Казино

Казино

I

В генах каждого человека живет извечный азарт. Живет неистребимая надежда на выигрыш, на счастливый случай. На везение. И если одному из тысячи повезет, каждый из оставшихся 999 в глубине души будет лелеять надежду, что госпожа Фортуна может улыбнуться и ему.

Об этом думал Петро Власевич, учитель истории и географии, по дороге в казино. Азартные игры он не любил, казино ставил рядом c борделем, считал эти заведения рассадниками гнилого капитализма. И потому, когда сын Алесь предложил поехать в казино, Петро заупрямился, стал бить в хомут.

— Ты что? Чего я там не видел? И в Минске ноги моей не было в этом заведении. Ненавижу картежников. Махляров, прайдисветов. Сын нашей учительницы, он в Минске живет, — унадился в карты. Случалось, выигрывал по мелочам. А потом просадил всё. Продулся в пух и прах. Жена оставила его. Дитя сиротою растет. Вот тебе и казино. Там шельма на шельме сидит и шельмою погоняет. И так всюду. В Америке, России, или в Японии.

Это говорил бывший активный пропагандист и агитатор, воинствующий атеист. Директор сельской школы, конечно же, коммунист, Петр Иванович Власевич не мог быть другим. Если бы он не проводил массово-политическую работу, хоть бы однажды отказался выступить с докладом на антирелигиозную тему, у него тут же отобрали бы директорское кресло. Даже уроков истории могли бы не дать. Разве, что географию оставили бы, хоть кончал он именно истфак.

Петро Власевич верой и правдой служил райкому. Свято верил в победу коммунистических идеалов. В глубине души он верит в них и теперь, правда, никому не признается, даже своей благоверной. Она, беспартийная, учительница химии, беззлобно насмехалась над мужевой идейностью, верила в неопровержимость химических законов, выраженных в непоколебимых формулах. А туманному мифу о всеобщем счастье доверия у нее не было. Когда-то украдкой, чтобы не узнал отец, уговорила сына, круглого отличника, не поступать на исторический, тем более на болтливый филологический факультеты — только на химфак или физфак. Физика и химия неизменны при любой власти. Сын послушался. Окончил физмат, затем аспирантуру, защитил кандидатскую. Стал программистом экстра-класса. И очутился в Америке..

— А где это казино? В Бостоне?

— Да нет. Надо ехать в соседний штат Коннектикут.

— Наверное, далеко?

— Милей сто двадцать. Ну, километров под двести.

— Ёпэрэсэтэ! Двести километров ехать в казино? Да будь оно на соседней улице, так я бы туда ни ногой.

— Нет, папа, ты не прав. Там очень интересно. Туда едут со всего света.

— Там можно ходить целый день. И все не осмотришь. А какие там магазины!

Большие, маленькие. Даже индейские. И все блестит и сияет. Такая вокруг красота, что душа радуется, — подала голос невестка Настя.

— А играть в карты, или садиться за автоматы никто никого не заставляет. Ходи. Смотри. Любуйся. — убеждал сын.

Правду говорят: гость — невольник. Петро был благодарен сыну и невестке, которые взяли в своих фирмах по пять дней отпуска, чтобы хоть немного показать ему Америку. Оставшиеся дни, кроме выходных, а приехал он на целый месяц, будет сидеть дома, встречать из школы внука Олежку. В конце концов, Петр Иванович сдался.

II

И вот они едут. За рулем серебристо-блестящей «Тойоты» сын, рядом Настя. А на заднем сиденье вольготно устроился Петро. Прямая ровная дорога — четырехполосный хайвэй, успокаивала и даже усыпляла… Но Петро прогнал сонливость — в нем проснулся учитель географии. Он пристально всматривался за окно, крутил головой то вправо, то влево, как подсолнух за солнцем. «Тойота» катила по третьей полосе. По первой и второй бесшумно двигались, будто плыли, громадные фуры, чуть поменьше габаритами закрытые фургоны, кургузые микроавтобусы, пенсионерские легковушки.

Зато по четвертой полосе, слева, обгоняли белорусов разномастные, разноцветные джипы, приземистые, широкие американские «Кадиллаки». И водители были разные: негритосы, желтокожие узкоглазые китайцы и японцы, смуглые латиносы, реже можно было увидеть белого водителя. В машине, как правило, ехал один человек.

Сквозь облака пробилось солнце, лучистое, низкое — на улице середина ноября, но деревья вдоль дороги еще держали багрово-золотистое листья. У нас уже деревья голые, а здесь бабье лето в полном разгаре, у них теплее, подумал Петро. Вскоре солнце высветило высокие крутые скалы по бокам дороги. Почудилось, что это великан-богатырь обложил хайвэй валунами, скрепил их красной глиной. Да так и оставил. Это же надо было пробить широченную дорогу среди скал! Сколько вывезти камней, твердой породы. Неужто ради того, чтобы махляры со всего света ахали в казино? Петро знал, что этот хайвэй мчит на север до границы с Канадой, и работает круглые сутки, не переводя дыхания. Но ему все равно казалось, что все легковушки катят именно в казино.

Мелькнул указатель с названием штата. Сын пояснил: казино находится в резервации индейцев — аборигены не платят налогов. Потому здесь выгодно заниматься бизнесом. Владельцы казино это оценили, построили в резервации целый город.

— Дурят людей на халяву, — буркнул Петро.

— Бизнес — есть бизнес, — задумчиво молвила Настя. — Ну вот и подъезжаем. Вон высотный отель. В форме раскрытой книги. Люди живут там неделями, некоторые месяцами. Отдыхают, развлекаются, играют…

— Аборигены наверное неграмотные. Книг читать не умеют. Зато вот вам отель в форме книги. Любуйтесь! Радуйтесь, — гнул свою линию Петро.

Сын ничего не ответил. Смолчала и невестка.

«Тойота» нырнула в подземный паркинг. Долго искали свободное место — громадная площадка, больше футбольного поля, вся была уставлена машинами.

— Паркинг здесь бесплатный. Ставь машину хоть на несколько дней.

— Факт, пока не продуешься. Тогда заплатишь и за паркинг, и за отель. Если выиграешь, что-нибудь купишь на память. Выпьешь на радостях в ресторане. Гулять так гулять! — подначивал Петро.

— Тут очень вкусное мороженое. Бен энд Джеквис. Порция стоит два доллары с половиной — сказала Настя. — Мы были здесь месяц тому. Нам очень понравилась.

На этот раз Петро промолчал. Он оглядывался вокруг. Стоявшие плотно машины напоминали громадное стадо каких-то фантастических разноцветных животных, разлегшееся здесь, спрятав свои спины то ли от зноя, то ли от дождя или холода.

Наконец зашли в высотное здание. Элеватор-лифт, просторный, человек на десять, бесшумно поднял на шестой этаж. Вышли и… оказались в сказочном царстве. Яркий свет необычных светильников бил в глаза. Под ногами мягкие ковры с красно-черными узорами. Высоко вверху переплетались деревянные конструкции коричневого цвета, подобные на стропила. На стенах распластанные шкуры оленей. Кое-где белелись длинные полоски бересты. Ушные раковины, казалось, трещат от громкой ритмичной музыки. Глаза разбегались от множества людей, которые неторопливо прогуливались по мягким коврам. Они не были похожи на матерых картежников. Скорее всего это были зеваки, да и столов с картами, игровых автоматов Петро нигде не приметил. Зато с высоты метров полсотни катился шумливый водопад. Внизу — скамейки. На одной из них сидели двое лысоватых китайцев, тихо-мирно беседовали, видимо, про житье-бытье.

Китайцев было очень много. Мужчины, женщины, в основном пожилого возраста, они шли толпами, будто их привезли на экскурсию в плановом порядке.

Узкие глаза внимательно осматривали все вокруг и аж светились от восхищения. Много было и темнокожих: высокие, толстые, как шкафы, мужчины в длинных пальто, укормленные женщины с толстыми задницами. Между гуляющими шустро сновали мулаты с табличками на грудях: обслуга казино.

Людской поток, как вешняя вода щепки, подхватил и понес белорусов. Светили, подмаргивали разноцветные указатели: рест-рум (туалет), ресторации. Бары, магазины и магазинчики. Столов картежных, игровых автоматов еще не видать. Зато в глаза бросилась высокая серебристая ель, на ней светильники-ленты, извивающиеся, как молнии на темном небе. У подножия ели по камешкам журчит ручеек, в воде блестят монетки. Их очень много, целый клад.

Повернули в другое крыло, здесь резвилась малышня под наблюдением няней, пока родители стремились поймать за хвост фортуну. Дальше людской поток опять погустел, в воздухе плавал густой сигаретный дым — в казино разрешается курить. Петро издали увидел матерого волка, который возвышался на скалистом утесе в центре зала, точнее — круглой площади-перекрестка. Волк поднимал и опускал лобастую голову, задирал и опускал толстенный хвост. За столом у стены сидел человек, над ним крупными буквами по-английски: если вы заблудились, мы поможем. Здесь можно купить карту-путеводитель, без нее заблудить просто: казино Махиган-Сан занимает огромную территорию.

— Мы все осмотрим. Потом перекусим и сядем за автоматы, — предложил Алесь.

Петро уже устал. Слова о перекусе немного обрадовали.

Заглянули в индейский магазин. Петру сразу приглянулась меховая камизэлька-безрукавка. Вот бы купить себе или жене. Бросил взгляд на ценник — двести баксов с гаком. Многовато. Кусается камизэлька. А вот мягкая, упругая красно-коричневая подушечка — 40 баксов. Красиво раскрашенные деревянные ложки —12 баксов штука.

— А эта корзиночка — дрим-кетчер. Индейская ловушка для снов, — блеснула познаниями Настя.

— Дрим-кетчер? Так и по-нашему спать — дремать. Кто у кого одолжил слово? Англичане у нас или мы у них?

Настя промолчала, а сын ответил:

— Видимо, янки одолжили у нас.

Дрим-кетчер понравился Петру — вот бы похвастался перед соседями. Но стоила корзиночка дорого. Кстати, здесь не было американских ценников: 5.99, 7,59, 9, 99. Индейцы даже этим хотят подчеркнуть, что рыночная психология не для них. Десять так десять, а не 9, 99. В этих девятках сам черт ногу сломает.

— Батя, может, этот сувенир купим? — Алесь крутил в руке пучок разноцветных птичьих перьев.

Белые, красные, синие, черные перья, связанные блестящим шнурком, узел закреплен блестящей брошкой. Стоил сувенир 6 долларов.

— Зачем? Не надо, — отмахнулся Петро, он помнил, что в его кармане всего одна купюра — десять долларов. Эту сумму он решил пожертвовать игровым автоматам. Раз уж приехал, так надо попробовать поймать удачу. Все равно на дрим-кетчер не хватит.

Бесшумный эскалатор поднимает гостей на этаж выше. Здесь живые зеленые ели — видимо, корни их уходят в землю. Стволы деревьев обложены чем то белым, как вата — имитация снега. Над головой темное звездное небо: таинственно светятся искусственные созвездия.

— Это же надо такое придумать! — удивлялся Петро. Сын и невестка переглянулись, будто заговорщики. Они были довольны: гостю все нравится.

В стороне от елей на стендах были размещены фотопортреты деятелей индейской культуры. Посетителей здесь было очень мало. Любителям казино начхать на культуру аборигенов, с грустью подумал учитель истории.

III

Наконец белорусы добрались до казино. Здесь было еще более людно, еще гуще сигаретный дым. Справа на зеленых столах молодые ловкие китайцы — парни и девчата, — артистично сдавали карты. На других столах перемешивались костяшки, подобные на домино. С левой стороны таинственно застыли автоматы для игры в покер.

— Ну что, аппетит нагуляли. Но азарт еще, видимо, не проснулся? — Алесь посмотрел на отца.

— Что ж, перекус не повредит, — ответил Петро.

Стали искать, где бы пообедать. Кафе, бары были на каждом шагу, но цены в них слишком уж кусались. Нашли что-то подобное на столовую.

— Батя, займи место, — Алесь показал на свободный столик. — Мы скоро вернемся.

Петро смотрел вслед сыну и невестке и невольно залюбовался, радость тепло отозвалась в душе: хорошая пара. Оба высокие, энергичные, русоволосые. Алесь сильной рукой нежно обнимал за плечи Настю. Жаль, живут далеко. И дитя всего одно. Еще молодые, может, отважатся на второе дитя, когда разгребутся с кредитами.

Он сидел один за столиком, ждал своих кормильцев, осматривался вокруг. Ему все было интересно. Слева полудновала-обедала китайская пара: оба пожилые, худощавые, в очках. Ели молча, сосредоточенно, будто отбывали повинность. Напротив две толстые негритянки неторопливо, с какой-то ленцой, торкали в тарелки черными вилками и ножами. Руки их тоже были черны. Лишь подушечки пальцев под ногтями желтоватые. На пальцах поблескивали золотые кольца. В ушах — золотые висюльки-сережки. Значит, не бедные. Может, приехали с Южно-Африканской республики, почему-то решил Петро.

Вскоре с полными подносами вернулись Алесь и Настя. На первое был суп в картонной чашке с крышкой. В него надо было высыпать из пакетика сухарики. Суп оказался очень горячим, довольно вкусным и калорийным. Затем ели пиццу. И пицца Петру понравилась. Удивило, что ножи и вилки были черного цвета. Петро уже заметил: индейцы любят коричневый и черный цвета. Подгоняют все под себя: лица коричневые, волосы черные, как воронье крыло.

— Сил набрались. Можно попробовать поймать за хвост госпожу Удачу, — весело сказал Алесь. — Как настрой, батя?

— Насторой боевой. Как перед атакой.

IV

Белорусы решительно направились к автоматам. Их здесь тысячи. И тысячи людей — белых, желтых, черных, молодых и пожилых, даже совсем дряхлых- разномастные дети Матухны Земли сидели в мягких креслах. Жадно затягивались сигаретами, нажимали на клавиши с одним желанием — поймать удачу. Это пламенное желание-страсть объединяло всех посетителей казино. Флюиды каждого азартника плавали в прокуренном воздухе и добавляли смелости, дерзости и надежды каждому участнику этого грандиозного соревнования- кто кого обхитрит, кому улыбнется ее Величество Фортуна. А кому она покажет кукиш.

Петро нерешительно сел за свободный автомат. Алесь показал щель, куда надо всунуть купюру. Автомат жадно проглотил десять долларов. На табло справа высветилась единица с тремя нулями — тысяча центов. Сначала поставил по одному центу. Табло вспыхивало, светилось, вроде как подмаргивало, зелеными, красными, розовыми прямоугольниками. На них были какие то рисунки, но что они значили, Петро не мог понять, да и не до того было. Он нажимал клавиши, автомат сверкал огнями. Справа выскакивали цифры: 999, 998, 997. Счет пошел. Петро изменил ставку — теперь ставил по пять центов. Азарт начинал овладевать им… Раза три нажал — в квадратике в центре появилась цифра 10. Выиграл десять центов! Но проиграл в три раза больше.

Сын посоветовал изменить диспозицию — пересесть за соседний автомат, от которого только что отошла грустнолицая мадам. Петро нажал клавишу возврата, которую показал Алесь, — выползла белая бумага размером с доллар, на ней цифра — 975. Всунул бумагу в новый автомат, поставил по пять центов. «Ну. боженька, помоги», — взмолился бывший атеист. Раза три проиграл. Но вдруг автомат засветился, будто внутри вспыхнула молния. Выкатилась в оконце цифра 50. Выиграл полсотни центов! Затем посыпались выигрыши по пять. По десять центов. Всего уже было 14, 90. Петро не верил своим глазам.

— Ну, батя, даешь! Почти пять баксов выиграл! — потирал руки от радости Алесь.

Но тут начались сплошные проигрыши. Фортуна отвернулась от учителя истории. Алесь предложил снова поменять автомат. Прошли мимо трех рядов молчаливых металлических монстров. Устроился за один из них. Ставил по пять центов. Раза два выиграл по десять центов. Затем посыпались сплошные проигрыши. Когда на табло вспыхнула цифра 10, 40, Петро решительно поднялся с кресла:

— Довольно! С меня хватит. Хоть на сорок центов, да обдурил капиталистов. Автомат выдал бумагу, в конце ряда другой автомат «обналичил» ее — выползла зеленая купюра в десять баксов, со звоном посыпались монеты. Все свершилось без участия человека. Он, будто злой, нечистый дух, стоял за этим холодным металлически шкафом. А может, сидел внутри его.

С мостика Петро кинул в воду монету — хотелось вернуться сюда, чтобы еще раз пощекотать госпожу Удачу. Он оглядывался вокруг, на застывшие шеренги автоматов. На головы людей: темноволосые, седые, рыжие, курчавые и голые, как бильярдный шар. Теперь он точно знал, что переживают эти люди, какие чувства бушуют в их сердцах. У них было одно желание, одна вера, одна жажда и одна надежда: а вдруг повезет выиграть! И улыбнется, подморгнет бездушный автомат: «Халява, сэр»! Но что чувствует игрок, когда напротив сидит живой человек, жаждущий оставить партнера без рубашки, этого Петро еще не испытал. Впрочем, об этом он и не жалел. А вот о том, что не купил дрим-кетчер — индейскую корзину для ловли снов, учитель истории очень пожалел. Красивый, оригинальный сувенир будет наверняка сниться в Белоруси.

А назавтра утром сын подал ему листов десять бумаги:

— Это тебе чтиво. На целый день хватит. Здесь всё о культуре индейцев. Их история, быт, легенды, предания. И о том, как их, наивных, неопытны, очень доверчивых, дурили белые колонизаторы. Интернет знает всё.

V

О поездке в американское казино мне рассказал земляк Петр Иванович. Он привез новогодний презент, который передала наша дочь. Проговорили мы целый вечер. Помалу, незаметно, растиснули поллитруху нашей оржанушки-веселушки. Перед прощальной, «оглоблевой» чаркой гость признался:

— Мы с Алесем. Ну там, в Америке, пили бутылку почти неделю. Ну, утром ему за руль. И вообще американцы водки пьют мало.

— Так нам же за руль не надо… — начал было я, но Петр Иванович перебил:

— Ну что вы! Я же не в обиду… Я вам очень благодарен за гостеприимство. У американцев этого нет и близко…

— А я вам благодарен за беседу. У вас завидная наблюдательность. Цепкая память. Я будто вместе с вами посетил американское казино. А как выглядит эта корзинка для ловли снов?

— Дрим-кетчер? Ну. такое кольцо. Как большой браслет. В центре — крест. На цепочках свисают с кольца шесть разноцветных птичьих перьев. Еще там какие-то прибамбасы. Я вычитал легенду: будто хорошие сны задерживаются в этой корзинке-ловушке. А сны плохие, кошмарные, по перышкам стекают в землю. И стоит сувенир 12 баксов. Аккурат дюжина. Цифра, видимо, не случайная. Имеет таинственный смысл.

По законам жанра здесь надо ставить точку. Но очень хочется высказать мысли гостя о современных событиях в Штатах, да и во всем мире.

— Мир расплескался на кислое молоко. И этот финансовый кризис вызревал давно. Как помидор в валенке. Это все от безмерной жадности капиталистов. Они превратили глобальную экономику в глобальное казино. Теперь Америка спохватилась. Сделала ставку на молодого образованного афроамериканца Барака Обаму. Кто мог подумать раньше, что в Белом Доме будет темнокожий Хозяин? Вчера позвонил сын. Зашаталась ихняя фирма. Успокоил: у тебя есть тыл, вяртайся домой. Бульбы хватит. Казино в Минске есть.

На прощанье мы обнялись, как давние друзья.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Лишь под утро сморил сон. И приснился кошмар: попал я в казино Махиган-Сан. Начал играть. Поначалу везло. Выиграл сорок баксов. Пошел в индейский магазин и купил два дрим-кетчера. Один себе. Один Петру Ивановичу. Оставшиеся баксы гуляли в кармане.

Извечный азарт потянул меня снова за зеленый стол. Снова выиграл. Начал смелей рисковать. Повышал и повышал ставку. Но фортуна отвернулась от меня. В конце концов все свое имущество — квартиру, книги, пчелопасеку, старого «Жигулёнка» всё подчистую, — я просадил в американском казино.

Перевод с белорусского автора.

2008