Эпилог
Эпилог
Жизнь великого князя Константина Константиновича закончилась, и, казалось бы, в повествовании о нем можно поставить точку. Но осталась, хоть и поредевшая, все еще большая дружная семья. Как же сложились судьбы ее членов?
В 1916 году великая княгиня Елизавета Маврикиевна вместе с младшими детьми, Георгием и Верой, переехала в Мраморный дворец, оставив Павловский старшему сыну Иоанну. На это были две причины: Павловск был майоратом, то есть владением, переходившим от отца к старшему сыну; кроме того, дворец надо было постоянно отапливать, чтобы не портился мрамор, а вдове, не очень уже молодой женщине, следить за этим было труднее, чем князю Иоанну.
Октябрь 1917 года застал семью в Петрограде. Вдова с детьми оставалась в Мраморном до лета 1918 года, пока на втором этаже главного флигеля дворца не разместился один из большевистских комиссариатов. Тогда-то Елизавета Маврикиевна и поняла: надо уходить. Но куда? Большинство старых знакомых, которые не раз были гостями великокняжеской семьи, боялись приютить ее с детьми. Ведь они – Романовы! Но в конце концов нашлись добрые люди – Жеребцовы, жившие через дом от Мраморного дворца, которые дали кров несчастной женщине с детьми. Многие в те дни говорили Елизавете Маврикиевне: ей, немке по рождению, опасно оставаться в России, охваченной войной и революцией, надо уезжать. Но она давно полюбила эту страну всем сердцем! Здесь она многие годы была счастлива в браке, родились ее дети… И она, мягкая и уступчивая по натуре, вновь и вновь повторяла слова своего горячо любимого покойного мужа: «Когда Россия в нужде, русский великий князь ее не покидает». И добавляла от себя: «И русская великая княгиня тоже…»
Но жить в Петрограде становилось все опаснее. Георгию исполнилось 15 лет, выглядел же он старше. В любой момент его могли мобилизовать в Красную Армию или… еще хуже. Однажды ночью к ним пришли с обыском. Нужно было срочно что-то предпринимать.
Но все образовалось само собой. Шведский посол Брандстрём привез письмо от королевы Виктории, с которой Елизавета Маврикиевна дружила, с приглашением выехать в Швецию. Оформить необходимые документы помогли сотрудники посольства и протестантский епископ в Петрограде Фрейфельд. Через полтора месяца Елизавета Маврикиевна вместе с Георгием, Верой и детьми Иоанна и его жены Елены Петровны, Всеволодом и Екатериной, отправились на пароходе «Онгерманланд» в путешествие по Балтийскому морю. Их сопровождали ирландская бонна, управляющий двором великой княгини князь Шаховской с женой и камеристка Елизаветы Макрикиевны.
Каждый из пассажиров мог взять с собой один сундук с вещами, но вывозить из страны золото и серебро им запретили. На пристани внимательно осмотрели даже медную оправу очков маленькой княжны Веры. Там же какой-то незнакомец прошептал великой княгине по-французски, чтобы она не подписывала никакие бумаги: в них может быть ее смертный приговор. Пароход задержали из-за всех проволочек на два часа…
До Кронштадта их сопровождал какой-то комиссар. На следующий день в Ревеле поднялись на борт немецкого миноносца, который взял курс на Гельсингфорс. Вспоминает княжна Вера Константиновна:
На следующий день на два часа остановились в Мариагамме. Туда приехал представитель генерала Маннергейма, президента Финляндской республики, чтобы говорить с матерью. В финских шхерах стоял густой туман, и мы вместо четырех дней шли восемь. Провизия портилась, котлеты были сладкие. Раз во время обеда поднялась суматоха: задели якорем электрический кабель. С нами в первом классе был советский агент. Мы его прозвали – по одежде – Клетчатые Панталоны. Он, не стесняясь, говорил за столом, что, мол, «если бы не убили товарища Урицкого, этих поганых Романовых никогда бы не выпустили».
Наконец миноносец вошел в порт Стокгольма, где путешественников встречал шведский кронпринц…
В те дни никто из беженцев не осознавал, как им несказанно повезло: они остались живы. А в России тем временем над многими из родных и близких нависла смертельная угроза.
В начале июня 1918 года члены большевистского правительства принимали решение о судьбе Романовых, которые находились под надзором.
Четыре месяца находился в ссылке в Перми великий князь Михаил Александрович (вместе с секретарем Н. Н. Джонсоном и несколькими верными слугами). Бывшего царя в конце апреля перевезли из Тобольска в Екатеринбург, и теперь вместе с семьей содержали фактически в тюремных условиях в доме, который экспроприировали у купца Николая Ипатьева. Шесть других членов императорской семьи – великий князь Сергей Михайлович, великая княгиня Елизавета Федоровна, трое сыновей великого князя Константина Константиновича и сводный брат великого князя Дмитрия Павловича – князь Владимир Палей, были доставлены 20 мая 1918 года в Алапаевск, расположенный к северо-востоку от Екатеринбурга, по особому распоряжению Уральского совдепа.
Первой жертвой чекистов стал младший брат царя и Н. Н. (Брайан) Джонсон. Их расстреляли недалеко от Перми, в районе поселка Мотовилиха, в ночь с 12 на 13 июня 1918 года. 18 же июля в Екатеринбурге большевики казнили Николая II, его жену, детей и преданных слуг. А на следующий день в Алапаевске вместе с великой княгиней Елизаветой Федоровной были сброшены в шахту великий князь Сергей Михайлович, князья императорской крови Иоанн Константинович, Константин Константинович и Игорь Константинович Романовы. А вместе с ними – талантливый поэт, юный князь Владимир Палей.
Елена Петровна, супруга Иоанна Константиновича, последовала за мужем в ссылку. Каким-то чудом буквально накануне злодеяния, совершенного большевиками в Алапаевске, ей удалось получить разрешение навестить детей. Но в дороге ее арестовали, и несколько месяцев молодая женщина провела в тюрьме. Ее спасла протекция норвежского короля, который через Международный Красный Крест добивался возвращения на родину сербов, оказавшихся на территории Советской России. Елену Петровну переправили в Швецию, где находились ее родные. Первый вопрос, который она задала свекрови, едва переступив порог: «Где мой муж?» На следующий день ей открылась страшная правда: в одной из местных газет было напечатано сообщение о казни в Алапаевске.
Следующая трагедия, потрясшая семью, произошла в январе 1919 года. В Петропавловской крепости был расстрелян младший брат Константина Константиновича – великий князь Дмитрий Константинович, которого все дети в великокняжеской семье любовно называли «дяденькой». А вместе с ним, после ареста и пребывания в Доме предварительного заключения, и другие члены императорской фамилии: великие князья Павел Александрович, Николай и Георгий Михайловичи.
…По-разному сложились судьбы уцелевших после революции членов семьи великого князя Константина Константиновича. Великая княгиня Елизавета Маврикиевна оставалась вместе с младшими детьми в Швеции до 1920 года. Затем на некоторое время переехала по приглашению принца Альберта в Бельгию. В 1922 году ее брат, герцог Эрнст II Саксен-Альтенбургский, попросил ее вернуться на родину, в Германию. Там она и скончалась в 1927 году.
Князя Гавриила, отсидевшего некоторое время в Доме предварительного заключения вместе с другими родственниками и долго болевшего, спасла, с помощью супруги Максима Горького актрисы Марии Андреевой, жена – Антонина Нестеровская. Вместе они выехали в Финляндию, а затем жили в Германии и Франции. Овдовев, Гавриил женился вторично на княжне Ирине Куракиной. На склоне лет он написал воспоминания «В Мраморном дворце».
Княжна Татиана, овдовев в 1915 году, поселилась вместе с детьми у любимого «дяденьки» – великого князя Дмитрия Константиновича. После революции разделила с ним ссылку в Вологде. Когда же большевики вернули ссыльных в Петроград, адъютант Дмитрия Константиновича – Александр Васильевич Короченцов – вывез княжну Татиану вместе с сыном и дочерью через Киев, Одессу и Бухарест в Швейцарию и все время о них очень заботился. Татиана вышла замуж за Короченцова, но семейная жизнь оказалась недолгой – через три месяца, в 1922 году, муж умер от паралича сердца. Когда сын и дочь выросли, княжна Татиана Константиновна постриглась в монахини и уехала в Иерусалим.
Князь Георгий – младший из сыновей Константина Константиновича и Елизаветы Маврикиевны, умер молодым. На него, тогда еще мальчика, очень сильно подействовали революционные события в России, и он часто говорил матери и сестре, что не хочет жить и умрет молодым. Так и произошло: судьба отмерила ему лишь 35 лет.
Самую же долгую жизнь прожила младшая дочь великокняжеской четы – княжна Вера. По признанию вице-президента Нью-Йоркского объединения кадет А. Б. Йордана, «это была не только дочь великого князя. Это была женщина-патриот, она никогда не приняла иностранного гражданства. На всю свою жизнь она осталась русской». Последняя из Романовых, родившихся в России, княжна Вера скончалась в США 11 января 2001 года в возрасте 94 лет.
Поэт К. Р. умер в расцвете своего таланта, всего на полгода пережив любимого сына, князя Олега. Но как знать, возможно, судьба и пощадила его: ведь он не узнал о гибели трех своих сыновей. Проживи он на несколько лет дольше, и страдания были бы безмерны… Да и самого великого князя вряд ли бы пощадила новая власть, провозгласившая высшим нравственным мерилом «диктатуру пролетариата».
После октября 1917 года имя великого князя Константина Константиновича, его заслуги перед русской культурой были преданы забвению. На долгие годы, десятилетия. К счастью, сейчас его стихи, пережив лихолетье, возвращаются к нам. И в этом – высшая справедливость.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.