БДИ!

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

БДИ!

Мы уже заканчивали траверс всех Башен Короны, прошли пик Семенова-Тянь-Шаньского. и уже готовились к спуску, когда ночью разразилась великая непогода. Нос из палатки не высунуть! Вокруг рев ветра, стоны какие-то, снег летит потоками сверху, сбоку и даже снизу.

Решили отсиживаться. Контрольный срок позволял. Правда, кончались продукты. И днём было довольно скучно. Скучно до такой степени, что мы из последнего огрызка сыра сделали кубики для игры «в кости». И Валера Векслер, который эти кубики мастерил и делал на их гранях дырочки, от одной до шести, имел право съесть то, что из этих дырочек выковыривал. И мы все ему очень завидовали.

Так прошло двое суток. Наконец, ночью ветер стих, ударил лютый мороз, и мы поняли, что пора уносить ноги...

На время отсидки наша палатка «по пояс» вросла в снег и так заледенела изнутри, что, когда Алик Гутман вытащил стойки, палатка продолжала стоять на месте! Как настоящий ледяной дом! Мы такого не видели никогда. Я толкнул ее в угол крыши, что над дверью, – палатка скрипнула, качнулась, но упрямо вернулась в прежнее положение...

Спуск наш лежал по дну широкого снежно-ледового кулуара, который напоследок решил подложить нам большую свинью... Конечно, мы все подустали, и морально тоже, но, в общем-то, видя далеко внизу спокойный выкат, при нашей технике могли себе позволить съезжать на ногах, так называемым «глиссером», регулируя скорость спуска острым штычком ледоруба, направленным к склону.

Но Саша Карасев, наш тогдашний руководитель, стал орать на весь кулуар, что он за нас отвечает, что мы непременно «гигнемся», и чтобы мы непременно спускались как они с Векслером, – «в три такта» – простите, – «задрав задницы кверху». И при этом – в связке. И вот это было роковой для Карасева ошибкой!

Делать как он, нам, разумеется, было неохота, но доставать уже убранные под клапан рюкзака кошки – тем более... И мы с Аликом, подобрав покорочестрахующую веревку, поочередно-таки мелкими галсами съезжали по склону, пользуясь тем, что наш руководитель не всегда смотрел вверх, а был больше занят наставлениями своему напарнику. «Бди!» – говаривал Козьма Прутков, а Карасев не читал Пруткова.

На каком-то этапе спуска, мы даже сразу не заметили – когда именно, посреди кулуара появился «галстук» из крепкого серовато-зеленоватого льда, видимо снизу там проходила вода, ручей, или просто прогреваемые солнцем скалы...

 «Галстук» расширялся по направлению вниз, в долину, и, по иронии судьбы, мы с Аликом на спуске оказались вместе на одной его стороне, а Карасев с Векслером - на разных... А ледовый клин все расширялся, и вдруг мы с Аликом все поняли. Это был анекдот: веревка у нижней связки вся вытянулась втугую, и им предстояло или -развязаться, что было самим Карасевым в группе категорически запрещено, или – рубить ледорубом в твердом натечном льду 30 метров ступеней, – чтобы сойти вместе, или... подниматься назад, к началу «галстука» – а это означало метров 150 вверх по крутому склону!

Ребята просмотрели эту особенность спуска и попали в ловушку! Похихикав в свое удовольствие, мы оказали коллегам посильную помощь, дали кусок своей веревки, «перестегнув» Алика с Карасевым на «скользящий карабин» и, нарастив основную веревку, дали Векслеру возможность пройти последний крутой участок с верхней страховкой и «выйти к людям»...

Все это мы на официальном «разборе полетов», конечно, скрыли, но смеялись долго. Всей экспедицией. Смех – он снимает стресс. И, говорят сейчас, – предохраняет зубы от кариеса...