Трудно быть богом

Трудно быть богом

Перуанский автостоп как-то сразу не задался. Пожалуй, это первая страна в мире, где я чувствую вину перед каждым встречным водителем за то, что не могу дать ему денег за проезд. Более того, я даже чувствую вину перед местными жителями, что также не могу подать им копеечку-другую.

Каждый встречный мужик тычет в нас пальцем и с воинственной гримасой орет на всю улицу: “Гри-и-ингос!” Местные таращатся на нас, как ведьмы на инквизиторов. Даже улыбка не помогает. Что-то намертво встало клином в мозгах здешнего населения. От этого наше полуторанедельное путешествие по горным деревушкам полнится средневековой холодной злобой.

Все вокруг словно под воздействием какой-то особой социальной радиации. Мы видим только длинную горную грунтовку и неприветливых грязных людей, жующих редкими зубами жилистое мясо. Они хрустят хрящами и смотрят на меня с презрением. Они считают меня виновным в том, что их лица, одежда и будущее покрыты грязью. Им кажется, что город их засран потому, что у меня белая кожа. У них для меня на все двойная цена, но от этого их хижины не становятся стройнее. Вся страна – сплошная декорация к фильму “Трудно быть богом”.

Я не хочу видеть этих людей. Я скольжу мимо них взглядом. Я раздражен до такой степени, что готов дать в нос первому встречному, если его не устроит цвет моего лица. Обидно, но даже от удара под дых им не понять, что я на том же дне, что и они. Я проснусь на горе и пойду срать в кусты, а подотрусь салфеткой, которую стянул в ближайшей забегаловке. По большому счету сейчас мы отличаемся только тем, что я, по крайней мере, пользуюсь бумагой.

Я не понимаю, как можно относиться с уважением к человеку, у которого прямо на входе в дом уже неделю стынет огромная куча собачьего дерьма. Как можно понять и простить водителя, остановившегося посреди деревни, чтобы поссать на чей-то забор, вместо того чтобы сделать это через двести метров в лесу. Я дважды ездил по местным резервациям на автобусах и с уверенностью говорю, что лучше буду плестись пешком под проливным дождем, чем еще раз сяду в эту пропахшую мочой стальную коробку на колесах, в которой на полной громкости ревет издевательская песня про “coraz?n[44]”.

Мы проводим ночи в храмах, полицейских участках и пожарных станциях. Как только нам выпадает возможность зашиться в укромный уголок, немытые уже неделю, утомленные аттракционами горных серпантинов, мы сразу прячемся от реальности за книжками, делаем вид, будто не замечаем этого маленького зябкого мира. Я злюсь на себя за злобу на этих людей, но ничего не могу с собой поделать.

Через десять дней скитаний по горным дорогам мы внезапно понимаем, что с такими темпами доберемся до Куско только через месяц. Вопреки желаниям приходится возвращаться на Панамериканское шоссе, что идет по побережью, и ехать в Лиму. Делать этот крюк очень не хочется, но вырывать с боем по сто километров в день больше нет сил.

Лима предстает перед нами гигантской клоакой, огромным городом, утонувшим в смоге и нечистотах. Половина зданий построена из фанеры и картона. Столица напоминает один большой гараж, пол в котором по щиколотку залит отработанным маслом. Двери нашего автобуса распахиваются, и прямо перед нами на тротуаре лежит истлевший от алкоголя мужик в болотце собственной блевотины. Едем дальше. Маршрут заканчивается у какого-то торгового центра, и мы сразу же прячемся внутри здания.

Как же круто оказаться среди витрин с китайскими шмотками! Похоже, что местные люди тоже ходят сюда, как на праздник: все приодеты, смакуют мороженое, прицениваются к новым телевизорам. Наверное, когда будущий мэр решит изменить этот город к лучшему, ему проще будет снести все на хер и построить заново.

Мы прекрасно понимаем, что выбраться из Лимы автостопом будет невозможно, поэтому тратим последние деньги на автобус до соседнего города. Перу становится для нас серьезным испытанием.

По приезде в Куско мы сразу же устраиваемся на подработку в хостел. Это, пожалуй, самая дешевая дыра в городе – всего два с половиной бакса за ночь. Бесплатный ночлег и обед мы отрабатываем тем, что шесть часов в день встречаем постояльцев и выжимаем соки для посетителей кафе. Казалось бы, ничего сложного, если бы не перуанский подход к ведению бизнеса.

Первое правило кафе Let’s go Bananas! с девизом “Лучшие фреши в городе!”: никогда не клади достаточно фруктов в соковыжималку, или, как формулируют его аборигены, “мало фруктов много не бывает”. И вот, вместо того чтобы радовать посетителей действительно вкусными напитками, мы в течение двух недель в промышленных масштабах изготавливаем водянистую жижу с легким привкусом фруктов.

Второе правило хостела: выруби в здании на полдня воду и свали все на городские службы. Благодаря этому важному правилу толчки в заведении под завязку забиты дерьмом, однако “жировочка” в конце месяца выходит на пару копеечек меньше, чем у конкурентов.

Ну и, конечно, третье правило: самое важное в кафе – это музыка, насрать на постояльцев! Во исполнение последнего пункта босс притянул со свалки две тяжеленные и офигительно скрипучие колонки, из которых днями напролет мы выжимаем абсолютный максимум все теми же песнями про “coraz?n”.

Словом, две недели в Куско, самом туристическом городе Перу, трудно назвать приятными каникулами. Мы так и не съездили на Мачу-Пикчу – билеты туда стоили непомерно дорого. Мы не отправились на Инка-трек по той же причине. Если честно, больше всего в течение этих двух недель нам хотелось поскорее свалить из этой помойки. Но, прежде чем выпустить нас за границу, Перу все-таки приносит нам свои извинения.