Зарубежные коллеги
Зарубежные коллеги
В далеком 1972 году американский историк-оружейник Эдвард Клинтон Изелл написал мне, «засекреченному» советскому конструктору Калашникову, свое первое письмо. Позже он назовет это «удачным выстрелом в темноту».
Этот «выстрел» открыл новый период моей жизни – период личных встреч и контактов с иностранными оружейниками, а Эдвард Изелл стал для меня Христофором Колумбом, открывшим мне не только Америку, но и весь мир. За последнее десятилетие двадцатого столетия я неоднократно бывал и в США, и в других странах мира.
Да, большие изменения произошли в нашей жизни! Сегодня уже никого не удивляют «заграничные поездки» и «связи с иностранцами», за которые пару десятков лет назад пришлось бы объясняться в КГБ. Теперь запросто, без проблем в мой почтовый ящик попадают письма из-за рубежа от знакомых и незнакомых людей, посылки с оружейными журналами, книгами. Обычным явлением стали телефонные звонки от американских, немецких и английских друзей, поздравляющих меня с праздниками. А мои встречи с приезжающими в наш город иностранными делегациями уже не требуют «особого разрешения».
А ведь еще совсем недавно все было по-другому – мы жили в «закрытой» стране СССР, работали на «закрытых» заводах и в «закрытых» научных институтах («ящиках»), а кое-кто из нас и сам-то был «закрытым»…
Как нам тогда жилось? Честно скажу, лично я никакого неудобства от «закрытой» жизни не испытывал – в те годы для меня не было ничего важнее работы, постоянного творческого напряжения. В то время «мир заграничный» был реален для нас, конструкторов, в конкурентных разработках, интересных идеях и решениях зарубежных коллег-оружейников. Информацию о них мы получали из публикаций в иностранных специализированных журналах и книгах, и из других источников. Мы знали о своих коллегах самое главное – их имена и образцы стрелкового оружия. Выражаясь современным языком, мы, конструкторы, всегда жили в едином информационно-творческом пространстве, разделяемые и охраняемые своими государствами. Конечно же, никому из нас и в голову не пришла бы мысль о личных знакомствах и встречах!
Но в 1989 году мы с доктором Изеллом впервые увиделись в Москве, а через год я приехал с визитом в США – горбачевская «перестройка» дала нам такую возможность.
В довольно короткий срок, за три первых визита в США, я встретился с основными зарубежными коллегами, знаменитыми конструкторами-оружейниками. В мае 1990 года в Вашингтоне Эдвард Изелл познакомил меня с давним конкурентом Юджином Стоунером, создателем знаменитой американской винтовки М16. В апреле 1992 года известный американский конструктор-оружейник Билл Рюгер пригласил посетить его фирму STURM, RUGER & Company в Аризоне. В январе 1993 года на выставке в Хьюстоне я встретился с Узиэлем Галом, конструктором широко известного израильского пистолета-пулемета «Узи».
И все это стало реальным благодаря усилиям Эдварда Изелла. Наши встречи были именно его идеей, его мечтой. Историк-оружейник, посвятивший жизнь серьезной исследовательской работе в области стрелкового оружия, написавший книги, не имеющие мировых аналогов (Edward C. Ezell «Small Arms of the World», Edward C. Ezell «The AK47 Story»), он хорошо знал каждого из нас, конструкторов. Наши разработки являлись для него тем самым материалом, на котором базировались его «образцы» – его книги. Поэтому мы, конструкторы-оружейники, и стали для него почти родными людьми.
С момента нашего первого заочного знакомства прошло более двадцати лет. За это время Эд Изелл (он просил меня называть его просто – Эд) стал для меня близким человеком, и я очень огорчился, узнав от наших общих друзей, что он серьезно болен. Ведь ему тогда не было и пятидесяти четырех лет…
Друзья сообщали: несмотря ни на что, доктор Изелл полон творческих планов и интенсивно работает. А его жена Вирджиния продолжала присы лать мне его письма и статьи. Но в канун западного Рождества, 23 декабря 1993 года, я получил печальное известие, что моего дорогого друга Эда Изелла не ста ло: болезнь все-таки взяла над ним верх. Это произошло за две недели до моего четвертого визита в США, и я почувствовал, что теперь мне там будет очень одиноко: в Америке я осиротел…
Доктор Эдвард Клинтон Изелл был первым иностранным специалистом-оружейником, с которым меня свела судьба. Впоследствии он стал и первым зарубежным другом. Поэтому я хочу рассказать о нем и наших отношениях более подробно.
Эдвард Изелл родился в 1939 году в Индианаполисе. Закончив с отличием Батлеровский Университет, защитил кандидатскую диссертацию по американской промышленной истории в Делаварском Университете и докторскую диссертацию по истории технологии в Кейз Институте Технологии в Кливленде. Преподавал в университетах Северной Каролины и Иллинойса.
С 1972 по 1974 год доктор Изелл работал в Сингапуре в качестве заместителя начальника вооружений Азиатского региона по стрелковому оружию. В 1974 году он – историк НАСА и соавтор исторического сопровождения двух космических проектов: «Аполлон-Союз» и исследование Марса. С 1982 года – штатный сотрудник Смитсоновского Института в Вашингтоне и непосредственный участник нескольких телевизионных программ, в числе которых такие, как «РОЖДЕННЫЙ ЛЕТАТЬ – Первые пятьдесят лет», «ПЕРСОНАЛЬНОЕ НАСЛЕДСТВО – Исцеление нации», «АМЕРИКАНСКИЕ СОЛДАТЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ – Опыт американского солдата». Осуществил серию видеозаписей для исторической программы Смитсоновского института – с Юджином Стоунером и Михаилом Калашниковым.
Доктор Изелл – автор пяти книг по стрелковому оружию и ответственный редактор 11-го и 12-го выпусков серии «Стрелковое оружие мира: основной путеводитель по стрелковому оружию». Написал несколько десятков статей. Организовал и был директором Исследовательского Института со статусом неприбыльного по Стрелковому Оружию в Международной Безопасности (после его кончины институт возглавила его жена Вирджиния Изелл).
Вот, вкратце, биография этого талантливого и неутомимого ученого-оружейника.
* * *
Полагаю, когда в 1972 году доктор Изелл послал свое первое письмо в СССР конструктору Михаилу Калашникову, он едва ли рассчитывал на успех. Хотя затяжная Вьетнамская война и закончилась, наши страны были еще очень далеки от завершения политического противостояния.
В те годы в Советском Союзе сам факт получения письма из-за рубежа был заметным явлением, ну а в «закрытом» Ижевске – просто сенсацией! Можно представить мое волнение, когда я вдруг получил необычный голубой конверт с обратным адресом: «Вашингтон, США». Я ни минуты не сомневался в том, что об этом письме уже многие знают!..
Это было деловое письмо, написанное уважительно и корректно. Чувствовалось, что его отправитель – большой знаток оружейного дела и настоящий историк-оружейник. Правда, сквозила некоторая понятная настороженность – десятилетия «холодной войны» держали нас всех в напряжении!..
В письме Эдвард Изелл рассказал о себе, о своей рабо те, о своих планах и проектах. Один из них – написать книгу о русском оружии. Поэтому он решил обратиться лично ко мне с просьбой: ответить на ряд вопросов относительно АК-47, сообщить некоторые данные моей биографии, выслать несколько фотографий.
Я был рад помочь доктору Изеллу, но сначала надо выяснить: можно ли мне отвечать ему или нет? К сожалению, и наши «офици альные лица», и руководитель местного КГБ (мой хороший друг Николай Иванович Неверов) категорически «посоветовали этого не делать»! Конечно, особых секретов в моем ответе не могло и быть, но еще в силе был режим нашей «всеобщей засекреченности»…
А в далеком Вашингтоне доктор Изелл, предвидя подобную ситуа цию, не хотел успокаиваться и предпринимал все новые попытки «пробиться» ко мне. И вдруг, почти через год, те же самые «официальные лица» в Ижевске советуют мне «не медлить с ответом американцу», так как «из МИДа СССР поступило указание»!
Я был очень удивлен таким поворотом собы тий и обрадован – значит, времена все-таки меняются! Сам же доктор Изелл, вспоминая об этой истории, написал так: «Послав свое письмо Калашникову в далекий город Ижевск, я словно сделал выстрел в темноту!» Несмотря на то, что ответ от меня Эдвард Изелл получил лишь через 13 месяцев, могу однозначно утверждать, что тот выстрел был сделан отличным стрелком!
Через два года доктор Изелл прислал мне книгу больших размеров и очень ценного содержания – «Стрелковое оружие мира: основной путеводи тель по стрелковому оружию» (Edward C. Ezell «Small Arms of the World»). Это настоящая большая энциклопедия стрелкового оружия. Я поразился работой, которую проделали ее авторы: огромное количество информации об оружии было собрано и систематизировано.
Все последующие годы доктор Изелл время от времени присылал мне американские оружейные журналы со своими статьями. И наконец, в 1986 году я получил от него самую дорогую для меня книгу «История развития АК-47» (Edward C. Ezell «The AK47 Story»). Вот когда я очень пожалел о том, что не знаю английского языка!..
Когда мне перевели книгу на русский язык и я ее прочитал, то проникся еще большим уважением и благодарностью к автору – даже в нашей отечест венной оружейной литературе нет ей аналога. А ведь книга доктора Изелла – о нашем российском оружии, начиная с начала девятнадцатого века и заканчивая последними конструкторскими разработками!
Подробнейшим образом автор рассказал о развитии стрелкового оружии Российской империи с 1812 года до 1917 года, о процессе перестройки военной промышленности во время и после Гражданской войны, о создателях российского стрелкового оружия, о том, как и в каких условиях проходила конкурентная борьба между ними. Нельзя не удивиться тому, с какой достоверной точностью указаны не только даты принятия стрелковых образцов на вооружение, но количество их промышленного выпуска, даны подробные характеристики их боевых качеств. В нашей отечественной военной литературе трудно отыскать информацию о том, кто и когда руководил вопросами развития военной техники, а в книге доктора Изелла все это есть!..
Ну, как мог человек, не имевший доступа к нашим ар хивам, так достоверно отследить всю цепь событий, при ведших к принятию моего образца АК-47 и так точно это описать? Некоторые моменты даже для меня самого были открытием.
Конечно, официальный титул Эдварда Изелла на тот момент говорил сам за себя: начальник отдела истории вооруженных сил и хранитель национальной коллекции огнестрельного оружия Национального музея американской истории при Смитсоновском институте США. Но мне кажется, что кроме этого он сам был еще и философ оружия…
Я уверен, что труд доктора Изелла «История развития АК-47» займет достойное место среди книг по исследованию малого стрелкового оружия России, не уступая нашей отечественной оружейной литературе по точности информации и грамотному подходу автора к освещению технических вопросов. Признаюсь, таких специалистов оружейного де ла, как Эд Изелл, я за всю свою жизнь встретил не много…
Наше личное знакомство с Эдвардом Изеллом состоялось в июле 1989 года в Москве, в «Доме Оптики». В то время он занимался подготовкой материала о конструкторах-оружейниках для программы видеоистории Смитсоновс кого института. Приведу отрывок из письма Изелла, в котором он просил о нашей встрече, объясняя суть этой программы:
«Как историк стрелкового оружия, я считаю, говоря без лести и преувеличения, что Вы оказали решающее влияние на развитие этого класса техники во второй половине ХХ века. Думаю, что в мире не найдется двух мнений на этот счет. Это обстоятельство обязывает нас отнестись с особым вниманием к Вашей творческой деятельности, которая сыграла важнейшую роль в формировании известного нам облика мира. В подобном случае крайне желательным является показ специфики творческого процесса становления конструктора, его мотивов, методов, условий его работы, определяющих направленность его мысли и его возможности. Помимо научного и человеческого интереса, такого рода знание представляет большую воспитательную и образовательную ценность для молодого поколения и, как мне кажется, может способствовать росту взаимопонимания и взаимоуважения между народами наших стран».
В Москву доктор Изелл приехал с рабочей группой, состоявшей из шести человек. Мы провели вместе почти неделю.
Для меня это было первым общением с иностранцами и первым участием в международном проекте. Не имея никакого опыта в подобных делах, я очень волновался и потому «для психологической поддержки» взял с собой в Москву дочь Елену и переводчика Александра Морозова. В Москве к нам присоединился военный журналист полковник Михаил Михайлович Малыгин, с которым мы в то время работали над моей первой автобиографической книгой «Записки конструктора-оружейника». Он, как профессионал, сразу же понял историческую ценность нашей с Изеллом встречи, и не упустил возможности получения нового материала для газеты «Красная Звезда», в которой работал, и нашей книги.
После первых же минут общения с доктором Изеллом мое напряжение спало: вопросы, составленные автором проекта, отличались корректностью и укладывались в рамки моей профессиональной компетенции. И самое главное, в них ощущался искренний интерес к российской оружейной истории, что располагало к сотрудничеству.
Второй день совместной работы прошел в подмосковном Солнечногорске на Высших офицерских курсах «Выстрел»: съемки во время полевых стрельб входили в планы группы доктора Изелла.
Надо сказать, я много раз бывал на этой военной базе и хорошо знал ее возможности. Неоднократно встречаясь с командным составом Курсов «Выстрел», всегда с особым удовольствием посещал музей стрелкового оружия, возглавляемый уважаемым в наших кругах специалистом полковником Александром Лови.
Командование Высших офицерских курсов «Выстрел» с пониманием отнеслось к проекту Смитсоновского института и создало все условия для нашей работы. Перед съемками нас всех пригласили в кабинет командира для встречи и знакомства с командным составом курсов. Доктор Изелл рассказал о проекте видеоистории Смитсоновского института и представил членов американской съемочной группы.
Находясь на огневых позициях рядом с доктором Изеллом, я впервые увидел этого человека в его «родной стихии». Меткостью стрельбы он поразил не только меня, но и помогавших нам солдат и офицеров базы, видевших стрелков самого высокого класса. Было очевидно, что историк оружия не только силен теоретически, но и имеет неординарные практические навыки, великолепно чувствует механизм. Стреляя, Эд Изелл как будто сливался с образцом, составляя с ним единое и гармоничное целое, добавляя к металлу собственные достоинства: ум, знания, любовь и опытные руки. С большим удовольствием я наблюдал за его стрельбой со стороны, хотя для меня стрельба – совершенно обычный рабочий процесс.
Доктор Изелл контролировал и корректировал работу операторов, часто требуя от них повтора нужных кадров. Съемочная группа беспрекословно выполняла все распоряжения руководителя, работая четко и слаженно. Пленки менялись одна за другой…
В Москву возвратились поздно вечером. Несмотря на усталость, американцы были явно довольны проведенным в Солнечногорске временем и отснятым там материалом.
На следующий день мы переехали в Ленинград, где в Музее Артиллерии продолжили съемки с участием российских коллег доктора Изелла. Историк-оружейник Давид Болотин и главный специалист по коллекции стрелкового оружия Юрий Нацваладзе подготовили большую экспозицию моих образцов.
Войдя в зал стрелкового оружия, мы увидели на полу перед стеллажами длинную дорожку из белой бумаги, на которую организаторы «выставки» поместили все мои образцы, хранящиеся в музее. Среди множества известных были и опытные, не прошедшие испытаний. Как, например, автоматический пистолет, разработанный мной в 1951 году, но так и не доработанный до конца из-за нехватки времени.
Доктор Изелл начал съемку экспозиции. Мы как будто пошли с ним вместе по дороге моей творческой жизни, по моей судьбе – начиная с первого пистолета-пулемета 1942 года (правда, с номером 2). Хорошо помню реакцию Изелла, когда он его увидел: как будто нашел то, о чем давно мечтал! Бережно взяв в руки образец, он принялся его рассматривать и, вдруг, повернувшись ко мне, озабоченно спросил:
– А где же хранится Ваш самый первый пистолет-пулемет, за номером 1?
С сожалением и горечью пришлось признать, что тот образец был просто утерян – в военные годы не сохранились многие опытные образцы оружия. Так что, слава Богу, что цел хоть этот мой, второй!..
И в Москве, и в Ленинграде мы провели вместе с Эдвардом Изеллом очень интересное и полезное время. За несколько дней нашей совместной работы мы стали друзьями. Поэтому, прощаясь в Ленинградском аэропорту, я с грустью и надеждой произнес:
– Доктор Изелл, может быть, в следующий раз мы сможем встретиться у меня дома, в Ижевске? – это уже было из разряда неосуществимых желаний…
Осенью 1989 года ко дню моего семидесятилетия доктор Изелл прислал подарок и коротенькое письмо: «В память о нашей, я бы сказал – исторической, встрече в июле 1989 года посылаю Вам образец недавно принятого на вооружение под американский автомат М-16А2 штыка М9. Думаю, что он представит для Вас некоторый интерес». Я был действительно очень рад этому оружейному подарку и благодарен Изеллу за него. Штык я повесил на самом видном месте – над рабочим столом в своем домашнем кабинете.
И вот, в начале следующего года я получил от доктора Изелла приглашение посетить США «для продолжения работы над проектом видеоистории».
Честно скажу, для меня это было настолько же нереально, как если бы меня пригласили на Луну. Я очень сомневался в вероятности осуществления этой авантюры – сомневался, что меня выпустят из России! Да и в США-то вряд ли впустят…
После долгих раздумий, я все-таки решился дать согласие доктору Изеллу. Американская сторона приглашала меня в Вашингтон с дочерью Еленой и переводчиком Александром Морозовым.
Преодолев все трудности с оформлением заграничных паспортов и американских виз, 15 мая 1990 года мы прилетели в Вашингтон. В аэропорту нас встречала целая делегация.
Доктор Изелл представил нам свою очаровательную жену Вирджинию и всех тех, кто был с ними – представителей VGCA (Ассоциация коллекционеров оружия штата Вирджиния) и охотничьего клуба NORVA. Позже мы узнали, что именно они выступили спонсорами этой части проекта видеоистории, взяв на себя все заботы о нашем пребывании в США. Эти замечательные люди сопровождали и опекали нас повсюду, стараясь показать нам свою страну такой, какой они ее знают и любят. Их доброе и предупредительное отношение к нам сделало тот первый визит в США незабываемым.
* * *
На следующее утро в ресторане отеля «Вашингтон» произошла моя первая встреча с создателем известной американской винтовки М16 Юджином Стоунером, специально прилетевшим в Вашингтон для участия в проекте. Думаю, мы оба были одинаково взволнованы этим событием, так как встретились после многих лет нашего заочного знакомства, нашей скрытой конкуренции. Встретились, как равные по известности и достижениям коллеги, как уважающие друг друга профессионалы.
Во время совместного завтрака Эд Изелл рассказал о своих планах. По его замыслу, мы с Джином Стоунером проведем в горах в резиденции охотничьего клуба NORVA несколько дней, во время которых будет отснята оставшаяся часть материала проекта видеоистории: наши интервью и совместные, и каждого в отдельности. Идея была интересной и надо признать, что мы провели незабываемое время вместе – и работая, и отдыхая.
Находясь в Вашингтоне, мы вместе посетили Смитсоновский институт, его музеи и самое главное – гордость доктора Изелла – хранилище малого стрелкового оружия. Увиденная коллекция превзошла все мои ожидания. Многие из собранных там образцов оружия, безусловно, имеют большую национальную и мировую ценность.
Эд с гордостью демонстрировал нам со Стоунером самые уникальные из них: известные и не очень известные в широких оружейных кругах, но имеющие то или иное оригинальное техническое решение. Чувствовалось, что тут он был в своей родной стихии – стихии историка и технического эксперта стрелкового оружия. Его руки любовно и уверенно разбирали и собирали выбранные им образцы, а глаза азартно загорались, когда он начинал объяснять их особенности. Я с интересом смотрел и слушал, восхищаясь высоким профессионализмом моего американского друга.
В одном из залов мы познакомились с японскими специалистами, работавшими над материалами для журнала «GUN» – Масами Токои и Теруси Джимбо. Позже они присоединились к нашей группе и были вместе с нами до конца визита. С легкой руки доктора Изелла они впоследствии стали нашими хорошими друзьями.
Перед отъездом в горы мы посетили основные достопримечательности Вашингтона – от Капитолия до Арлингтонского кладбища.
Помню, как шли вместе с Джином Стоунером вдоль стены Мемориала Вьетнамским Ветеранам, глядя на начертанные имена американских парней, погибших во Вьетнаме. Конечно же, это было непросто для нас, конструкторов оружия, из которого стреляли в то время с противоположных сторон. Хотя, разве мы посылали этих людей убивать друг друга?..
Я всегда говорил и говорю: «Конструкторы не виноваты в том, что происходит по вине политиков»! Мы с Джином Стоунером были молодыми солдатами во время Второй мировой войны, когда начали создавать оружие для защиты своих государств. И нам по-человечески горько видеть длинные списки имен погибших солдат, высеченные на черном мраморе мемориалов и кладбищ! Вне зависимости от национальности, места, времени…
Работа по видеопрограмме на территории охотничьего клуба NORVA проходила несколько дней. Съемки были организованы четко. Доктор Изелл этой работой руководил и не допускал в ней ни сбоев, ни каких-либо отклонений.
Наше пребывание в резиденции охотничьего клуба NORVA началось с осмотра импровизированной выставки оружия, подготовленной и представленной самими коллекционерами оружия. Для этого были привезены самые интересные образцы стрелкового оружия из их личных коллекций – вплоть до пулеметов «древних» конструкций. Каждый хотел, чтобы Стоунер и я обязательно постреляли из них. Правда, не все образцы удавалось привести в рабочее состояние, но ведь надо учитывать их древность. Но внешне они все сохранились, я бы сказал, просто отлично. Да и их хозяева иногда просили нас только сфотографироваться с их коллекционной ценностью – для них и это было немаловажно.
За несколько дней наших съемок в клубе NORVA мы по-человечески сблизились и подружились. Все трое – Стоунер, Изелл и я.
Джин Стоунер был человеком моего поколения – всего на три года моложе меня. Эд Изелл был меня моложе, как потом оказалось, ровно на двадцать лет. Мы трое были даже внешне в чем-то похожи. Правда, Джин и Эд были несколько выше меня, но такого же крепкого телосложения, с такими же умелыми руками, привычными к различным «металлическим» делам.
Странно, но мы даже одевались как-то похоже – моя дочь это заметила сразу. Я очень люблю носить мягкие шерстяные пуловеры и легкие курточки вместо пиджака. Джин и Эд чаще всего были одеты именно так. На съемки мы втроем, не договариваясь, приходили одинаково одетые: или в светлых летних костюмах, или в рубашках и брюках. И думаю, что на официальных приемах они, как и я же, «поеживались» в своих строгих пиджаках, мечтая их поскорее снять…
Джин Стоунер производил впечатление скромного, тактичного, дружелюбного человека. Никакой спеси, никакой самовлюбленности. Он искренне радовался нашей встрече, нашему общению. Когда мы с ним оказывались в компании людей, разбирающихся и интересующихся оружием, он вел себя как великодушный хозяин – уходил в тень, оставляя меня одного в центре внимания. Я не заметил у него ревности к моей известности в США. Или зависти…
Конечно, была одна заметная разница между нами: то, что мы получали за свой труд от своего государства. Во время официальных встреч у меня на груди сияли две золотые звезды Героя Социалистического Труда, золотой знак лауреата Ленинской премии – высшие награды Родины, и Стоунер с интересом поглядывал на них. Меня же удивило, что конструктор М16 не так известен в США, как я в России, и не имеет никаких наград от правительства. Хотя в отличие от меня, он был человеком весьма состоятельным…
Но эта разница не накладывала никакого отпечатка на характер наших взаимоотношений. Мы были коллегами, по достоинству ценившими друг друга. Общаясь через переводчика, мы часто понимали друг друга и без его помощи. Особенно, когда речь шла об оружии – общие интересы делали это вполне возможным.
Многие говорили, что конструктор Стоунер – «человек-загадка». Встреч с прессой он всегда избегал, жил замкнуто. Родился в 1922 году в Индиане. Начинал простым чертежником в известной компании «Локхид». С началом войны включился в разработку боеприпасов, а потом – автоматического оружия. Но самое совершенное из его изобретений – винтовка М-16 прошла «боевое крещение» во время войны во Вьетнаме. В отличие от моего АК, она, как и полагается, была запатентована. Всего у него около ста самых разных изобретений. Стоунер, увлекаясь пилотированием самолетов, имел небольшой реактивный самолет и вертолет, и сам садился за штурвал.
Навсегда останутся в моей памяти те несколько дней, что я провел за совместной работой вместе с Юджином Стоунером. Наше взаимное уважение сделало общение между нами в достаточной мере открытым, деловым и вместе с тем – приятным.
День, когда мы завершили съемки в резиденции NORVA и возвращались в Вашингтон, был особенно интересен: мы заехали на базу морских пехотинцев в Куантико. Вместе с американским конструктором я оказался на строго охраняемой военной базе, расположенной в тридцати шести милях от Вашингтона. Говорили, что она имеет непосредственную связь, как с Пентагоном, так и с президентом США, который там бывает.
Невозможно и передать, как я волновался, попав туда. Мне все это казалось почти не реальным. Ведь база – нечто похожее на наш подмосковный испытательный полигон. С не меньшей степенью секретности… И вдруг – я тут!..
В кабинете начальника базы генерала Коффилда мое нервное «оцепенение» постепенно прошло, и я стал более активным участником той интересной беседы, что завязалась между доктором Изеллом и хозяином кабинета. Они оба вспоминали те военные события во Вьетнаме, которые происходили более двадцати лет тому назад.
Ну, а после того, как генерал в присутствии Эдварда Изелла и Юджина Стоунера сказал, что он командовал подразделением морской пехоты во время вьетнамской войны и с тех пор знаком с АК-47, а теперь рад видеть его создателя своим гостем, я совсем успокоился. Кстати, в дальнейшей беседе генерал рассказал нам и о том, как многие американские солдаты предпочитали воевать трофейными АК-47, а не винтовкой М16. Но сам он не мог себе этого позволить. Во-первых, это было бы не патриотично и, кроме того, могло вызвать встречный огонь на себя: звук АК-47 очень характерный и ассоциировался он с наличием противника.
Что ж, это не самая малая похвала для конструктора! Да еще все это было сказано генералом морской пехоты в присутствии американского оружейного исследователя и американского конструктора, создателя винтовки М16…
Генерал предложил нам познакомиться с морскими пехотинцами и посмотреть, чем и как занимается батальон огневой подготовки. Интересное дело: здесь, на базе, испытывали боевое и спортивное оружие, которое поступало сюда с заводских конвейеров, и доводили его до нужных параметров. Особое внимание уделялось кучности стрельбы. Велась компьютерная обработка стрельб, все делалось быстро и точно. Заводские недоработки исправлялись прямо тут же – вручную, и надо сказать, что это совмещение новейшей электроники с человеческим мастерством впечатляло.
– А теперь мы хотели бы, – улыбаясь произнес генерал, – чтобы творцы оружия показали нам, как они им владеют… Надеюсь, вы не против того, чтобы пройти в тир?
В тире нас ожидал еще один «сюрприз», который приготовил нам начальник базы:
– Есть одна просьба к вам, чтобы мистер Стоунер стрелял из АКМ, а мистер Калашников – из винтовки М-16. Надеюсь, наше предложение будет принято?
Мы с Джином дружно согласились: почему бы и нет?
Отстрелявшись, поменялись оружием и показали теперь в работе каждый свое. Результаты, к общему удовольствию, оказались примерно одинаковыми: ни конструкторы, ни их образцы ни в чем не уступили друг другу.
С большим интересом мы встречались и общались и со старшими командирами, воевавшими во Вьетнаме, и с молодыми курсантами. Когда один из них спросил, что мы думаем о нашей встрече, о моем приезде в США, Джин Стоунер ответил: «Мы коллеги и конкуренты. И наша встреча – это очень значительное событие. Это страницы настоящей истории! «И я сказал: «Мы провели вместе незабываемые дни. Мой американский коллега оказался хорошим, открытым человеком. Безусловно, я считаю его очень талантливым конструктором!»
Вечером того же дня военные устроили большой прием в помещении Музея морской пехоты – в честь известных конструкторов стрелкового оружия. Участники этого вечера с большой теплотой высказывались о нашем визите и о необходимости укреплять дружбу между нашими странами. Я бережно храню память о том приеме: большой лист бумаги, на котором изображены автомат АК-47 и винтовка М-16 Стоунера, а вверху над этим изображением каждый участник прощального приема оставил свой автограф.
Следующая встреча с Джином Стоунером состоялась в январе 1993 года на SHOT Show в Хьюстоне. Он был с женой Барбарой, я с дочерью Еленой. Мы провели вместе целый день и, прощаясь, договорились вскоре увидеться в России. Стоунеры мечтали приехать в Петербург, в Москву, и к нам в Ижевск. Барбара спрашивала нас о России: какой самый жаркий месяц и делаем ли мы лед для американского чая со льдом?
К сожалению, этим планам не суждено было сбыться. В том же 1993 году, в декабре скончался Эд Изелл, а вскоре заболел Джин Стоунер. Он боролся за жизнь почти три года.
Моя дочь Елена постоянно переписывалась с Джинни Изелл и узнавала новости о моем американском коллеге. В начале 1997 года мы узнали, что он находится в тяжелом состоянии в госпитале, а в апреле месяце Джинни сообщила нам печальную подробность: Стоунер сам попросил отключить его от поддерживающих жизнь систем…
Мой коллега, известный американский конструктор Джин Стоунер скончался во Флориде, в городе Палм Бич. Его похоронили недалеко от Вашингтона на кладбище военных ветеранов – рядом с той самой базой морских пехотинцев в Куантико, которую посещали в 1990 году.
Через полгода после смерти Стоунера моя дочь Елена привезла мне из США от его жены Барбары гильзу от патрона, которым был дан прощальный залп на могиле моего американского коллеги, конкурента, друга.
С первой же нашей встречи со Стоунером я понял, что между нами не может быть никакого духа соперничества. Познакомившись поближе, я узнал, что мой американский коллега прожил жизнь, подобную моей – в самоутверждении через труд, через постоянное напряжение ума и воли к победе. Как и я, он создал много интересных образцов стрелкового оружия, но самый известный из них – автоматическая винтовка М16. Как у меня – АК-47.
Во время второй мировой войны Юджин Стоунер был капралом морских пехотинцев. Его конструкторский талант, как и мой, был разбужен взрывами снарядов и криками раненных солдат. Его жизненный путь очень схож с моим – без специального оружейного образования он достиг успеха в конструировании стрелкового оружия, обогнав при этом многих своих коллег.
Приехав в октябре 1998 года в США, я посетил могилу моего коллеги, талантливого конструктора-оружейника Юждина Стоунера. Это было моим запоздалым прощаньем с ним.
* * *
Один из проектов неутомимого Эдварда Изелла заключался в организации моей встречи с известным американским конструктором, автором целого семейства американских винтовок и пистолетов Биллом Рюгером – главой компании STURM, RUGER & Company.
Доверяя своему другу доктору Изеллу, в апреле 1992 года я рискнул на второе путешествие в Америку. Мне было интересно встретиться с Рюгером – одним из самых известных американских конструкторов, чье имя так часто встречается там, где идет речь об оружии. Ознакомившись с программой предстоящего визита, я с удовольствием отметил, что в ней предусматривалось посещение заводов по производству стрелкового оружия. Заранее хотелось поблагодарить коллегу и за то, что он планировал обсудить со мной совместный проект разработки спортивного оружия (хотя это было маловероятным).
Билл Рюгер приглашал меня с дочерью Еленой и переводчиком Валерием Шилиным. Предложенный план путешествия был очень интересен, с множественными перелетами и переездами внутри страны: Бостон – Феникс – Прескотт – Солт-Лейк-Сити – Вашингтон – Ньюпорт – Бостон. Нам предоставлялась возможность увидеть другую, незнакомую еще Америку. Это было очень заманчиво!
В Бостоне нас встретил Майкл Буссард, сотрудник STURM, RUGER & Company и наш главный «шеф». Отдохнув в отеле после утомительного перелета, на следующее же утро мы вместе с ним полетели в Феникс, штат Аризона. Там, в старой столице Старого Запада, в экзотическом ковбойском городе Прескотт, находится главная резиденция и основное производство компании STURM, RUGER. Там жил и сам Билл Рюгер, известный конструктор и производитель многочисленной гаммы образцов стрелкового оружия.
Феникс поразил своей экзотической красотой: обилием пальм и огромных апельсиновых деревьев вдоль дорог. Зеленые ветки с яркими оранжевыми шарами как многочисленные живые светофоры раскачивались над крышами машин. Вся эта красота исчезла, как только мы выехали из города…
В машине по дороге из Феникса в Прескотт Майкл рассказывал нам о компании STURM, RUGER и о ее хозяине Билле Рюгере, который, как ни странно, очень любит Аризону с ее тяжелым климатом и экзотическо-аскетической природой и не хочет жить в других местах, в своих других резиденциях.
Я слушал Майкла и смотрел из окна машины. Пейзаж был действительно какой-то тоскливый: огромные кактусы и редкий кустарник на невысоких горах, а под ними поля рыжей сухой земли, абсолютно без признаков жизни…
Проехав по такому ландшафту более двух часов, я тихо посетовал, обращаясь к дочери: «Ну, посмотри! Как же они тут живут? Ведь здесь ничего не растет!» Елена успокоила меня: «Не волнуйся за них! Наверняка, они все выращивают в других местах!» Но не мог я равнодушно смотреть на эту, казалось, мертвую землю – во мне еще был жив крестьянский дух.
Постепенно пейзаж оживился – выжженные солнцем бесплодные поля и трехметровые кактусы на горах сменились лесами. Майкл сказал, что мы почти приехали. Билл Рюгер выбрал для нашего проживания загородный отель в горах, чтобы было не очень далеко и до города, и до его завода. К тому же, это был один из лучших отелей Прескотта.
В номерах нас ждали огромные букеты цветов и корзины с фруктами, вином, конфетами, с приветственными письмами от мистера Рюгера. Майкл сообщил, что через пару часов он и сам приедет в отель, чтобы пообедать с нами в ресторане.
Вечером в назначенное время Билл Рюгер ожидал нас в холле отеля, тихо беседуя с каким-то господином. Оказалось, это был его близкий друг, большой коллекционер и знаток оружия, мечтавший познакомиться с создателем легендарного АК-47. После взаимных представлений мы пошли в ресторан, и я невольно обратил внимание, что движения Билла Рюгера были несколько скованными: шел он медленно и, казалось, с большими усилиями, хотя не был грузным человеком. Можно сказать, он был даже стройным, если не учитывать некоторую сутулость, естественную при его высоком росте. Когда же мы оказались за одним столом, и я увидел его руки, то сразу все понял: это была та же самая болезнь суставов, что на протяжении многих лет мучила мою жену Катю. Представляю, как не просто было моему американскому коллеге придти к нам в отель на эту встречу, ждать нас, ужинать с нами…
Но внешне все обстояло очень красиво и приятно. Играла тихая музыка, мы вели интересный разговор о жизни и творчестве американских и российских оружейников, вспоминали о встреченных нами знаменитых конструкторах, об оружейной истории. Билл Рюгер был в хорошем настроении, постоянно шутил. Три часа нашего обеда пролетели незаметно.
Только на следующее утро за завтраком мы увидели, среди какой красоты вчера провели вечер. Из окон ресторана открывался потрясающий вид – внизу, в ложбине между живописных гор раскинулся бело-розовый город. Можно подумать, что на стене висит специально заказанное для оформления зала огромное живописное полотно маститого художника. Хотелось сидеть и смотреть на эту сказочную красоту, забыв обо всем на свете.
Но у нас был план, и Майкл заторопил – через час мы должны быть на заводе мистера Рюгера, где уже все готово для демонстрации оружейного производства известному российскому конструктору. Я никогда раньше не был на производственных предприятиях за рубежом, и мне было интересно ВСЕ! Я провел более сорока лет на больших оружейных заводах в России и знал до тонкости все технологические процессы. А как это выглядит здесь, в США, я не представлял. И насколько мне откроются производственные нюансы, секреты?
Проехав от Прескотта по автостраде минут двадцать, мы свернули на тихое шоссе, и через пять минут остановились перед одноэтажным зданием, больше похожим на огромный склад или на амбар, чем на завод. Я решил, что Майкл пошутил, сказав, что это и есть оружейное производство фирмы STURM, RUGER. Я не поверил, потому, что привык к устройству и размерам наших российских заводов, к многоэтажным корпусам, разбросанным на большой территории, к улицам между ними, паровозам, грузовым машинам, тележкам, снующим между различными производствами. Здесь же ничего такого не было!..
Но тут к нашей машине подошла невысокая приятная женщина, которая оказалась секретарем-референтом мистера Рюгера госпожой Маргарет Шелдон и сказала, что нас ждут главные менеджеры фирмы, чтобы показать оружейное производство, как об этом распорядился мистер Рюгер.
Экскурсия по заводу продолжалась несколько часов. Мы посетили почти все цеха – литейный, прессовый, механический, сборочный, а так же проектно-конструкторский отдел и даже музей компании. Завершили экскурсию визитом в тир и стрельбой из пистолетов.
Интересный случай произошел во время нашей экскурсии по заводу. Когда мы проходили по цехам, рабочие с большим любопытством и удивлением смотрели на меня, на золотые звезды на моем пиджаке, подходили пожать мне руку, выразить свою радость от возможности встретить «такого знаменитого человека». У кого-то из них нашелся фотоаппарат, и они стали просить меня сфотографироваться с ними на память. Глядя на все это, один из менеджеров, сопровождавших нас, сказал: «Вы знаете, господин Калашников, на прошлой неделе у нас была очень известная актриса, звезда Голливуда, так наши работники ее так не встречали, как Вас! И не фотографировались с ней, как с Вами! Похоже, Вы у нас более популярная личность, чем звезда Голливуда!».
Закончился визит на завод встречей в кабинете мистера Рюгера, где собрались руководители компании STURM, RUGER, ведущие специалисты и несколько журналистов, представлявших прессу и телевидение. Я поблагодарил Билла Рюгера за приглашение посетить США и предоставленную возможность увидеть изнутри современную американскую оружейную индустрию. Затем я подарил ему сувенирный маленький автомат, запаянный в искусственное стекло, украшенный тончайшей серебряной вязью, и нас сфотографировали в память об этом событии. Моя дочь Елена подарила маленькую иконку Богоматери – лаковую миниатюру, написанную ее подругой художницей Риммой Шаляпиной. Билл Рюгер посмотрел на нее с восхищением и сказал: «Отличная работа и я чувствую, тут есть, что посмотреть, но для этого требуются хорошая лупа и время. К сожалению, ни того, ни другого сейчас нет – я вижу, что наши гости устали, а они должны хорошо отдохнуть перед завтрашней поездкой к Гранд Каньону».
Замечу, что при нашей совсем небольшой разнице в возрасте (всего три года), Билл Рюгер как-то по-особому заботливо относился ко мне. Я все время ощущал его внимание. Но делал он это не нарочито, не выставляя на показ, а по-отечески незаметно и мягко. Благодаря его опеке мы увидели новую для нас Старую Западную Америку: индейскую и ковбойскую. Он же настоял и на том, чтобы мы обязательно выбрали себе в знаменитом ковбойском магазине Прескотта шляпы, джинсы, рубашки, сапоги, ремни для джинсов и пряжки для ремней – и все это было его подарком в память о нашем пребывании на Диком Западе. А для моих сапог подобрали еще и шпоры!
Скажу откровенно, что сейчас ковбойские шляпы висят в моем кабинете на стене, ковбойские джинсы я с тех пор полюбил и ношу с удовольствием, а вот в сапогах со шпорами не выходил из дома ни разу, – да простит меня Билл Рюгер!..
Будучи большим патриотом своей страны и человеком щедрой души, он с гордостью делился с нами тем, что имел, показывая нам свою любимую Западную Америку, ее удивительную природу, ее уникальное явление – Гранд Каньон.
Путешествие к Гранд Каньону было, я бы сказал, спланировано и исполнено с большим вкусом. Это походило на кино, где реальность переплетается с нереальностью, но этого уже никто не хочет замечать, наслаждаясь полученным эффектом. Невозможно найти слова, чтобы в полной мере описать впечатление от увиденного. Такое чувство, что ты прикоснулся к тому, что зовется словом «Вечность», и ощутил всю малость, мгновенность жизни человеческой, этакой песчинки в огромном океане той самой «Вечности»…
Из Прескотта мы вместе с мистером Рюгером вылетели в Солт-Лейк-Сити, где проходило заседание NRA (Национальной оружейной ассоциации), и была организована большая оружейная выставка. Там мы познакомились с младшим сыном Рюгера – Томом Рюгером и встретились и с доктором Эдвардом Изеллом.
Одним из «ключевых» моментов нашего пребывания в Солт-Лейк-Сити стал большой прием в мою честь, устроенный Биллом Рюгером, на котором присутствовали как сотрудники его компании, так и руководители NRA. Звучали приветственные речи в мой адрес. Выступил и я, поблагодарив хозяев за предоставленную возможность увидеть то, что интересно и полезно мне, как профессионалу-оружейнику.
Когда перешли в зал, в котором проходил фуршет, нас поразили стоящие на специальных столах две огромные ледяные скульптуры в виде фирменных знаков: компании Рюгера и нашего ижмашевского треугольника со стрелой. Этим устроители как бы подчеркнули свое уважение и ко мне, и к предприятию Ижмаш.
Не буду описывать подробно дальнейшую часть визита, скажу только, что мы вместе с Изеллом прилетели в Вашингтон, где встретились со своими старыми друзьями. Затем мы отправились в Новую Англию – в Ньюпорт, где нас принимал старший сын мистера Рюгера – Билл Рюгер-младший, возглавляющий там большое производство компании. Познакомились мы и с дочерью мистера Рюгера – Молли.
В целом, поездка была настолько насыщенной, настолько интересной, что и сейчас вспоминается с большим удовольствием и благодарностью к ее организатору – моему коллеге, известному оружейному конструктору Биллу Рюгеру.
Я давно знал, что Рюгер – талантливый оружейник. Но, познакомившись с ним поближе, я понял, что он – интереснейшая личность, с тонкой душой художника и мудростью тибетского ламы. Он был похож на тех российских оружейников, с которыми меня свела судьба в молодости. Что-то общее, особенное было в них. Какая-то своеобразная «старая закалка».
К сожалению, больше мы с ним не встречались. Я приглашал его на свои юбилеи, но он не смог приехать из-за проблем со здоровьем. Тем не менее, я был очень рад, когда на празднование 50-летия создания АК-47 в 1997 году в Ижевск приехал вице-президент компании STURM, RUGER Роберт Статлер. Все-таки, если не сам Билл Рюгер, так хоть его представитель был моим гостем в России.
В июле 2002 года Вирджиния Изелл сообщила нам печальное известие о кончине одного из крупнейших оружейных конструкторов США и мира – Билла Рюгера.
Вспоминая, хочется отметить – все то, что делал Билл Рюгер, он делал талантливо, с большим удовольствием и с большим вкусом. В отличие от нас, более молодых конструкторов, он представлял другую, старую школу оружейников. Как наши российские оружейники Федоров, Дегтярев, Симонов, Шпагин. И даже внешне Рюгер был похож больше на них, чем на меня, Юджина Стоунера или Узи Гала. Я не понимаю, как это происходит? Могу только констатировать.
* * *
С творчеством израильских конструкторов Узиэля Гала и Израэля Галили я был знаком по их работам. Они оба в 1950–1970 годах работали в Израильской Военной промышленности, и оба участвовали в разработках различных типов стрелкового оружия. Достижением Узи Гала стало создание пистолета-пулемета, названного его именем – «Узи». Но позже, в конкурсе по разработке штурмовой автоматической винтовки для пехоты он потерпел поражение, представив принципиально новую схему. Победу в этом конкурсе одержал Израэль Галили, «с помощью»… Михаила Калашникова и Юджина Стоунера!
В подтверждении этих слов приведу цитату из книги Эдварда Клинтона Изелла «История АК-47»:
Данный текст является ознакомительным фрагментом.