ИМ НАДО ПОМОЧЬ ВЫЖИТЬ
ИМ НАДО ПОМОЧЬ ВЫЖИТЬ
Журавли — одни из самых любимых в народе птиц. Сколько о них сложено песен! Эти птицы — герои многих сказок, легенд и басен. Яркие, незабываемые картины природы — весенний прилет журавлей на гнездовья и их отлет осенью в теплые края. Заметив их в небе, всегда с грустью посмотришь птицам вслед. Именно отлет журавлей как бы символизирует наступление осенней поры.
В чьем сердце не вызывает восхищение знаменитый «журавлиный клин», мелодичные трубные звуки, брачные «танцы»!
К сожалению, за последние годы все реже и реже мы встречаем этих больших и красивых птиц. Повсюду они становятся редкими. И чтобы журавли совсем не исчезли с лица Земли, человек уже сегодня стал задумываться над тем, как помочь им выжить.
ДЖОРДЖ АРЧИБАЛЬД — «ЖУРАВЛИНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ»
Известно, что в начале семидесятых годов в США в штате Висконсин был создан Международный фонд охраны журавлей. Его президент Джордж Арчибальд не раз приезжал в нашу страну, знакомился с тем, как у нас организована работа по охране журавлей, принимал участие в совместных проектах по спасению редких видов, в частности в операции «Стерх». Эта работа проводилась по программе советско-американского сотрудничества в области охраны окружающей среды.
Деятельность Международного фонда охраны журавлей завоевала признательность и уважение во всем мире. О том, как возникла идея его создания, кто был пионером в этом деле, а также о себе рассказывает сам «журавлиный президент».
Я родом из Канады. Как и у вас, на моей родине самые заметные, большие и красивые птицы — журавли. Очень я их полюбил. Мечтал стать зоологом. Мечта моя осуществилась. Тема моей диссертации была по энтомологии журавлей. Защищал ее в Корнельском университете. Там я встретился и подружился с Рональдом Сауэем. Он, как и я, решил связать свою научную карьеру, всю свою жизнь с изучением журавлей. Мы уже тогда видели, что их становится все меньше на нашей планете, а некоторым видам, если им не помочь, грозит исчезновение. Тогда мы с Рональдом решили действовать. Хотели создать международную организацию, главной целью которой было бы сохранение журавлей во всем мире.
Начали мы с программы, в которой конечно же приблизительно определили, чем должен заниматься наш фонд. Потом эта научная программа уточнялась, совершенствовалась.
Денег для осуществления программы у нас не было, но зато были энтузиазм и желание работать. Мы обратились к частным лицам за пожертвованиями. Таких оказалось немало.
И вот в 1973 году на собранные среди патриотов журавлиного племени деньги в штате Висконсин, недалеко от городка Барабу, мы арендовали небольшую территорию. Там была пустующая конюшня. Построили вольеры для журавлей, наняли трех сотрудников. Рональд и я были директорами, научными сотрудниками и зоотехниками. Хотя мы и не получали зарплаты, но делали все возможное, чтобы создать журавлиный питомник.
Где же мы разыскивали журавлей? Обратились к зоопаркам, к владельцам частных коллекций, к представителям торговых фирм, имеющих дело с животными. В нашем питомнике становилось все больше и больше журавлей.
Журавли — очень небольшая группа, составляющая одно семейство в классе пернатых. На планете почти 8600 видов птиц, а журавлей из них всего 15 видов. Два вида гнездятся в Северной Америке, пять — в Африке, по два — в Австралии и Европе и девять видов — в Азии. Некоторые гнездятся на двух континентах. Нет журавлей лишь в Антарктиде и Южной Америке. Более половины всех видов — это редкие и исчезающие, они занесены в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов.
Сейчас в нашей научной программе пять направлений, или разделов. Они и определяют нашу деятельность. Первый включает научные исследования по изучению образа жизни журавлей, их биологии. Второе направление работы — сохранение журавлей. Мы даем советы правительству, что необходимо предпринять для сохранения птиц. Третий аспект нашей программы — размножение журавлей в неволе. Дикие журавли размножаются очень медленно, а в неволе, в инкубаторах, значительно быстрее. Еще одно направление в работе — повторное формирование стаи. Журавлей, ранее содержащихся в неволе, мы выпускаем в те места, где они обитали прежде. И наконец, мы ведем пропаганду среди населения, объясняем, как охранять журавлей, рассказываем об этих великолепных птицах.
Наш питомник журавлей открыт для посетителей. Как только у нас появились журавли, мы сразу же стали пускать всех желающих посмотреть на них. К нам приезжают сотни людей из разных мест. Питомник посещают многочисленные экскурсии школьников, которым мы читаем лекции не только о журавлях, но и вообще о проблемах охраны животного мира.
В первое время нам очень не хватало средств. Государство не выделяло нам никаких дотаций. Но число членов фонда с каждый годом возрастало, и денежная помощь росла довольно быстро. Мы купили новый участок земли неподалеку от старого, построили новые вольеры для журавлей.
Ежегодно летом многочисленные группы студентов из различных университетов США, Канады, других стран проходят у нас научную практику. Они нам очень помогают в наиболее напряженный весенне-летний период, когда у сотрудников фонда буквально не хватает рук.
А в 1975 году у нас прошло первое Международное совещание по журавлям. В нем приняли участие более 70 специалистов из различных стран Америки, Европы и Азии.
Наш фонд проделал большую работу в области охраны редких видов. Совместно с японскими орнитологами мы провели исследования очень редкого вида — японского журавля. Нам удалось установить, что птицы, проводящие зиму на Хоккайдо, не улетают в Сибирь весной, как это считалось ранее, а остаются гнездиться в Японии. По нашей рекомендации правительство объявило заповедными дополнительные места гнездования и увеличило сеть подкормочных площадок.
Мы открыли новые места зимовок японского и даурского журавлей на Корейском полуострове и добились организации для этих птиц резервата в астуарии реки Хан. Была создана еще одна подкормочная станция.
Если спросить, какая операция по спасения журавлей для нас наиболее необычна и интересна, то в первую очередь я бы назвал операцию по спасению белого журавля, или стерха. Она и названа была «Стерх». Ее мы провели совместно с русскими орнитологами во главе с профессором Владимиром Евгеньевичем Флинтом.
Стерх нас очень интересовал — ведь это один из самых редких видов журавлей. По данным профессора Флинта, этих замечательных птиц осталось около 300, и гнездятся они только в низовьях реки Оби и в Северной Якутии. Но зимовать стерхи улетают в Китай и Индию.
Если места гнездования стерха мало затронуты хозяйственной деятельностью человека, то с зимовками дело обстоит гораздо хуже. В Китае закон не охраняет стерхов на местах зимовок. В Индии эти птицы ежегодно зимуют в заповеднике Г хана Бхаратпур — это в 150 километрах от Дели, там около 60 птиц этого вида. Мой коллега Рональд Сауэй изучал зимнюю биологию стерха. Он установил, что и это место в «аварийном» состоянии. Дело в том, что этот заповедник — небольшая система болот, окруженных сплошным кольцом поселков. Болота с каждым годом все больше усыхают, засоряются бытовыми отходами, зарастают. Они становятся непригодными для жизни стерхов.
Мы решили расширить область обитания стерха, искусственно создать одну или две новых природных популяции с таким расчетом, чтобы они зимовали в богатых кормом и охраняемых местах. Научные обоснования для этого таковы: журавли — очень хорошие родители и охотно принимают яйца даже другого вида, причем не только принимают, но и выращивают птенцов. Значит, яйца стерха можно положить в гнездо обычного серого журавля.
Появившиеся на свет птенцы вместе с приемными родителями освоят новые миграционные пути и новые места зимовки. А гнездиться они прилетят туда, где родились.
Положительный пример в этом деле уже имелся. В резервате Грэйс-Лейк в США орнитологи подкладывали яйца редких американских журавлей в гнезда более многочисленных канадских. Эксперимент этот удался. Он придал уверенности и нам.
И еще одно очень важное обстоятельство: стерхи, как и некоторые другие журавли, откладывают два яйца, но выращивают только одного птенца. Второй гибнет или его убивает старший, вылупившийся первым птенец. Это позволяет брать из гнезда стерха одно яйцо для искусственной инкубации без ущерба для численности популяции. Вот это-то яйцо и можно положить в гнездо серого журавля.
Мы знали, что одна из популяций серого журавля зимует в Иране, а гнездится где-то в Сибири. Но где? Вот это мы и пытались выяснить. Я побывал в Иране и вместе с иранскими биологами изучал и метил серых журавлей. За несколько месяцев нам удалось поймать и надеть метку на 77 птиц.
Метка — это яркий эластик удлиненной формы, на который мы нанесли цифру 100, она хорошо отражала свет, поэтому была ясно видна с расстояния более километра. Вместе с профессором Флинтом мы тогда обратились к телезрителям: кто заметит журавля с такой меткой, просьба сообщить о находке. И зрители откликнулись. Было несколько сообщений о том, что помеченные журавли обнаружены в различных районах. Но оказалось: серые журавли гнездятся на таких обширных пространствах, что их даже трудно отыскать. Пришлось отказаться от этой идеи. Тогда профессор Флинт предложил перенести эксперимент в Окский государственный заповедник, где обитает небольшая группа этих птиц, причем гнездятся они там постоянно. Мы приняли это предложение. Но тут была еще одна проблема. Дело в том, что сроки гнездования стерха и серого журавля не совпадали. В то время, когда стерхи еще только начинают гнездиться, у серых журавлей уже большие птенцы. Поэтому перекладывать яйца можно от птиц, содержащихся в неволе, — в этом случае мы можем с помощью искусственного удлинения светового дня стимулировать яйцекладку в нужные для нас сроки.
В то время у вас еще не было журавлиного питомника. Было решено, что российские специалисты передадут нам для искусственной инкубации несколько яиц стерха из якутской популяции. А когда вылупившиеся из этих яиц стерхи подрастут, снесенные ими яйца мы перевезем в Россию и положим в гнезда серых журавлей.
Обнаружить гнезда стерха на огромных просторах тундры, а затем перевезти яйца птиц на дальнее расстояние — это поистине удивительная операция! Ничего подобного еще не было в моей практике. Яйца стерха нужно было везти через три континента. Максимальный срок на всю перевозку 48 часов — от гнезда в якутской тундре до инкубатора в штате Висконсин. Четыре драгоценных яйца стерхов были доставлены за 43 часа!
Помню, с каким благоговением мы доставали их из термостата. Нам нужно было узнать, живы в них эмбрионы или нет. Приступили к «водному тесту». Для этого яйца осторожно погружают в теплую воду. Если развившийся эмбрион жив, яйцо плавает довольно высоко, а главное — периодически чуть-чуть вздрагивает, когда эмбрион шевелится. Если же птенец мертв, яйцо погружается глубже и неподвижно.
Когда мы опустили в воду первое яйцо, оно начало вздрагивать и шевелиться. Птенец был жив! Мы прыгали, кричали и обнимались от радости. Еще больший взрыв радости вызвало второе яйцо — оно тоже оказалось живым. Но третье и четвертое принесли разочарование: яйца сразу же погрузились в воду и замерли. Либо эмбрионы погибли, либо яйца не оплодотворены. Но два эмбриона были живы. Значит, усилия, которые все мы затратили в течение последних трех лет, не пропали. И с этой минуты все наши надежды были связаны с вылуплением этих двух птенцов.
Прошло долгих пять дней, прежде чем мы услышали внутри яйца чудесный скребущий звук и легкое попискивание. Наступил 47-часовой обряд вылупления. Он был во всех деталях описан и снят кинокамерой. Иначе и быть не могло — ведь мы были первыми, кто видел, как на свет появляется стершонок. Мы тут же назвали его Владимиром — в честь профессора Владимира Евгеньевича Флинта. Такова традиция у орнитологов.
Год спустя Владимир Евгеньевич приехал в наш питомник и повидался со стерхами — Владимиром и Китой. Он сознался, что очень волновался при встрече. Это естественно. А спустя год профессор Флинт и его помощники вылетели в места обитания стерха и повторили всю операцию. Удалось собрать семь яиц, из которых вылупились еще пять птенцов; два яйца оказались неоплодотворенными. Во время перевозки яиц произошло примечательное событие: один из птенцов начал вылупляться в дороге и стал настоящим журавленком в самолете Аэрофлота где-то над Атлантическим океаном. Поэтому он и получил имя Аэрофлот. Вся перевозка тогда заняла всего 25 часов.
Я побывал в журавлином питомнике, который создан в Окском государственном заповеднике, и был от него в восторге. Теплое зимовальное помещение, поделенное на чистые, аккуратные секции для журавлей, просторные внешние вольеры, инфракрасная подсветка, добротный корм, внимательный уход — все это оставляет прекрасное впечатление. Я увидел там хорошую коллекцию журавлей — их более тридцати.
Мне сказали, что это временный питомник. Уже есть задание на проектирование настоящего питомника на 120–150 журавлей. Он займет территорию около 15 гектаров. Это размах!
Была у меня и трогательная встреча со стершонком по имени Джордж — своим крестником. Мы даже снялись с ним на память.
С российскими коллегами мы проделали большую работу и на всех уровнях встречали взаимопонимание и поддержку, дружеское участие. Когда мы получим от журавлей потомство, это будет означать, что первая задача решена: генетический фонд стерхов спасен. Рано или поздно, но мы обязательно сможем создать новые популяции журавлей.
Важно, что как биологический вид стерх уже не исчезнет, какие бы перемены ни произошли в гнездовом ареале, на путях миграции или на зимовках. Сознавать это радостно.
Будем работать, чтобы и другие журавли не исчезли с лица Земли.