Последние часы перед нападением в посольстве фашистской Германии в Москве

Последние часы перед нападением в посольстве фашистской Германии в Москве

В посольстве фашистской Германии в Москве происходило следующее. Через несколько часов после отправки срочной секретной телеграммы Шуленбурга о своей ночной встрече с Молотовым в посольство поступила шифрованная телеграмма из Берлина. Послу поручалось посетить народного комиссара иностранных дел Молотова и сообщить ему о начале военных действий Германией. В телеграмме также содержалось указание уничтожить последние шифровальные тетради. «Представителем интересов германского рейха» был назван посланник Болгарии.

Получив телеграмму, Шуленбург дал указание советнику Хильгеру позвонить в секретариат Молотова. Этот телефонный звонок совпал со звонком от Молотова, который сообщил о своей готовности немедленно принять посла. Он только что получил от Сталина поручение пригласить Шуленбурга в Кремль.

Шуленбург имел указание не вдаваться в обсуждение каких-либо вопросов с Молотовым. Во время этой последней встречи, когда уже заговорили пушки, его сопровождал Хильгер, который так описывает встречу: «Вскоре после 4 часов утра мы в последний раз прибыли в Кремль. Нас сразу же принял Молотов. Он выглядел усталым. После того как посол сделал свое сообщение, наступила тишина. Молотов явно стремился подавить охватившее его сильное внутреннее волнение. Затем он, несколько повысив голос, сказал, что сообщение посла означает, разумеется, не что иное, как объявление войны, – ведь войска Германии перешли советскую границу, ее самолеты вот уже в течение полутора часов бомбят Одессу, Киев и Минск. Потом он дал волю своему негодованию, заявив, что Германия напала на страну, с которой имела пакт о ненападении. Это не имеет в истории прецедентов. Названная германской стороной причина является пустым предлогом. О каком-то сосредоточении советских войск на границе не может быть и речи. Нахождение советских войск в приграничных районах обусловлено лишь летними учениями, которые проводятся в этих районах. Если у имперского правительства имеются на этот счет какие-либо возражения, ему следовало бы сообщить о них Советскому правительству, которое позаботилось бы об урегулировании вопроса. Но вместо этого Германия развязывает войну со всеми вытекающими отсюда последствиями». Свою гневную речь Молотов заключил словами: «Мы не дали для этого никаких оснований».

«Посол ответил, что ему нечего добавить к тому, что он только что сообщил по указанию своего правительства. Он просит лишь о том, чтобы Советское правительство в соответствии с международным правом обеспечило незамедлительный свободный выезд из Советского Союза сотрудников посольства. Молотов коротко ответил, что к германскому посольству будет применен принцип взаимности. После этого мы молча распрощались с Молотовым, обменявшись, однако, обычным рукопожатием».

Присутствовавший в Кремле в момент передачи Шуленбургом Советскому правительству официального объявления войны переводчик и руководящий сотрудник Народного комиссариата иностранных дел Павлов рассказывал, что Шуленбург сделал это заявление со слезами на глазах. Этот старый дипломат добавил от себя, что считает решение Гитлера безумием.