это мой дневник 45-го года. Написано торопливым мелким почерком: мало места. Стала разбирать с большим интересом.Оказывается – опять

Давно, в Киеве В 1966 году под Косовом, что на Украине, я увидел скалы, словно выкрашенные синькой. Осенью, среди золотой листвы, это выглядело необыкновенно. Почему вдруг синие? Никто не знал. А Сережа воскликнул: «Да это же я их выкрасил для «Теней»! Неужели до сих пор не

Я САМ СЕБЕ ДАВНО НЕ МИЛ Вспоминает писатель Иржи Прохаска.В 1987 году, во время второй встречи исполкома МАДПР в мексиканском городе Сан-Жуан дел Соль, Юлиан вдруг спросил меня:— Тебя исключили из партии?[22]Надо сказать, что перед этим из Праги в Москву поступило сообщение,

«До третьих петухов» Как уже упоминалось, одним из любимых писателей Леонида Быкова был Василий Шукшин. Особо ему нравилась его повесть-сказка «До третьих петухов» с размышлениями о нравственно-социальных традициях русского крестьянства. О том, кто же он все-таки такой,

«...Вставал на пути Магадан» Перефразируя известную поговорку, замечу: если чиновник пьет, но не поет, он либо хворый, либо подлюка. В коридорах власти таких нет.Самую жалостливую песню — «Я помню тот Ванинский порт» — я слышал от Бородина и его сибирских ходоков,

Арсений Замостьянов Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век… Не умел я притворяться, На святого походить, Важным саном надуваться И философа брать вид; Я любил чистосердечье, Думал нравиться лишь им, Ум и сердце человечье Были гением моим. Если я блистал восторгом, С

Давно Спрашиваете о ранних встречах и впечатлениях. Памятки о них были в нашем архиве, и Б.К. перевез его в Москву. Не знаем, полностью или частично. А теперь с кончиною Бориса кто знает, где и как? Вдова его почему-то не отвечает. Настолько все развеялось, что, например, мои

Сегодня и давно В августе шестидесятого (о, век минувший!) волею судьбы, а может быть просто «распределения», я оказался в далеком тогда Никольске (только самолетом можно долететь – всего за десятку), о котором не думал тогда ни сном, ни духом. Но распределение не состоялось

Давно, еще до нас Параллельно с возникновением вокальных зачатков будущего музыкального феномена, имя которому – джаз, появляются и его инструментальные предтечи. Исторически первым из них может быть назван рэгтайм.Под этим труднопереводимым словом (нечто вроде

Сонет («Вставал закат, блистателен и строг…»)[26] Вставал закат, блистателен и строг, За старых сосен медными стволами. Вы шли со мной, объяты злыми снами, И я ваш вздох невольный подстерег. Вдали хрипел над сизыми полями Надорванный тоскующий рожок. День уходил.