Ниже нуля

Ниже нуля

Я встречаю ребят на том же месте, где мы вчера случайно расстались. Мы решаем, что в силах за небольшие деньги снять комнату на всех сразу. Но на нашу табличку с просьбой об аренде реагируют только патрульные полицейские. Сначала они говорят, что “мы не имеем права здесь сидеть, потому что рядом находится дом президента”. Мы отказываемся уходить. Они еще долго пугают нас тем, что сейчас подгонят машину и отвезут всех в участок. Я объясняю им, что послы Беларуси, Ирана, Англии и Франции будут очень недовольны их работой. И Азербайджан останется без тракторов, газопровода в Турцию, нефтедобывающих станций, а Франция тоже что-то придумает. Патрульные вдруг меняют гнев на милость, просят убрать табличку, а в случае каких-либо проблем обращаться к ним за помощью. Я тут же обрисовываю им нашу основную проблему – мы сегодня не ели. Полицейские покупают нам восемь кебабов и каждому по бутылочке колы.

Становится понятно, что в центре города нечего ловить, и мы решаем перебраться на окраину. Французские братья находят неплохое место для стоянки в порту – огромной бандой мы селимся на террасе заброшенного кафе. Там даже есть пара розеток. На следующий день часть нашей команды уплывает на пароме с мазутом в Казахстан, но на смену тут же прибывает молодая пара, Конрад и Лиза. Лиза из Питера, а Конрад из Дрездена. Конрад похож на молодого инженера-физика, и скоро выясняется, что он и есть молодой инженер-физик.

У нас с Женей практически не осталось денег, но больше сидеть на месте мы не в силах. Я выхожу в центр города с табличкой “Не хватает на билет в Казахстан” и за час собираю сто тридцать долларов. Женя садится в менее удачном месте, но тоже настригает приличную сумму. Мы складываем добычу – выходит ровно двести сорок долларов.

Через пару дней паром наконец прибывает в порт, и мы идем покупать билеты, но в самый последний момент невидимая рука прячет деньги в карман, а ноги сами несут нас прочь от кассы. На самом деле нас ужасно душит жаба – ну не может настоящий бродяга отдать полторы сотни баксов за двести километров пути. Вечером мы уже стоим на трассе в сторону Дагестана, а на следующий день пересекаем границу с Россией.

Азербайджанцы пропускают нас за десять минут, а вот на российской границе мы проводим долгих семь часов. Из-за потерянного времени приходится ночевать в поле неподалеку от трассы.

По пути на Махачкалу водители трижды дарят нам по пятьсот рублей. Мы не ожидали такой любви от дагестанцев. Честно признаться, мы крайне впечатлены тем, что все они очень вежливы и часто хорошо образованы. Агрессию проявляет только местная молодая гопота. То и дело из какой-нибудь тонированной “копейки” нам показывают оттопыренный средний палец. Один альфа-самец даже вылезает из машины, чтобы разобраться с нами, ошибочно приняв нас за москвичей. Мы успокаиваем его певучим белорусским языком.

Проезжаем Махачкалу и решаем разделиться до Уфы. С невероятной скоростью я добираюсь до Саратова. Если бы я всегда поглощал пространство такими темпами, то по экватору объехал бы земной шар за месяц.

В семь утра на заправке в двадцати километрах от города я замечаю девушку Наташу. У нее на шее висит пленочная панорамная камера, и я сразу понимаю, что нам есть о чем поговорить. Час спустя я уже сижу на кухне ее родителей и ем самый вкусный суп на планете. Потом мы с девушкой целый день разъезжаем по местным фермам и полям в поисках крутых агрокадров. Наташа в восторге от утренних полей, а я в восторге от Наташи. Мне нравится то, с какой скоростью она расходует пленку. Помнится, я как-то тратил не больше катушки в неделю, она отщелкивает четыре штуки за пару часов: – Я не жалею денег на творчество, для чего еще жить? – улыбается Наташа.

Дорога знакомит меня с замечательными людьми. Живи мы в одном городе, обязательно стали бы близкими друзьями. Но неизведанное зовет, поэтому я покупаю билет на поезд до Уфы и вечером загружаюсь в вагон.

Звонит мобила. Я поднимаю. Мама говорит, что умерла бабушка.

Бабушка умерла?

Она сказала, что будет жить, пока ее внук учится…

До моего дома – три тысячи километров. Это очертя голову три дня пути. Если повезет. Можно еще на самолете. Назад в Минск? Я не могу. Никак не могу. Поезда сталкиваются внутри меня, рельсы плавятся, пошевелиться не получается. Если бы только я мог быть в двух местах одновременно!

Мне очень хочется отдохнуть от дорожных разговоров, и полпути до Уфы я молчу. Затем один из попутчиков все равно начинает расспрашивать меня, откуда я и куда путь держу. Слово за слово, и к разговору подключаются соседние купе. В Уфу я въезжаю с полным рюкзаком еды.

Уфа очень похожа на Минск – сталинскими зданиями, спальными районами и грустными заводами. Здесь уже заметно холоднее. На деньги, сэкономленные на билете в Казахстан, я закупаюсь в секонде зимней одеждой.

Машина за машиной – и я вторгаюсь в Сибирь. На кольцевой Челябинска останавливаю дальнобойщика Юру. На его руке набито облачко, в центре которого романтическим почерком выведено имя “Наташа”. Из разговоров за жизнь выясняется, что его жену зовут Вера, а любовницу Маша. Кто же эта таинственная Наташа, я так и не осмеливаюсь спросить. Когда мы останавливаемся перекусить, Юра каждый раз включает на своем портативном DVD-плеере мультфильм “Маша и Медведь” и искренне смеется незамысловатым шуткам, тыча вилкой в экран.

За окном мелькают болота и леса. Температура опускается ниже нуля, о чем свидетельствуют замерзшие капли на зеркалах заднего вида. От холода совсем не хочется разговаривать – мы пробираемся сквозь тайгу. На новосибирской развязке наши пути расходятся, Юре – на Кемерово, а мне – на Алтай.

Я планирую задержаться в Новосибе на пару дней. Местные байкеры подсказывают мне кофейню, в которой я надеюсь найти приют. Они описывают ее как место, где тусуются “всякие дредастые”. Так и выходит: в кофейне я знакомлюсь с дредастой официанткой Настей. Настя миниатюрная, ей двадцать четыре, у нее растатуирована вся левая рука, она смеется, словно мультяшный персонаж. Я селюсь у нее на кухне. Пара дней плавно перетекает в пару недель. Я сплю по двенадцать часов на раскладном кресле, в остальное время занят бездельем. Я сильно истосковался по такому отдыху.

Именно на этой кухне, сидя за компом одной бессонной ночью, я знакомлюсь по интернету с Олей. Она живет в Минске и работает в журнале, для которого я пишу свои заметки. Переписка в соцсетях плавно перетекает в видеозвонки по Скайпу. В этот момент я еще не подозреваю, как это знакомство перевернет мою жизнь.

За прошедшие месяцы я подружился с сотней людей, проехал больше десяти тысяч километров. Мне приходилось спать под открытым небом, доедать за кем попало в “Макдональдсах”, не мыться неделями и просить милостыню. Я отлично знаю, что такое жизнь на улицах урбана. Алтай – край дикой природы и удаленных поселений. Пока я точно не знаю, куда и зачем направляюсь, но чувствую, что настало время выбираться из городов.