4 ноября
4 ноября
Рано утром Шрила Прабхупада спросил Читсукхананду о проповеди в Сан-Франциско. Читсукхананда сказал, что Судама Махараджа хочет построить там храм — новость, которая очень удивила Шрилу Прабхупаду:
— Судама уехал из Нью-Йорка? Почему?
Из Дели возвратились Хамсадута Махараджа и Бхарадваджа. В течение нескольких дней, что они отсутствовали, Шрила Прабхупада останавливал любую киртану. Теперь Прабхупада снова попросил провести киртану.
Думая о Джаганнатха Пури, Прабхупада велел позвать Гаура-Говинду Свами и спросил, что произошло на Ратха-ятре. Гаура-Говинда сообщил, что там было несколько отклонений.
Панды не вовремя сменили тело господа Джаганнатхи и оскорбили Раджу Пури, так что он не пришел подметать дорогу перед колесницей, как было заведено. Хотя колесницы запрещается тащить после захода солнца, это все же было сделано, из-за чего одна колесница врезалась в магазин. Все четыре колеса сломались, и потребовалось два дня, чтобы их отремонтировали, так что праздник продолжился только на третий день, когда большнство людей уже уехало.
Не была соблюдена церемония выбора дерева для новых тел Божеств. Наша группа санкиртаны была единственной, которая шла перед колесницев в течение восьми часов.
Эти новости привели Прабхупаду в полное смятение. Он сказал:
— Вся святость утрачена. Мммм.
Он застонал, как от боли и заплакал при мысли о том, как Святая дхама утрачивает святость.
— Кали-юга.
Гаура-Говинда сказал, что многие панды стали проявлять демонические качества и не позволяют преданным входить в храм. Прабхупада объяснил:
— Они давят на нас, чтобы извлечь деньги. Храмом управляет правительство?
Я спросил Шрилу Прабхупаду, обитает ли там все еще Господь Джаганнатха? Гаура-Говинда открыл нам, что некоторые панды едят мясо, посещают проституток, принимают одурманивающие вещества и т.д. Шрила Прабхупада ответил:
— Господь Джаганнатха обитает повсюду. Тысячи лет они уничтожают святость.
Я спросил, можем ли мы что-то сделать с этим. Прабхупада ответил:
— Если власти не встанут на нашу сторону…
Шатадханья Махараджа уезжал в Калькутту, чтобы подготовить там все к приезду Прабхупады. Сейчас, когда поездку отменили, он вернулся с корзинкой portals (?) и джинги из Маяпура. Все преданные с нетерпением ждали скорейшего приезжа Прабхупады.
В полдень, когда Шрилу Прабхупаду спросили, как он себя чувствует, он сказал:
— Немного лучше и сильнее. Можете давать мне что-нибудь попить каждые два часа.
Через непродолжительное время, однако, Шрила Прабхупада вызвал меня.
Прабхупада: Я подумал и пришел к выводу, что я не стал сильнее. Я пью только свежий сок и молочный отвар ячменя. Мне больше ничего не хочется. Не вижу, как при этих условиях я могу стать сильнее.
Тамала Кришна Махараджа: Почему же не перемахнуть этот плетень, когда приходит время?
Прабхупада: Оно уже пришло, потому что я не чувствую аппетита, я ничего не могу есть, кроме сока и ячменного отвара.
Бхакти-чару Махараджа: Шрила Прабхупада, кавираджа говорит, что сила воли тоже очень важна.
Прабхупада: Но я теряю и силу воли, потому что вижу, как убывает сила тела.
Бхакти-чару Махараджа: Ваш голос звучит сильнее.
Прабхупада: Что можно сделать одним голосом? Этого недостаточно. Представьте, что вы хотите перевезти меня в другое место. Вот вопрос. Я теряю надежду.
Тамала Кришна Махараджа: Но мы не теряем.
Прабхупада: Много ли стоит ваша надежда? Я человек практический. Если ты проиграл, то что делать?
Бхакти-чару Махараджа: Мы можем начать круглосуточную киртану.
Прабхупада: Больше ничего не остается. Я боюсь, что вы положите меня в больницу. (Мы все вскричали: «Нет!») Голодать и петь, да немного Ганга-джалы — дайте мне спокойно уйти.
Бхакти-чару Махараджа: Это вы всегда можете сделать. Но давайте пройдем этот курс лечения.
Прабхупада: Если нет настоящей силы, тогда не трогайте меня.
После этой беседы я вышел из комнаты, но Шрила Прабхупада велел мне вернуться. В это время пришел Кришнадаса Бабаджи и пришел в изумление, видя, что Прабхупада находится в полном сознании. Когда я вошел, Шрила Прабхупада сказал мне:
— На самом деле, физически все кончено. И он удивляется, как это я остаюсь в здравом уме и твердой памяти. Так что начни эту программу — киртана и немножко еды, когда я захочу, и я буду продолжать принимать лекарство. Если мне полегчает, хорошо. А нет, тогда и речи нет о переезде. Вот моя единственная просьба. В последние дни моей жизни не мучайте меня и не доводите до смерти. Я ничего не ем. Установите смены и пойте. Вот и все. Если улучшения не последует, дайте мне умереть здесь. Вы можете надеяться, но лично я надежду потерял.
Мы предвидели, что если Прабхупада не поправится, он потеряет надежду и без кавираджи нам будет трудно поддержать в нем присутствие духа. Теперь мы встревожились, видя, что Прабхупада впадает в безнадежность.
Прабхупада спросил Кришнадасу Бабаджи:
— Куда бы ни приглашали Чайтанью Махапрабху, он всегда много ел. Но когда Рагхунатха прнял вайрагью, Он был очень доволен?
Кришнадаса ответил:
— Когда к Чайтанье Махапрабху обращались как к Богу, Он всегда отказывался и действовал как преданный. Но в то же время Он проявлял могущество Бога.
Кришнадаса был очень серьезен. Похоже, он пришел повидаться с Прабхупадой и испытал настоящий шок.
Поскольку Шрила Прабхупада уже несколько дней не испражнялся, он предложил поставить ему клизму. Однако днем он дважды опорожнил кишечник и почувствовал большое облегчение. Поскольку он не чувстует, что испражняется, мы говорим ему об этом. После этого Упендра обычно моет его. Прабхупада же нисколько не стесняется, оставаясь запредельным к таким телесным проявлениям.
Вечером Шрила Прабхупада позвал меня и сказал:
— Это был довод. Не воспринимай его как вывод.
Он имел в виду сделанное им ранее заявление, что надежды нет.
— Я пришел в замешательство. Но я все еще мыслю…
Я заметил, что тот факт, что кавираджа был марварцем, это приятное совпадение, потому что Шрила Прабхупада в детстве жил среди марварцев, которые всегда оказывались превосходными людьми. Прабхупада согласился:
— И что еда у них первоклассная, подтверждает Р.С.Райя (химик, который основал компанию «Бенгал Кемикл»)
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
18 ноября
18 ноября Утро. Падает пушистый снежок, морозец небольшой, мягкий. Позавтракав, побежали уже на работу и Маруся и Наталка, мы с дочуркой собираемся в школу. Сегодня все проснулись рано, даже мальчики. И Маринка сердится на них:— Чего вы в такую рань поднялись? Под ногами
6 ноября
6 ноября И вот уехали мы из Жиздры в Майкоп. Не удалось мне передать ощущение новой жизни, очень русской рядом с майкопской, окраинной, украинской, казачьей. Мы в последний раз в жизни повидали бабушку, в последний раз в жизни погрузился я в особую атмосферу шелковской
9 ноября
9 ноября Предыдущую тетрадь я вел три года, а эту – три месяца. Отчаянно стараюсь плыть, бьюсь с ужасным безразличием, в которое впадал от времени до времени всю жизнь, отчаянно стараюсь научиться писать по-новому. Пьеса за это время плыла медленно-медленно. Прежде я
16 ноября
16 ноября Итак, мы вернулись в Майкоп, и началась новая зима 903/904 года. Осенью исполнилось мне семь лет. Я пережил новое увлечение – мама рассказала, как была она в Третьяковской галерее. И это почему-то поразило меня. «Картинная галерея» – эти слова теперь повергали меня в
17 ноября
17 ноября Я стал гораздо самостоятельнее. Я один ходил в библиотеку – вот тут и началась моя долгая, до сих пор не умершая любовь к правому крылу Пушкинского дома. До сих пор я вижу во сне, что меняю книжку, стоя у перил перед столом библиотекарши, за которым высятся ряды
26 ноября
26 ноября Я сам не представлял себе, как я мучительно не умею писать о том, что в детстве переживалось в самой глубине. Но мечта поймать правду, заставляющая меня быть столь многоречивым, желание добраться до самой сердцевины, нежелание быть милым и литературным толкает в
27 ноября
27 ноября Итак, мы поехали в Одессу. Отношения между отцом и матерью все усложнялись, майкопская жизнь не удавалась. Мать решила, что зависеть материально от отца унизительно. Работать по специальности – акушеркой – она не могла. Это отнимало бы у нее слишком много времени.
29 ноября
29 ноября Ездил в город, отвозил Кошеверовой либретто сценария, который я назвал в память о последнем моем юношеском путешествии в горы «Неробкий десяток». Так назвал нашу компанию Юрка Соколов... Хоть кусочек поэтического, богатейшего опыта тех дней перенести бы в
21 ноября
21 ноября Осенью 1910 года всех поразило сообщение – Толстой ушел из Ясной Поляны.
22 ноября
22 ноября Все говорили и писали во всех газетах только об одном – об уходе Толстого. В Майкопе пронесся слух, что он едет к Скороходовым в Ханскую. Не знаю до сих пор, имел ли основание этот слух. Где-то я читал впоследствии, что Толстой собирался ехать на Кавказ, но куда, к нам
23 ноября
23 ноября Устроили большой вечер памяти Толстого.[204] В Майкоп приехал младший брат Льва Александровича – Юрий.[205] Он был и выше, и шире, и собраннее брата. И говорил лучше, Лев Александрович считался плохим оратором. Так вот, на большом толстовском вечере он говорил
24 ноября
24 ноября Мы в это же время решили вдруг выпускать журнал. Мы, пятиклассники. Я написал туда какое-то стихотворение с рыцарями и замком. Помню, что там, как в какой-то немецкой балладе, прочитанной Бернгардом Ивановичем, в четырех строках четыре раза повторялось слово
1 ноября
1 ноября В Гаграх, прочтя в газете о смерти Бориса, я обиделся, как уже рассказывал, а вечером пошел в свою любимую прогулку по шоссе. Я все мечтал, и шел, и опьянел от этого. Мне стало казаться, что в мире вокруг есть правильность, что луна над горой, шум прибоя внизу и я –
2 ноября
2 ноября Возвращаюсь в Майкоп 14 года.
26 ноября
26 ноября Чужим я чувствовал себя и у дяди Аркадия. Это был Тонин дядя. И Тоня, выдержанный, хорошо говорящий, образованный, ясный, был принят в его семье как свой. У меня особенно испортились отношения с ним после одного случая. Маруся Зайченко делала сбор для какой-то
27 ноября
27 ноября Впрочем, два этих последних понятия только-только начали появляться и утверждаться. Ведь война только-только начиналась. Первых раненых мы увидели на маленькой станции по дороге в Москву, ночью, и мне стало жутко. Но первые беженцы, первые «варшавские кафе»,