«ИНТЕРМЕЦЦО» В ГОЛЛИВУДЕ

«ИНТЕРМЕЦЦО» В ГОЛЛИВУДЕ

Осенью 1936 года газета Daily News, которая издавалась в Лос?Анджелесе, вышла с огромными заголовками: «Лучший фильм сезона — «Интермеццо», создан шведскими кинематографистами, лучшая актриса — Ингрид Бергман». В статье, написанной с американской категоричностью, утверждалось, что актриса обладает всеми необходимыми качествами звезды Голливуда, — «мы должны увидеть ее на наших экранах», — этими словами заканчивалась статья.

Сейчас невозможно сказать — читал ли знаменитый голливудский продюссер Дэвид Селзник эту статью, но одно определенно: он поручил Кэй Браун, шефу нью?йоркского отделения Selznick International искать новых актрис в европейских странах, назрела пора сменить порядком надоевший голливудский имидж хищных красоток в стиле Бетт Дэвис. Далекая Скандинавия звучала для Голливуда весьма экзотично, хотя вряд ли Дэвид Селзник имел четкое представление о том, где находится эта страна. Однако огромный успех Греты Гарбо служил отличным примером того, каких женщин рождает Швеция. Требовалась новая героиня в этом же духе: арийская внешность, пышущая здоровьем красотка, трогательная в своей наивности.

Нью?йоркский оффис Селзника располагался на 230 Park Avenue. В этом большом и нарядном билдинге лифтером работал молодой парень, иммигрант из Швеции. Он недавно посмотрел фильм «Интермеццо» и восторженно рассказал об этом Кэй Браун, когда она вошла в лифт. Очевидно, он сумел заинтересовать ее, потому что она тут же заказала копию фильма, и, в свою очередь, поделилась впечатлениями с Селзником. Вот тут?то и закрутилась машина голливудского кинопроизводства. Он распорядился во что бы то ни стало связаться с Ингрид и уговорить ее приехать в Голливуд. Селзник задумал сделать римейк фильма «Интермеццо», перевести его на американскую почву.

Сказать «во что бы то ни стало» было намного проще чем выполнить это распоряжение. Кэй Браун должна была связаться с юристами, купить права на производство фильма, добраться из Америки в Стокгольм, что в то время было весьма непросто. Ее путь со множеством пересадок лежал через Лондон. По дороге она потеряла половину багажа, простудилась — дело было зимой, но, в конце концов, после множества злоключений, добралась до цели назначения — Стокгольма.

Еще не разобрав багаж, не выпив чаю, о котором она мечтала всю дорогу, Кэй из гостиницы позвонила Ингрид. К телефону подошел Петер и в ответ на просьбу поговорить с Ингрид, ответил очень вежливым но твердым отказом: «К сожалению, мисс Бергман сейчас занята, она не может подойти к телефону». Кэй была в отчаянии — ей казалось, что она никогда не сможет увидеться с Ингрид. У нее поднялась температура, — сильная простуда давала себя знать. Однако на следующий день Ингрид сама позвонила, и они условились о встрече.

Это было началом их многолетней дружбы. Кэй стала добрым ангелом, покровителем Ингрид, ее помощницей, компасом в бурном океане голливудских страстей. Предложение Дэвида Селзника, уже тогда знаменитого американского продюссера, сняться в его фильмах, было признанием талaнта молодой актрисы.

Оба — Петер и Ингрид — отлично понимали, что предложение сниматься в Голливуде открывает перед их семьей огромные возможности. В Европе началась война, в Америке молодую актрису ожидала слава, богатство. Селзник предложил подписать семилетний контракт, была определена и оплата — две с половиной тысячи долларов в неделю за «Интермеццо», — это были немалые деньги. Даже Вивьен Ли за главную роль в фильме «Унесенные ветром» получала в два раза меньше. Отказаться было просто неразумно. Так говорил Петер Линдстром, и Ингрид соглашалась с ним. Она всегда его слушала, он был всем для нее: отцом, братом, мужем, словом — самым главным мужчиной в жизни. Но… «А как же Пиа?» — спросила Ингрид, — я ведь не смогу сразу взять ее с собой. С кем же она останется?» «Ничего! — сказал Петер. — Поезжай. Для Пиа я подыщу няню. А позже мы приедем к тебе». Уже потом, много лет спустя, пресса обвинила Ингрид в том, что она бросила мужа и дочь, погналась за славой, а тогда все было иначе. Но уж так устроены люди, что все быстро забывается.

Путешествие из Стокгольма в Америку было нелегким. Но рядом была Кэй, она поддерживала Ингрид, помогала справляться с трудностями незнакомого языка. Они прибыли в Голливуд, прямо в дом Селзников. Впервые актриса, приглашенная на роль, была приглашена в семью известного режиссера. Но, возможно, Селзники — Айрин и Дэвид — просто пожалели наивную Ингрид, зная, что она потеряется в Беверли Хиллз.

Ингрид позже писала в своем дневнике: «Вот мы и прибыли к дому, где жил Селзник. На зеленой лужайке, в садовом кресле, сидела его жена Айрин. Она внимательно слушала трансляцию бегов с ипподрома, следила за ставками. Я сказала: «How do you do», тщательно выговаривая каждое слово, она поднесла палец ко рту. «Ш?ш?ш…» Мы с Кэй замолчали, а Айрин вся превратилась в слух — она хотела знать — выиграла ли лошадь, на которую она ставила. Я подумала — для того ли я оставила мужа и ребенка, совершила кругосветное путешествие, чтобы сидеть в Голливуде и слушать трансляцию лошадиных бегов».

Но вот закончилась передача, Айрин приветливо улыбнулась и сказала: «Вы, наверное, проголодались с дороги. Пошли, я вас накормлю». Айрин показала дом, комнату, отведенную для Ингрид. А затем, посмотрев на небольшой чемоданчик, с которым приехала актриса, спросила:

— А где же ваш багаж? Когда он прибудет?

— У меня нет багажа, в этом чемодане все мои вещи, — Ингрид с трудом подбирала английские слова.

— Но ведь вы приехали на три месяца?

— Да.

— Вы уверены, что вам будет достаточно этих платьев?

— А зачем мне наряды? Я приехала работать. У меня есть костюм для фильма, я взяла с собой купальник и две пары брюк. Зачем мне больше?

— Завтра мы собираемся устроить party в честь вашего приезда. Будут все знаменитости Голливуда. Есть ли у вас вечернее платье?

— О, да! У меня есть великолепный наряд — я снималась в нем в фильме. Я взяла его с собой. Хотите посмотреть?

— Нет, нет. А где ваша коробка с мэйк?апом?

— Мэйк?ап? А что это такое? — Ингрид впервые слышала это слово и открыла словарь, чтобы посмотреть его значение.

— О, если вы имеете в виду косметику — то я ею не пользуюсь.

— Как, в самом деле? — Айрин была поражена, — Ну что ж, — добро пожаловать в Голливуд.

— Спасибо. Когда же придет мистер Селзник? — в свою очередь спросила Ингрид, — ей не терпелось начать работу. Ведь нужно было обсудить много важных вопросов.

— Мистер Селзник придет поздно, если вообще придет. Он очень много работает, и приходит домой под утро.

Ингрид встретилась со своим будущим боссом в два часа ночи. Айрин уже легла спать, а секретарь Селзника, постучав в дверь, сказал Ингрид: «Босс ужинает, он хочет вас видеть. Пожалуйте на кухню.»

Когда Ингрид зашла на кухню, ее глазам представилась удивительная картина: на столе лежал Дэвид Селзник и…спал. Ингрид не знала как себя вести и тихонько кашлянула. Дэвид мгновенно поднял голову.

— А, это вы, мисс Бергман. Прошу вас, заходите. Но сначала снимите каблуки — я хочу увидеть ваш настоящий рост

— Я в туфлях без каблуков.

— Давайте начнем с вашего имени. Надеюсь, вы понимаете, что его необходимо изменить.

— Но почему?

— Потому что ни один американец не сможет его выговорить. Имя Ингрид будут произносить как Айнгрид. Кроме того фамилия Бергман звучит слишком по?немецки, а наши отношения с Германией сейчас очень напряжены. Мы должны придумать что?нибудь другое. Что вы можете предложить?

— Ничего иного кроме моего собственного имени я не предложу. Если я понравлюсь американской публике, они научатся произносить правильно мое имя, а если нет — я вернусь домой под своим же собственным именем, а не под чьей?то кличкой.

Селзник был явно озадачен таким поворотом событий, об этом свидетельствовало количество поглощаемой еды. Потом он отхлебнул из большого стакана и сказал:

— Ну хорошо, решим это утром. А сейчас я хочу сказать, Ингрид, что нам нужно с вами поработать. У вас слишком широкие брови, нужно поменять зубы, нос, губы… Так что готовьтесь изменить свой имидж.

И тут настал черед Ингрид сказать все, что она думает по этому поводу.

— Видите ли, мистер Селзник. Я не думала, что вы покупаете кота в мешке. Я надеялась, что вы видели меня в «Интермеццо» и представляли себе, как я выгляжу. Кей мне сказала, что вам все понравилось. Теперь, оказывается, вы должны полностью изменить мой имидж. Я на это не соглашусь. Я такая — какая есть с моими бровями, моим ртом и зубами, и такой я останусь. Я предпочитаю отказаться от чести сниматься в ваших фильмах. С первым же поездом я возвращаюсь домой.

Пожалуй, это был первый случай в жизни знаменитого голливудского режиссера Дэвида Селзника, когда начинающая актриса из далекой европейской страны, о существовании которой не подозревали многие американцы, не приняла его условий. Наступила пауза. Они сидели в огромной кухне за столом, заваленным едой, и молча смотрели друг на друга.

Селзник перестал есть и вдруг сказал после минутного молчания:

— У меня возникла идея. Она мне кажется любопытной. Во всяком случае, никто в Голливуде этого не делал. Мы ничего не будет менять. Ингрид Бергман остается сама собой, вот такой как она есть. Она будет первой «естественной» актрисой. Завтра утром я сам отдам распоряжения в гримерный цех.

— Мы должны убрать вот эти морщинки и еще эти, вокруг глаз и сузить брови, затем отправить мисс Бергман к дантисту и стилисту, затем…

Глава гримерного цеха отдавал распоряжения, их старательно записывали его сотрудники, а репортеры и журналисты щелкали камерами, готовя новый материал для страниц голливудской хроники. Работа была в самом разгаре. Растерянная Ингрид сидела в высоком кресле под яркими лампами. Дэвид Селзник взорвался гневной тирадой:

— Я же сказал: не трогать, ничего не трогать. Все оставить как есть. Если исчезнет хоть один волосок из ее бровей, вы будете отвечать, — обратился он к шефу гримерного цеха. — Никаких фотографий, съемок, информация для газет закрыта. Это ясно?!

Дэвид был в гневе. Репортеры сразу же покинули помещение, яркие лампы погасли, Ингрид благодарно посмотрела на Селзника. На следующий день были экранные пробы, они понравились руководству студии, Ингрид одержала свою первую победу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.