НА «КНИПОВИЧЕ» К ЗЕМЛЕ ФРАНЦА-ИОСИФА
НА «КНИПОВИЧЕ» К ЗЕМЛЕ ФРАНЦА-ИОСИФА
Н. Н. Зубов очень хорошо изучил режим Баренцева моря. По опыту собственных плаваний и из работ предшественников он знал, что в это море поступают теплые воды из Атлантического океана и холодные воды из Арктического бассейна. Иногда в это море приносятся тяжелые льды, а в некоторые годы оно свободно от льдов до самых северных пределов. В 1901 году адмирал Макаров на ледоколе «Ермак» застрял во льду в восточной части Баренцева моря, там, где в прежние годы архангельские поморы свободно плавали на небольших парусных судах. В 1928 году в тяжелых льдах плавали ледоколы «Красин» и «Малыгин», обследовавшие в поисках итальянской экспедиции Нобиле район между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Но в некоторые годы, например в 1923 году, в августе льдом было покрыто всего лишь 2 % площади Баренцева моря. Такие резкие колебания ледовитости этого моря зависели от циркуляции атмосферы и температуры воды, приносимой из Атлантики. Показателем в этом отношении было Нордкапское течение, за температурой воды которого следили по Кольскому меридиану. Н. Н. Зубов, изучая эту зависимость, обнаружил, что осенью 1929 года и весной 1930 года температура воды на Кольском меридиане оказалась исключительно высокой. Моторно-парусное судно «Книпович», делая обычный океанографический разрез в июне, встретило лед значительно севернее, чем обычно.
Второе судно, «Персей», в то лето должно было провести опыты по разрушению льда. По рекомендации Н. Н. Зубова оно пошло к острову Надежды, куда холодным течением, идущим с севера, нагоняется большое количество льдов. Но, как писал Зубов, «там оказались льды, совсем непохожие на то, что мы встречаем здесь обычно, на льды, которые, например, в этом же районе в 1928-м во время поисков экспедиции Нобиле так сильно задержали ледокол „Малыгин“. В поисках крепкого льда „Персей“ подымался во льду почти до 78-й параллели и, в конце концов, настоящего льда так и не видел».
И вот у Николая Николаевича возникла идея: пойти летом 1930 года в самые высокие широты Баренцева моря, в пролив между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Но какое судно для этого выбрать? «Персей» был более приспособлен для такого похода, но он был занят обследованием рыбных банок. Оставался лишь «Николай Книпович», однако он нуждался в ремонте. Только к сентябрю закончился его ремонт. Николай Николаевич весь август провел в Мурманске, решая сложные вопросы, связанные с ремонтом судна и снаряжением экспедиции. Порой он был близок к отчаянию. Приближалась осень, уходило светлое время, наступала штормовая погода. И все же он не отступил. 3 сентября «Книпович» вышел в Баренцево море. На его борту было одиннадцать человек команды и вместе с начальником восемь ученых — три океанографа, два гидрохимика, один биолог, один метеоролог и врач.
«Книпович» — моторный деревянный бот с ледовой обшивкой, водоизмещением 100 тонн, длиной 25 м, с мотором мощностью 125 лошадиных сил и с запасом жидкого топлива на 21 ходовой день. Он был построен в Норвегии в 1928 году.
Научно-исследовательское судно «Книпович» было названо в честь выдающегося ученого-мореведа Николая Михайловича Книповича. Книпович был одним из первых русских исследователей морей, омывающих берега России, в особенности Баренцева моря. После Октябрьской революции в период голода и разрухи Н. М. Книпович активно участвовал в изучении и организации рыболовного промысла в Баренцевом море, а также в Каспийском и Азовском морях. По его инициативе были созданы научно-исследовательские учреждения на этих морях. В 1935 году Н. М. Книпович ходил в небольшой рейс на судне своего имени. Экспедиционное судно «Книпович» затонуло во время второй мировой войны в Баренцевом море.
В 1960 году в память о знаменитом ученом и славном научно-исследовательском судне новое научно-поисковое судно Министерства рыбного хозяйства СССР было названо «Академик Книпович». Оно плавает в разные районы Мирового океана, в том числе и в антарктические воды.
…Проводы были торжественными. Оба судна выходили в рейс одновременно. Весь состав института, находящийся в Мурманске, провожал своих друзей в рейс. Это была дружная семья ученых, связанная воспоминаниями о трудных плаваниях з суровом Баренцевом море. Желающих пойти в интересный рейс на «Книповиче» было много, но помещение на судне было маленьким и больше просто никого нельзя было вместить. Зубов вспоминает об этом в своем дневнике:
«Особенно в этом отношении мне было жаль отказывать постоянным сотрудникам Мурманской станции, только в прошлом году присоединенной к нашему институту. У каждого из нас, старых работников института, имеются воспоминания, связанные с долгими плаваниями по Баренцеву морю… А работники станции на Мурмане? Какими приключениями могут они похвастаться? 4 раза в год, в феврале, мае, августе и ноябре, а то и чаще выходит в море, невзирая на погоду, маленький „Книпович“ и начинает подыматься вверх на север по Кольскому меридиану… Понятно, что именно среди постоянных работников станции предстоящее плавание „Книповича“ вызвало наибольшее возбуждение».
От мыса Нордкин — самой северной точки Европы — «Книпович» повернул на север.
Прошли мимо скалистого острова Надежды, а льда все не было. Н. Н. Зубов отметил в дневнике:
«Как странно проходить Надежду и не видеть до сих пор ни кусочка льда. Ведь это самое ледовое место всего Баренцева моря. Ровно день в день 6 лет тому назад здесь плавал „Персей“ и пробивался через лед».
Приближался Шпицберген. Ночью боялись наскочить на айсберг. Погода была неустойчивой: то вдруг прояснит и засияет солнце, то пройдет заряд тумана. Прошли мимо группы островов Земли Короля Карла.
«Маячит отблеском на норд-весте Северо-Восточная земля. И кругом ни одной льдины, ни одного айсберга. Их, право, даже не хватает для полноты картины. А мы ведь проходим местом, где никто никогда не видел моря без льда, да и плавали в этом районе немногие».
Судно подошло к острову Белый. Это уже за 80-й параллелью, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Здесь 10 сентября недалеко от отвесной стены ледника, между мелями и айсбергами, «Книпович» был поставлен на якорь.
«Здесь мы стоим, маленькие и ничтожные, как в гавани», — записывает Зубов.
Незадолго до отплытия из Мурманска участники рейса узнали, что на острове Белом месяц назад были найдены остатки лагеря экспедиции Соломона Андрэ.
Нo в каком месте острова — Зубов не знал. Лишь после рейса, возвратившись в Москву, он узнал, что эта находка была сделана норвежской экспедицией на моторном судне «Братвог» как раз на юго-западной косе острова Белого, у которой «Книпович» стоял на якоре.
Напомним об истории этого трагического эпизода в исследовании Арктики. Три шведских смельчака — Андрэ, Стриндберг и Френкель—11 июля 1897 года отправились со Шпицбергена в полет на воздушном шаре к Северному полюсу и исчезли. Лишь через четыре дня на норвежское промысловое судно «Алькен» сел уставший голубь. Его подстрелили, и на хвосте обнаружили краткую записку Андрэ, в которой он сообщал, что этот голубь выпущен с воздушного шара 13 июля, что полет проходит благополучно. Еще одно сообщение дошло до людей — это буек с запиской, сброшенный в море в день вылета, 11 июля, но найден он был лишь через два года у берегов Исландии. И все. Только через тридцать три года их лагерь был обнаружен на острове Белом норвежской экспедицией на моторном судне «Братвог». Здесь вначале нашли лодку со всевозможным экспедиционным снаряжением, скелет человека без головы в рваной одежде, по метке на одежде определили, что это был Андрэ. Недалеко была обнаружена могила — груда камней, под ней скелет человека; по обрывкам одежды установили, что это останки Стриндберга. Перед тем как покинуть остров, моряки с судна «Братвог» совместно с ученым Гуннаром Хорном соорудили знак из камней. О находке сообщили, и весть о ней облетела весь мир. Зубов и его спутники узнали об этом из газет. В начале сентября сюда прибыли представители из Швеции на специально зафрахтованном судне «Исбьёрн». Об этом Зубов узнал уже после возвращения из рейса из публикаций в газетах. «Исбьёрн» ушел от острова Белого всего лишь за два дня до прихода сюда «Книповича», 8 сентября 1930 года. При более детальном обследовании лагеря Андрэ шведы нашли останки третьего участника полета на воздушном шаре — Френкеля, много разных предметов, дневник Стриндберга, три записные книжки.
Большинство записей было прочитано. Из них следовало, что через три дня после старта со Шпицбергена, 14 июля, воздушный шар покрылся коркой льда, отяжелел и упал на дрейфующую льдину на 82°56 с. ш. и 29°52 в. д. Отважные воздухоплаватели отправились пешком по дрейфующим льдам на юг, к Земле Франца- Иосифа. Они знали, что там, на мысе Флора, для них оставлен склад продовольствия. В их распоряжении были сани, лодка, палатка и все необходимое. В дневниках много подробностей о трудном походе через тающие льды, покрытые снежницами, промоинами, через разводья, нередко при дожде и мокром снегопаде. Они добывали свежее мясо, убивая медведей, а южнее в разводьях — тюленей. Вскоре стало ясно, что их относит течением от Земли Франца-Иосифа на юго-запад, и они решили идти прямо на юг к восточным островам Шпицбергена. В этом направлении им помогал дрейф. Наступила осень, холода, и они, соорудив ледяной дом, решили зимовать на дрейфующей льдине. Но льдину поднесло к острову Белому. 2 октября 1897 года льдину разломало на куски, и путешественники, с трудом собрав остатки снаряжения с обломков льдины, 7 октября перебрались на остров.
К сожалению, записи на этом обрываются. О последних днях жизни отважных воздухоплавателей ничего не известно. Остаются лишь предположения, основанные на осмотре вещей, обнаруженных в их последнем лагере на острове Белом. Судя по остаткам медвежьих костей и невскрытым консервным банкам, взятым из Швеции, остаткам пищи в посуде, они погибли не от голода. Многие считали, что они замерзли во время сна. Но в лагере были обнаружены стволы плавника и примус-керосинка с горючим. Ясно лишь одно — что Стриндберг умер и был похоронен его товарищами. По всей видимости, их во время сна неожиданно засыпало снежной лавиной, сорвавшейся с крутых склонов ледника. Палатка находилась прямо под обрывом ледника.
Но почему же остатки лагеря не смогли обнаружить в течение тридцати трех лет на небольшом острове? Ведь за эти годы люди на остров высаживались неоднократно. Вероятнее всего, что только под влиянием изумительно теплого полярного лета 1930 года остатки экспедиции Андрэ впервые показались на свет из-под снега, что и позволило обнаружить их людям с «Братвога».
…Скрытый от 8-балльного шторма за высоким островом, «Книпович» простоял у острова Белого около суток. Ветер был шквалистым; в перерывах между шквалами участники экспедиции плавали на шлюпке, охотясь за редкими животными для зоологических коллекций. Рано утром 11 сентября снялись с якоря и произвели с борта съемку берегов острова. Далее пошли на север снова по чистой воде, выполняя по пути измерения глубин и глубоководные гидрологические станции.
Участники экспедиции мечтали о новых открытиях.
«Ну как тут ке мечтать! И мы мечтали дойти до конца материковой отмели. Кстати, если повезет, посмотрим, существует ли полумифическая Земля Джиллиса».
В существование Земли Джиллиса к северо-востоку от Шпицбергена, так же как и Земли Санникова севернее Новосибирских островов, многие полярные исследователи верили с давних времен.
Землю Джиллиса якобы увидел английский китобой в 1707 году. Джиллис (или, по некоторым источникам, Гилес) указал ее координаты (приблизительно 81°30 с. ш. и 36° в. д.), рассказал о ее высоких обрывистых берегах и вершинах. Земля была нанесена на карты Британского адмиралтейства и с тех пор обозначалась на всех картах как «Земля Джиллиса». Ее искали, «видели», но путь к ней преграждали тяжелые льды. В августе 1899 года российский адмирал С. О. Макаров и его спутники в походе на «Ермаке» к северу от Шпицбергена вновь увидели таинственную гористую землю, но вследствие повреждения ледокол не смог пробиться к ней через мощные торосистые льды.
Правда, сам Макаров, описывая это плавание в книге «„Ермак“ во льдах», задает вопрос: «Видели ли мы действительно землю? Думаю, что да, но поручиться за это невозможно».
В 1928 году ледокол «Красин» во время поисков группы с дирижабля «Италия» в этом районе никакой земли не обнаружил.
В конце суток 11 сентября «Книпович» подошел к кромке льда. Это было в широте 81°20 и долготе 34°06 . Повернули к востоку, а затем пошли к югу, следуя зигзагом вдоль кромки. Честолюбивые замыслы начальника не осуществились. По этому поводу он записывает:
«Я не верю людям, говорящим, что у них совершенно нет честолюбия. Имеется оно у всех, в том числе у исследователей, — у последних больше, чем у кого-либо. Имеется честолюбие и у нас. И нам приятно, что мы дошли до 81°20 . Мы не побили рекордов широты. Мы ничего не открыли и не закрыли, но все же о нашем плавании все будут знать по цепочке глубин, которую мы протянули сюда от самых берегов Норвегии. И все же грустно, что приходится идти на юг».
На следующий день исследователям показалось, что они видят землю, неизвестную землю, еще не нанесен-! ную на карту. Вот как описывает этот случай Н. Н. Зубов:
«Далеко на востоке полоска льда, за чей чистая вода, а за ней… несомненно земля. Ясные темные обрывистые очертания земли. Мы идем прямо к ней… Очертания земли становятся все яснее. Все наши на палубе. Я в понятном волнении.
„Земля“ — оказалась громадным айсбергом…»
Так, вероятно, «видели» и прежние исследователи неизвестные острова, в том числе и Землю Джиллнса.;
В последующие дни «Книпович» подходил к южным берегам Земли Франца-Иосифа. Побывать на этом отдаленном архипелаге Николай Николаевич мечтал давно и несколько раз стремился осуществить эту мечту, но каждый раз возникали препятствия. Иногда он видел остров издали. Первый раз это было в 1923 году, в первом рейсе «Персея». Тогда он видел лишь силуэт Земли Александры. Но угля было в обрез, и судно повернуло обратно. Второй раз, в августе 1924 года, на пути «Персея» к Земле Франца-Иосифа встали льды. То же произошло в 1928 и 1929 годах. В тех рейсах Зубов плавал рядовым гидрологом.
И вот сейчас, в сентябре 1930 года, он, уже будучи начальником экспедиции, снова направил судно к этой заветной земле. Ему хотелось зайти в бухту Тихую, на берегу которой в прошлом году была построена самая северная в мире полярная станция. Там работали 11 человек; с их жизнью и работой он хотел познакомиться лично.
«Книпович» беспрепятственно вошел в пролив Найтингейл, но вход в бухту Тихую был закрыт морским льдом и обломками айсбергов, вынесенных из Британского канала. Зубов решил подождать, не изменится ли ветер и не отожмет ли льды от входа в бухту. Ждали 15 и 16 сентября, но безрезультатно. Сотрудники высаживались на остров Уиндворт. С вершины его они издали видели темную, приметную «рогатую» скалу Рубини. Время года для этих широт было поздним, наступили устойчивые морозы.
«А у нас нет теплой одежды, с нами три женщины, и никто меня не посылал сюда. Вернемся благополучно — нам ничего не скажут. Случится что-нибудь — никто не оправдает. Решаю идти на юг».
С попутным промером глубин и океанографическими станциями судно прошло на запад до Земли Короля Карла. Участники экспедиции высаживались на этот остров. Остров напомнил Зубову о событиях, разыгравшихся здесь в 1928 году, в связи с операциями по спасению группы Нобиле. Тогда с затертого льдами у острова Надежды «Малыгина» на остров прилетал летчик Бабушкин и создал на его юго-западной оконечности промежуточную базу. Хотя Бабушкину и не удалось спасти никого из итальянцев, но его полеты над льдами стали известны всему миру.
Oт островов Карла «Кннпович» пошел на юг, «вниз» по Кольскому меридиану, выполняя океанографические станции через каждые 30 миль.
Вечером 23 сентября судно прибыло в Кольский залив и пришвартовалось к пристани института в селении Полярном. Всего 20 дней длился этот рейс, но сделано было много. Этот рейс Н. Н. Зубов день за днем описал в небольшой книге под названием «20 дней в Ледовом море», опубликованной в 1932 году. Это не просто отчет — это поэтическая повесть о Баренцевом море, о высоких широтах Арктики. В последующие годы Николай Николаевич участвовал и руководил более крупными экспедициями в Арктике, но ограничивался научными отчетами и статьями в научных журналах, своих лирических чувств и переживаний он больше не публиковал. Вероятно, стеснялся, что ли? А жаль!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.