93

Я приведу здесь полностью поэму, которой Эужения Камара ответила на «Прощай!» Кастро Алвеса, — учитывая ее документальный характер. Как поэтическое произведение она не представляет интереса, но показывает, что Эужения действительно любила Кастро Алвеса (впоследствии она писала ему в Байю, прося вернуться; это письмо затерялось) и что признавала его гениальность. Она писала: «Тебя люблю и буду век любить», «Тобой от бога несравненный великий был получен дар». И далее: «Тебя Бразилия в анналы внесет истории своей». Вот эта поэма, которую я привожу для удовлетворения интереса наиболее любознательного читателя:

Пора настала расставанья.

О брат души моей, прощай!

Тебе господь за все страданья

Готов открыть свой вечный рай.

Тобой от бога несравненный

Великий был получен дар:

Огонь поэзии священный —

Души неостудимый жар.

Увенчан славой дивный гений,

Народом признан и любим;

И длинным рядом поколений

Наш Кастро Алвес будет чтим.

Уже проник твой стих и в залы

И на просторы площадей.

Тебя Бразилия в анналы

Внесет истории своей.

О славы баловень бесспорный,

Грозит тебе безвременный конец!

Наступит скоро траур черный

Для наших горестных сердец

Мы жизнь твою забыть не смеем —

Она была так хороша.

Ей станет лучшим мавзолеем

Моя плененная душа.

Но мне в последние минуты

Все высказать, молю, позволь;

Хоть я терзаюсь мукой лютой,

Хотя мешают плач и боль.

Мое признанье я не властна

В груди истерзанной таить:

Тебя любила нежно, страстно,

Люблю и буду век любить!

Смогу ли разве позабыть я

Блаженство наших вечеров.

Когда творил ты по наитью

Поток изысканных стихов?

И, даже выходя на сцену,

Я только помню милый взор;

И для меня утратил цену

Восторг толпы, хвалебный хор.

Осталось мне воспоминанье —

Твой образ в нем хочу сберечь:

Твою улыбку, глаз сиянье

И мелодическую речь.

О! Если б, смерть превозмогая.

Меня к себе бы ты позвал,

Вернулась радость бы былая,

Мир снова б мне желанным стал.

Когда могла бы услыхать я

Твое последнее «Приди!»,

В твои упала бы объятья,

К твоей приникла бы груди.

Прощай! Но если все ж судьбою

Еще нам встреча суждена,

Я стану любящей сестрою,

Тебе отдам себя сполна!

Каетитэ, 17 ноября 1869 г., в 2 часа утра. Прощай!»

Есть, без сомнения, что-то трогательное в этой поэме. И еще больше, чем в поэме, чувствуется страдание в этом последнем «Прощай!», написанном еще раз после даты, места и часа, которым закончилось это прощальное послание.