Так говорит Андрюша…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Так говорит Андрюша…

Когда-то, будучи в Бухаре, Андрюша устало заявит мне:

– Что ты водишь меня по этим дурацким ресторанам и кабакам, которых и у нас ничуть не меньше! Не за этим я сюда приехал. Ты мне покажи всего три вещи: это – ишак, кишлак и бухарскую свадьбу!

Показал…

Теперь, когда я, волею случая, окажусь в России, наши роли поменяются. Единственными гостями на нашей свадьбе со стороны «жениха», окажутся мои друзья – Володя и Андрей.

– С «кишлаком» ты уже немного ознакомился – приободрит меня Андрюша, сведя на экскурсию в Эрмитаж и Русский Музей – В свадьбе нашей, также успел принять самое активное участие, причём, в качестве одного из самых главных персонажей. Ну, а с «ишаками» ты ещё успеешь встретиться. Тут их тоже хватает. Правда, мы их называем, просто, ослами…

– Папа, к тебе грузин приехал!..

– Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, я пешком постою

(Из к-ф «Мимино»)

Михаил Иванович был родом из Вологодчины, вернее – из Череповца. А если быть совсем точным – из маленькой деревушки Текарь, расположенной в самом сердце российских лесов. Вскоре, после войны, он очутится в Ленинграде, где и встретит свою вторую «половинку» – Елизавету, которая, в свою очередь, переберётся в город на Неве, из своей малой родины – Тверской области. Там, где протекает Западная Двина, и где стоит указатель: «Тут проходил путь из варяг в греки».

Тесть мой, как вскоре уясню я для себя, окажется настоящим «мастером – универсалом», ибо все в доме блестело и исправно работало благодаря его «золотым» ручкам. Лена с мамой просто не поспевали угнаться за хозяином дома: едва сломали очередной кран или кнопку от унитаза, как в следующую секунду, Михаил Иванович мгновенно восстанавливает в доме порядок, устраняя любую неполадку. Естественно, как и полагается русскому мужику, сопровождая этот процесс с полным мешком отборных крепких слов. Привыкший с детства к физическому труду, работу он любил и уважал. Все навесные шкафчики на кухне, были выполнены его искусными руками. Причём, их невозможно было отличить от фирменных.

Раз, окинув меня своим намётанным взглядом, мой тесть безошибочно сделает для себя вывод: либо придётся больше зарабатывать, либо следует серьёзно взяться за воспитание этого изнеженного «восточного прынца» и белоручки, неизвестно откуда свалившегося ему на голову.

Через год, когда мы с Леной и детьми переедем в отдельную квартиру, я вспомню уроки тестя и собственноручно, наспех, сколочу три навесных шкафчика. Вскоре мы пригласим родителей на новоселье.

– Что это?! – удивится Михаил Иванович, открыв дверцу и критически рассматривая, как я коряво присобачил рояльные петли.

– Как «что» – шкафчик! – с обидой в голосе попытаюсь я отстоять своё творение.

– Двёрки от пи#ды это, а не шкапчик! – вынесет свой окончательный вердикт мой новый родитель, который привык всегда говорить только правду.

Тогда я обижусь на него, но со временем, буду благодарен ему за то, что он заставит меня самокритично и непредвзято оценивать любую свою работу.

Привыкший к порядку, строгой дисциплине и ответственности, он скептически воспримет «гласность» и «перестройку», терпеливо дожидаясь, «когда люди вдоволь напи#дятся, и наконец-то, возьмутся за работу». Излишне говорить, что Сталина он уважал. Горбачева же, он унизительно окрестит «женским царём». Этой своей «находкой» он будет очень доволен. Всякий раз, когда на телеэкране будет возникать фигура Михаила Сергеевича, мой тесть, толкая меня в бок, будет усмехаться:

– О! Смотри, смотри: «женский царь» выполз! Интересно, какую на сей раз он #уйню нам заготовил?

Своему тестю я буду благодарен ещё и за то, что он привьёт мне любовь к «тихой охоте». Будучи, резким и прямолинейным в быту, Михаил Иванович совершенно преображался, находясь на природе, готовый поделиться многочисленными её секретами. Находясь в лесу, за городом, он заметно веселел, превращаясь в добродушного сказочного волшебника. Вероятно, все же, сказывалась тоска по дому, своему раннему детству и юности. Именно, он научит меня грамотно распознавать грибы. Сам же, к сбору грибов, подходил весьма ответственно и по-хозяйски: пусть другие бегают по лесу, в поисках «белых», он же, как правило, предпочитал облюбовать какой-нибудь большой пень, обильно облепленный опятами, и не спеша, за короткий срок наполнял свою корзину. Став немного взрослее, я тоже возьму на вооружение этот беспроигрышный метод. А тогда…

В узком кругу моих друзей даже приживётся такой короткий анекдот: «Таджик – грибник». В один из периодов очередного и страстного увлечения, я не на шутку загорюсь желанием узнать о грибах буквально все, что о них написано. Для этого я запишусь в Российскую Национальную Библиотеку (тогда ещё называвшуюся именем М. Е. Салтыкова-Щедрина), в которой буду торчать целыми днями, изучая научные рефераты, посвящённые микологии.

И, надо отметить, труды мои не пропадут даром. Плодами моих творческих изысканий явится то, что в конце апреля, к огромному удивлению тестя и тёщи, я принесу на «обед» с десяток сморчков, произраставших как раз в тех самых местах, что я вычитаю в учёных книжках. Обычные люди привыкли ждать осеннюю пору, когда грибы сами лезут тебе в корзину, а потому – думать, что их можно собирать чуть ли не в любое время года, – это как-то не совсем укладывается в голове. Вот почему следует рассматривать мой данный жест, как один из немногих приёмов, способствующих завоеванию и покорению сердец моих «новых» родителей.

Моя тёща, всё-таки, была удивительным человеком.

Довольно часто, когда – бывало – приезжали к нам друзья или родственники из Бухары, мы имели обыкновение собираться вместе за столом, где за ужином оживлённо беседовали, расспрашивая друг друга и активно интересуясь всем.

Иногда, совершенно непроизвольно, по ходу какого-либо диалога с земляком, мы незаметно «соскальзывали» с русского языка на родную речь.

Тёща в такие моменты начинала ёрзать на стуле.

– Что вы, там, лопочете на своём? – не вытерпев, наконец, возмущалась Елизавета Петровна, совершенно справедливо полагая, что неприлично разговаривать вдвоём, когда третий ничего не понимает. – Говорите по-русски!

Причём, мотивация её была довольно-таки своеобразной:

– Леший вас поймёт: может быть, вы меня материте, а я вам улыбаюсь…

Своих новых родителей я заценю слишком поздно. Когда их уже не станет с нами. А жаль. Как говорится в русской поговорке «Дорога ложка к обеду». А доброе слово и благодарность – при жизни, добавил бы я.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.