ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ
ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ
25 марта/7 апреля, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, в день начала нашего спасения, когда архангел Гавриил благовестил благодать Божию людям, Святейший патриарх Московский и всея России Тихон прослушал всю праздничную службу, прочитанную ему келейником, посетовал навестившим его духовным детям о своем недомогании из-за вырванного накануне зуба, что не позволило ему совершить праздничное богослужение в Богоявленской церкви в Елохове, и согласился для улучшения самочувствия на укол морфия. К вечеру Святейший стал сильно волноваться, глядя на свои ногти — они почернели, вздохнул: «Скоро наступит ночь, темная и длинная». Все спрашивал, который час. Последний раз спросил в 23 часа 45 минут. Рядом с ним был образ Божией Матери, принесенный из расположенного поблизости Зачатьевского монастыря, — Пресвятая Богородица как бы звала его и благословляла его последние минуты.
Ночь наступила. Длинная и темная для всей Русской Церкви.
Весть о смерти патриарха тотчас разнеслась по первопрестольному городу. Телефон в больнице Бакуниных не умолкал. Еще ночью прибыли милиция, газетные репортеры, множество мирян и духовных лиц. Предлагали перенести тело Святейшего в ближайшую церковь, а с рассветом торжественно перевезти в Донской монастырь. Прибывшие раньше всех чекисты запретили «самоволие» и заявили, что это их дело — переправить покойного.
В пять часов утра, когда Москва еще спала, после отирания тела елеем, карета «скорой помощи» тихо и незаметно доставила почившего патриарха, обернутого в бархатную мантию, в большой собор Донского монастыря. Сорок мерных ударов колокола оповестили москвичей о всенародном горе.
Весть, которой боялись все семь с половиной лет после восстановления патриаршества, разлетелась по утреннему городу. В знак траура на зданиях некоторых иностранных миссий были приспущены флаги. Верующие останавливали друг друга на улице, скорбели, что не уберегли своего святителя, сетовали: ему еще жить и жить, всего шестьдесят годков минуло, делились последними новостями и слухами.
Больше всего слов было сказано о причине смерти патриарха. Одни уверяли, что его отравили, другие — что под видом обезболивания зуба ввели лошадиную дозу новокаина. Лишь единицы поддерживали официальную версию — смерть от приступа «грудной жабы». Народ не верил в естественную смерть Святейшего, ибо не единожды был свидетелем насилия над его телом и духом, ибо очень уж он был неугоден властям.
26 марта/8 апреля в изъятие из устава были совершены во всех московских храмах литургии Иоанна Златоуста. Вспоминали слова Иоанна Златоуста, что истинное почитание памяти святых есть подражание их жизни, и — размышляя: как жить дальше? — многие решались: по-тихоновски. Многие в этот день готовы были пострадать за веру, понимая, что Москва воистину стала Третьим Римом, восприняв мученичество Вселенской Церкви, начатое в Риме и продолженное в Константинополе.
День и ночь старухи в черном, старики с седыми бородами, монахи, священники, рабочие с московских фабрик, крестьяне ближайших уездов идут поклониться праху патриарха. По четыре в ряд паломники растянулись версты на полторы по Донской улице, несуетно дожидаясь мгновения — последний раз оказаться рядом со своим Всероссийским отцом. И день и ночь стоят вокруг тела усопшего архиереи и молят за упокой новопреставленного раба Божия, великого господина и отца нашего Тихона, патриарха Московского и всея России. И день и ночь певчие оплакивают конец земной жизни заступника и печальника Русской Православной Церкви.
30 марта/12 апреля, в Вербное воскресенье, когда Господь вошел в Иерусалим, откуда начался его крестный путь на Голгофу, свершилось погребение Святейшего Тихона.
Похоже, весь город в этот день устремился в одном направлении — к Донскому монастырю. Более тридцати архиереев и шестидесяти священников служат Божественную литургию. Певчим подпевают тихими голосами все, кто попал в храм, а вслед песнопения подхватывают не то сто, не то триста, не то пятьсот тысяч верующих, заполнивших всю округу.
Раздались траурные гудки московских заводов — рабочие прощаются со своим Отцом. Слышится старинный напев: «Сердца на копья поднимем…» — старец-слепец и мальчик-поводырь прощаются со своим Отцом. Епископы и пресвитеры служат панихиды в толпе под открытым небом — московский люд прощается со своим Отцом.
Но как пронести гроб с телом Святейшего через море людей к месту последнего успокоения? На амвон поднялся епископ Можайский Борис:
— Сегодня мы погребаем одиннадцатого патриарха Всероссийского Тихона. На похороны его собралась почти вся Москва. И я обращаюсь к вам с просьбой, которая, безусловно, должна быть выполнена. Дело в том, что весь монастырский двор переполнен народом. Ворота закрыты, и в монастырь больше никого не пускают. Все прилегающие к монастырю площади и улицы запружены народом. Вся ответственность за соблюдение порядка лежит на мне. При таком скоплении народа малейшее нарушение дисциплины может вызвать катастрофу. Прошу, не омрачайте великого исторического момента, который мы сейчас переживаем с вами. Первым отсюда выйдет духовенство, потом епископы вынесут Святейшего. Пойдут только священнослужители в облачениях, все остальные останутся на местах. Никто не сойдет с места, пока вам не скажут. Вы должны исполнить это безусловно в память нашего Святейшего отца и патриарха. И я знаю, что вы это сделаете и не омрачите ничем этих исторических минут…
В храме запели «Осанну», молитвенный возглас подхватила многотысячная толпа, заполнившая громадный монастырский двор, монастырские стены и башни, улицы и площади Москвы. Епископ Борис вышел на высокую площадку перед собором, поднял руку.
— Тише, епископ говорить будет, — пронесся шепот, и все разговоры разом стихли.
— Сейчас архипастыри вынесут гроб Святейшего нашего отца и патриарха Тихона. Вы собрались отдать ему последний долг. Последний долг тому, кто так любил вас. Он любил вас всею силою своей великой души. Он жил для вас. Он душу свою полагал за вас, своих любимых духовных детей. Покажите же и вы свою любовь к нему. Уже то, что вы собрались сюда в таком громадном количестве, говорит, что верующий народ любит своего православного патриарха. Монастырь и все прилегающие улицы переполнены народом. Достаточно малейшего замешательства или крика, чтобы произошла катастрофа. Милиции нет. За порядком смотреть некому. Вся ответственность лежит на мне. Покажите же до конца вашу любовь к Святейшему, не омрачайте последних минут его пребывания среди нас. Никто ни с места, пока не кончится захоронение!
Передние шепотом передали слова епископа задним, и ни единый человек не нарушил его просьбы, когда архиереи в белых облачениях и золотых митрах, при пении хора и перезвоне колоколов, вынесли усыпанный цветами дубовый гроб Святейшего и перенесли его в древний храм во имя Донской иконы Божией Матери.
«Великому господину, патриарху Москвы и всея России — вечная память!» — провозглашают, сменяя друг друга, священники. Двойной цепью стоят вокруг гроба епископы и митрополиты. Многим из них скоро идти вслед за патриархом, вслед за тридцатью уже убитыми и восемьюдесятью заключенными в тюрьмы архиереями. Объединенные хоры Чеснокова и Астафьева поют: «Со святыми упокой».
И вот гроб с телом святителя Тихона, в кровавые ноябрьские дни 1917 года, по указанию Божию, избранного занять пустовавший два с лишним века патриарший престол, опускают в могилу…
К месту захоронения патриарха стали стекаться православные со всех концов России. Там, где в пол была вделана надгробная плита над могилой Святейшего, стоит панихидный столик (канон), и день и ночь горят на нем свечи. Рядом другой столик, на нем покрытая парчой патриаршая митра. Люди вереницею, в благоговейном молчании, приближаются к ней, становятся на колени и целуют ее. «Вот она, святыня — подлинная его митра, исцеление дает», — объясняют частые посетители новичкам.
Люди всё идут. Надгробную плиту скрывают ворохи свежих цветов. Пылают свечи. На могилу приносят «жертвы» — драгоценности, деньги. Так захотел народ по велению сердца, по обетам, по любви к святителю Тихону.
Прошли десятилетия невиданной в мировой истории борьбы власти с христианством, десятилетия злобной атеистической пропаганды, десятилетия, в которые не было доступа к месту захоронения почившего патриарха. Прошли, и не дай Бог, чтобы когда-нибудь опять вернулись. Ныне святитель Тихон, патриарх Московский и всея России, причислен к лику великих русских святых. И вновь идут люди поклониться его святым мощам. Ибо почитание тех, кто спасал нашу Родину в дни страдания и разврата, — это путь нашего спасения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.