Месяц сентябрь, день шестой

Месяц сентябрь, день шестой

Совет князей. Иноки передают князю Дмитрию благословение Сергия. Атаманы с Дона приносят в дар Донскую икону Божией Матери и приводят свои полки.

Рано утром, как только взошло солнце, в шатре великого князя собрались все князья и воеводы. Дмитрий Иванович сидел за столом, все остальные слушали его стоя. Князь Дмитрий говорил, как всегда, спокойно, чётко выговаривая слова:

— Царь Мамай своим войском стал на Красном холме и, вероятно, будет ждать подхода Ягайло и Олега. Дмитрий Михайлович, скажи, что доносят лазутчики.

— В войске Мамая разбили шатры, готовят пищу. У Гусина брода только их сторожа. Олег с дружиной вышел из Рязани, но остановился и далее не идёт.

— Что скажешь ты, Андрей Ольгердович?

— Сегодня ночью вернулись мои люди и сообщили, что Ягайло третий день стоит у Одоева. По разговорам в его войске, идти далее пока не приказывал. Видимо, будет ждать, кто победит в сече, чтоб без потерь поживиться добычей за счёт побеждённого.

— Ясно. Что делать будем? Сказывайте.

Все молчали. Наконец Елецкий князь Фёдор предложил:

— Князь, все противники наши — и Мамай, и Ягайло, и Олег стоят на месте, и нам не след двигаться вперёд. Может, Мамай, не дождавшись своих союзников, домой воротится без боя.

— Мамай нагл, без боя он не уйдёт, будет то для него позором. Надо идти на другой берег и там воевать Мамая, — с горячностью предложил Владимир Андреевич.

В шатёр заглянул Прокопий:

— Князь, пришли монахи от игумена Сергия.

— Пусть войдут, — сказал князь Дмитрий и встал.

В шатёр вошли три инока, Нектарий, Епифаний и Никон.

— Великий княже, — сказал Нектарий с поклоном, — отец наш Сергий посылает тебе в благословение на день Пресвятой Богородицы икону, просфору и своеручную грамоту.

Князь перекрестился, взял икону, поцеловал и поставил на столик рядом с иконой Господа Вседержителя, просфору положил рядом. Взял грамоту.

— Волю отца нашего мы выполнили и удаляемся в свою обитель, — сказал Епифаний с поклоном.

— Передайте отцу Сергию от всех нас низкий поклон. — Князь Дмитрий и все присутствующие поклонились.

— Спаси вас Бог, — ответил Нектарий. Монахи вышли.

Князь Дмитрий молча прочитал грамоту и изложил её содержание собравшимся:

— Грамотой сей игумен Сергий увещевает нас сражаться мужественно за дело Божие, за Русь святую, и пребывать в несомненном уповании, что Бог увенчает дело наше счастливым успехом. Оканчивается сия грамота словами:

«Без всякого сомнения, княже, иди против их свирепства, а поможет тебе Бог и Троица».

Все присутствующие перекрестились. Князь Дмитрий повернулся к иконам, вкусил от святой просфоры и произнёс молитву:

— Велико имя Пресвятой Троицы! Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас! Твоя молитвами, Христе Боже, и за молитвы святых чудотворцев Петра и Алексия, и игумена Сергия, помогай нам на сопротивныя силы и спаси нас!

Все перекрестились и поклонились. Князь Дмитрий продолжил разговор:

— Так, други мои, узнали мы волю Божию через слово пророка нашего — великомудрого игумена Сергия. Идём вперёд, навстречу Мамаю-царю, и одолеем его. Как говорили наши предки: не в силе Бог, а в правде, честная смерть лучше худого живота. Теперь же, как только закончим совет, пойдите к своим дружинам и ополченцам, поведайте всем о грамоте с благословением игумена Сергия. Потом велите готовить переправу, для того вам один день и одна ночь. Завтра на рассвете мы переправляемся на другой берег. Послезавтра на рассвете всё войско должно стоять в боевом порядке на Куликовом поле.

Воевода Тимофей Вельяминов заметил:

— На поле том у реки место болотистое, с другой стороны овражистое, коннице не пройти.

— Дело молвишь, — заметил князь Дмитрий, — только в такой местности легче обороняться, чем наступать. Здесь мамаевым конникам не развернуться и с боков нас не обойти, придётся им по центру идти. Потому в центре поставим нашу главную силу — Большой полк. Пехота должна стоять глубокими цепями, чтоб каждый ратник чувствовал за собой товарища. Командовать полком будут Глеб Брянский и ты, Тимофей.

— Слушаюсь, княже, — дружно ответили оба.

Князь Дмитрий продолжал:

— Впереди Большого полка станет Передовой полк под командой Фёдора Романовича и Ивана Фёдоровича Белозерских и воеводы Микулы Васильевича.

— Слушаюсь, княже, — также дружно ответили Фёдор, Иван и Микула.

— За Большим полком станет Дмитрий Ольгердович со своей дружиной. По левую руку станет Московская городовая рать. А ты, Глеб, — Дмитрий обратился к Глебу Брянскому, — посмотри, усилить надо твой левый край дружиною.

— Сделаю, Дмитрий Иванович, — сказал Глеб.

— По правую руку станет рать Андрея Ольгердовича, — продолжил Дмитрий.

— Хорошо, князь, — кивнул Андрей.

— Теперь слушай меня ты, Владимир Андреевич. Сколько пушек отлили твои колокольных дел мастера? Они такие мудрёные колокола льют, так что пушки, я думаю, они сработали.

— Дюжина есть, — ответил тот.

— А что монахи достаточно ли заготовили огневого зелья?

— С избытком, княже.

— Поставь пушки впереди передового полка и прикрой от вражьего глаза. Когда враг подойдёт ближе, пусть начинают палить, насколько хватит огневого зелья. Их задача — сломать строй наступающих и рассеять их ряды. Покажем Мамаю и его западным наставникам наше новое оружие. Латиняне и их союзники воюют только мечами да копьями, пусть посмотрят, чем мы воюем, до такого ещё не додумались ни на Западе, ни на Востоке. На каждого, кто придёт к нам, чтобы захватить земли наши и осквернить нашу веру Православную, у нас всегда найдётся новое оружие. Нашим умельцам только дай волю да поддержи их, они такое смастерят, чего белый свет ещё не видывал.

Князь улыбнулся:

— А куда, Владимир Андреевич, твой полк поставить, я ещё подумаю, потом поговорим, ты останься.

В шатёр вошёл Прокопий:

— Прости, князь, к тебе атаманы с Дона.

— Пусть войдут, — велел Дмитрий.

Прокопий приподнял полог и жестом пригласил гостей. Под внимательными взглядами присутствующих в шатёр вошли трое. Двое были в одежде, какую носили казаки войска Донского: матерчатые рубахи, поверх которых надеты длинные войлочные куртки, широкие матерчатые штаны, заправленные в красные сапоги, на головах — островерхие войлочные шапки, из-под которых выбивались кудрявые чубы. Третий вошедший был в монашеской рясе. Он держал перед собой икону Божией Матери. Пришедшие выглядели утомлёнными, одежда их была покрыта пылью. Казаки сняли шапки, перекрестились, поклонились.

— Княже, дозволь слово молвить, — произнёс один из них.

— Сказывай, — ответил князь Дмитрий.

— По призыву твоему и наказу отца нашего Сергия, благословившего сие великое дело, Войсковой круг Донского казачьего войска признал тебя Войсковым атаманом и направляет тебе под начало десять тысяч донских казаков, кои теперь на подходе к стану твоему. Прими на то грамоту сию, — казак достал из сумы свиток и протянул его князю.

Дмитрий Иванович взял грамоту, прочитал её и молвил, переведя взгляд на икону Спасителя:

— Благодарю тебя, Господи, за помощь великую, — он перекрестился и повернулся к пришедшим, — и вас, други-атаманы, благодарю за весть добрую. Храбрость, воинское умение и преданность донских казаков всем ведомы. Вместе сражаться будем с ворогом лютым за землю Русскую и веру нашу Православную.

— В знак благословения Господня на битву сию, — продолжил казак, — принесли мы с Дона икону Божией Матери из Благовещенской церкви городка Сиротина.

Носить её будет священник средь воинов, благословляя их на победу.

Князь Дмитрий подошёл к монаху, державшему икону, опустился на колени:

— Пресвятая Богородица, моли Бога о нас, — промолвил он, перекрестился и поцеловал святой образ.

Поднявшись, он обратился к Дмитрию Ольгердовичу:

— Возьми под команду донских казаков. Коли враг сломит Большой полк али с боков прорывать станет, тогда вся надежда на тебя, Дмитрий Ольгердович, и на вас, славные атаманы, на ваших доблестных воинов. Все силы приложить надо, но не пустить далее вражьи орды, сдержать их, вы наш последний заслон.

— Будь спокоен, князь, — ответил Дмитрий Ольгердович, — не подведём.

— Живота не пожалеем, но долг свой выполним, — дружно сказали атаманы.

Князь Дмитрий внимательно смотрел на каждого, видел решимость и уверенность на их лицах.

— Други мои, вы все воины опытные, дело своё знаете. Бойцы ваши храбрые. Жены и дети ваши надеются на вас. Мамай не ждёт нас в день восьмой, он знает, что у нас святой праздник — день Рождества Пресвятой Богородицы. Вот мы и отметим его, защищая нашу веру и Родину от ворога лютого. Пресвятая Богородица, помоги нам! — Князь и все присутствующие перекрестились. — С Богом, друзья.

Все поклонились и стали расходиться. Остались только Боброк и Владимир Андреевич.

— Что ещё скажете? — обратился к ним князь.

Первым, будучи более нетерпеливым, ответил Владимир

Андреевич:

— Я думаю, Дмитрий Иванович, что, не имея проходов по бокам, враг все силы бросит на центр, на наш передовой полк; сюда же пойдёт генуэзская пехота. Полки наши могут дрогнуть. Ставь, князь, мой полк впереди.

Князь, немного подумав, ответил:

— Пожалуй, прежде передового полка враг сломит левый край. Там стоят московские ополченцы — всё больше купцы, ремесленники да боярская челядь, привыкшая наживаться с господского добра. Воины они неважные, к бою непривычные, чуть что, первые побегут.

— Тогда, Дмитрий Иванович, давай сделаем так, — предложил Боброк, — слева на холме есть дубрава, поставим там засадный полк. Когда все мамаевы воины ввяжутся в сражение, сомнут наш левый край или Большой полк и встретятся с воинами Дмитрия Ольгердовича и казаками, Мамай наверняка введёт в бой свои резервы. Вот тут в тыл им и ударит из леса наша рать.

— Разумно, разумно, — сказал князь, немного помолчав, добавил: — значит, предлагаешь поленом по загривку. Знать, не зря мы ночью говорили с ополченцами. Вспомнил ты сарайчик Ивана Маленького. Недаром тебя называют мудрым воеводою.

Не зная, о чём идёт речь, Владимир Андреевич с недоумением посмотрел на князя. Тот, не обращая внимания на брата, продолжал спрашивать Боброка:

— А как думаешь, Дмитрий Михайлович, чей полк в засаду ставить будем?

— Как чей? Ставить надо полк Владимира Андреевича, — уверенно ответил Боброк. — У него воины храбрые, хорошо обучены, кони резвые. Владимир Андреевич сам воин лихой, справится.

— Как, Владимир Андреевич, согласен?

— Согласен, князь, — с готовностью ответил Владимир Андреевич, весьма довольный таким предложением.

Князь посмотрел на него:

— Только командовать будет Дмитрий Михайлович.

— Почему я? Ведь Владимир Андреевич — князь, и полк его.

— Владимир Андреевич не будет в обиде. Ведь ты, Дмитрий Михайлович, тоже князь по родословной. И опыта у тебя поболее. Владимир Андреевич ещё молод, горяч и не сможет удержаться, чтоб не вступить в сражение до

нужной минуты. Только ты со своим опытом и хладнокровием выберешь главный момент для атаки. Владимир Андреевич, ты согласен со мной?

— Согласен, Дмитрий Иванович, порой бываю горяч не на пользу, — нехотя согласился тот.

— Добро, Дмитрий Иванович, — тихо молвил Боброк.

— Ну что, всё решили? — спросил князь.

— Кажется, всё, — ответил Боброк.

— Только о нашем решении никому молвить не след. Теперь идите с Богом, други мои преданные.

Боброк и Владимир Андреевич поклонились и вышли из шатра. Князь опустился на колени перед иконами и стал молиться.