Глава I Преданья старины глубокой4
Глава I Преданья старины глубокой4
Семейные дела избраннаго какого-нибудь кружка не могут быть одинаково интересны для всякаго, а потому, если я и буду говорить de mes grands parents (дедушках и бабушках), то только для того, чтоб показать, насколько их нравы и обычаи отличались от современных нам.
Начинаю повествование свое с деда моего, Николая Яковлевича Оленина5, который умер еще до моего рождения, и которого я знала <лишь> по разсказам моей матушки, за человека добрейшаго и тихаго нрава. Не то была бабушка моя, урожденная княжна Волхонская6, сестра князя Григория Семеновича Волхонскаго7. Я не могу простить ей всего того, что она выдумывала, чтобы мучить и унижать моего отца, а впоследствии его жену, мою добрейшую и умнейшую мать, которую весь Петербург во всех различных слоях общества любил и почитал, но бабушка по неукротимому своему нраву широко пользовалась всеми дозволенными в то время невозможными причудами8. До чего простиралась ея злость. Она отказала свое благопр<иобретенное> имение по духовной своим двум племянникам Сергею и Никите Волк<онским> в ущерб родн<ому> св<оему> сыну, моему отцу. Волк<онские> это имение по смерти отца возвратили батюшке.9 [С ней познакомится читатель после.] Живо представляется мне в памяти дядя моего отца князь Григорий Семенович со всеми его странностями, которые производили во мне более страх, чем смех. Он часто приезжал, или лучше сказать, прибегал к нам при двадцати и более градусах мороза в одном фланелевом костюме и вдобавок без фуражки (а он был ранен в голову). Подобными выходками он корчил из себя Суворова с его всевозможными причудами. Едучи однажды верхом, рядом с фельдмаршалом, князь Григорий Семенович гарцовал на седле и, чтоб перегнать своего спутника, пустил лошадь во весь карьер и свалился. Суворов тотчас подъехал к нему, помог встать и, удержав лошадь за узду, сказал: "Эх, князь, вы себе шею сломите, а все таки Суворова не догоните!" Князь Григорий Семенович был единственный брат шести княжен, которыя любили его до обожания.
Первая из этих княжен была замужем за Римским-Корсаковым10, вторая за дедом моим Олениным, третья за Мамоновым-Дмитриевым11, четвертая за Мухановым12, пятая за Хрущовым13, а меньшая умерла в девах14, убитая лошадьми. Две старшие резко отличались от других своими странностями и тем самым вполне доказывают, насколько мы опередили их как по воспитанию, так и по образу жизни...
Конец ознакомительного фрагмента.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава четвертая «БИРОНОВЩИНА»: ГЛАВА БЕЗ ГЕРОЯ
Глава четвертая «БИРОНОВЩИНА»: ГЛАВА БЕЗ ГЕРОЯ Хотя трепетал весь двор, хотя не было ни единого вельможи, который бы от злобы Бирона не ждал себе несчастия, но народ был порядочно управляем. Не был отягощен налогами, законы издавались ясны, а исполнялись в точности. М. М.
ГЛАВА 15 Наша негласная помолвка. Моя глава в книге Мутера
ГЛАВА 15 Наша негласная помолвка. Моя глава в книге Мутера Приблизительно через месяц после нашего воссоединения Атя решительно объявила сестрам, все еще мечтавшим увидеть ее замужем за таким завидным женихом, каким представлялся им господин Сергеев, что она безусловно и
Глава шестнадцатая Глава, к предыдущим как будто никакого отношения не имеющая
Глава шестнадцатая Глава, к предыдущим как будто никакого отношения не имеющая Я буду не прав, если в книге, названной «Моя профессия», совсем ничего не скажу о целом разделе работы, который нельзя исключить из моей жизни. Работы, возникшей неожиданно, буквально
РЕСТАВРАЦИЯ НАШЕЙ СТАРИНЫ: ВЕСНА 1926 ГОДА
РЕСТАВРАЦИЯ НАШЕЙ СТАРИНЫ: ВЕСНА 1926 ГОДА Весной 1926 года мать и отец взяли Нельсона, Лоранса, Уинтропа и меня в поездку в Филадельфию и затем в штат Вирджиния, чтобы посетить памятные места Войны за независимость и Гражданской войны. Отец также согласился выступить в
«РОДНОЙ ОБЫЧАЙ СТАРИНЫ»
«РОДНОЙ ОБЫЧАЙ СТАРИНЫ» Мир птичьего Михайловского был безграничен. Он был великим утешителем и целителем поэта. Птицы были всюду. Не только в рощах и лугах, но и в самой усадьбе. Соблюдая «обычай доброй старины», в его доме, в светлице няни, водились чижи и канарейки, а
Глава сорок первая ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ: ВОССТАНОВЛЕННАЯ ГЛАВА
Глава сорок первая ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ: ВОССТАНОВЛЕННАЯ ГЛАВА Адриан, старший из братьев Горбовых, появляется в самом начале романа, в первой главе, и о нем рассказывается в заключительных главах. Первую главу мы приведем целиком, поскольку это единственная
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИЗ СЕМЕЙНОЙ СТАРИНЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИЗ СЕМЕЙНОЙ СТАРИНЫ Но смерть не все взяла. Средь этих урн и плит Неизгладимый след Минувшего
Глава 24. Новая глава в моей биографии.
Глава 24. Новая глава в моей биографии. Наступил апрель 1899 года, и я себя снова стал чувствовать очень плохо. Это все еще сказывались результаты моей чрезмерной работы, когда я писал свою книгу. Доктор нашел, что я нуждаюсь в продолжительном отдыхе, и посоветовал мне
Предисловие «Русской Старины»
Предисловие «Русской Старины» Барон (впоследствии граф) Модест Андреевич Корф окончил курс в Царскосельском лицее, служил сначала в министерстве юстиции и в комиссии составления законов. Затем в течение пяти лет состоял при графе Сперанском во втором отделении
Глава 10. ОТЩЕПЕНСТВО – 1969 (Первая глава о Бродском)
Глава 10. ОТЩЕПЕНСТВО – 1969 (Первая глава о Бродском) Вопрос о том, почему у нас не печатают стихов ИБ – это во прос не об ИБ, но о русской культуре, о ее уровне. То, что его не печатают, – трагедия не его, не только его, но и читателя – не в том смысле, что тот не прочтет еще
Глава 30. УТЕШЕНИЕ В СЛЕЗАХ Глава последняя, прощальная, прощающая и жалостливая
Глава 30. УТЕШЕНИЕ В СЛЕЗАХ Глава последняя, прощальная, прощающая и жалостливая Я воображаю, что я скоро умру: мне иногда кажется, что все вокруг меня со мною прощается. Тургенев Вникнем во все это хорошенько, и вместо негодования сердце наше исполнится искренним
ГЛАВА 4 «Памятники русской старины»
ГЛАВА 4 «Памятники русской старины» Новый, 1882 год начался оттепелями. Распутица, мокрый снег, туманы, неблагополучие в стране нагоняли тоску.Безобразов, поздравляя Голышева с Новым годом, писал: «Дай Бог, чтобы для всех нас он был лучше 1881, опозоренного мученическою