Глава V «ФИДЕЛЬ, ПОТРЯСИ ДЕРЕВО И ОСТАВЬ ВЕТКУ ДЛЯ РАУЛЯ!»

Глава V

«ФИДЕЛЬ, ПОТРЯСИ ДЕРЕВО И ОСТАВЬ ВЕТКУ ДЛЯ РАУЛЯ!»

Прошли первые дни после победы революции, и люди с беспокойством стали замечать, что в новые правительственные сферы начинают проникать оппортунисты, которых в народе называли «котелками». Массы указывали, подчас прямо высказывая обвинения, на некоторых министров, которые, похоже, не отдавали себе отчет в происшедших радикальных переменах.

«Котелками» называли главным образом бюрократов из старого правительственного аппарата, политиканов, которые теперь пытались устроиться за счет революции. Народ хотел избавиться от них. В провинции Орьепте во время одного выступления майора Рауля Кастро родился лозунг: «Фидель, потряси дерево!» Этот лозунг скандировался всякий раз, когда выступал Главнокомандующий.

Во время выступления Фиделя Кастро на многотысячном митинге у Президентского дворца 21 января 1959 года кто-то из толпы громко крикнул: «Фидель, потряси дерево и оставь ветку для Рауля!»

Рауль Кастро, один из руководителей революции, на которого было больше всего нападок в американской прессе в период, когда на Кубе приводились в исполнение справедливые приговоры военным преступникам, за несколько дней до этого выступления Фиделя заявил представителям печати в военном штабе в Орьенте:

— Пусть они не ввязываются в наши дела и оставят нас в покое. Возможно, что я умру сидя, но ни американцы, ни кто-либо другой не увидят меня стоящим на коленях.

Далее герой Второго фронта[9] заявил:

— Пусть оставят в покое нас, и наших погибших товарищей, и наш дух самопожертвования. Здесь, в Орьенте, чистые помыслами героические матери принесли многочисленные жертвы во имя родины, которые привели к сегодняшней прекрасной действительности. Но все это не порождает у нас никакого регионализма. Как сказал Фидель, Куба едина и неделима, однако Орьенте, будучи провинцией, которая принесла самые большие жертвы и больше всех пострадала от последствий войны, должна быть также первой в исполнении своего долга. Орьенте была колыбелью революции, и мы надеемся, что она со всеми ее городами во главе со столь революционным и столь пострадавшим Сантьяго станет самым прочным оплотом революции.

Подчеркнув свое неприятие всякого регионализма, Рауль в то же время выступил с серьезным предупреждением по адресу политиканов, которые пытались присосаться к кораблю революции:

— В один прекрасный день мы, жители Орьенте, можем возмутиться и направиться в Гавану, чтобы покончить со всеми этими политиканами. Если созвать только матерей наших погибших товарищей, то получится огромная манифестация. А ведь уже по всей Кубе запахло политиканской гнилью, которая стремится процветать в Гаване. Я снова прошу, оставьте нас здесь в покое, и наших погибших товарищей, и наш дух самопожертвования.

И на митинге 21 января у Президентского дворца тот, кто просил оставить ветку для Рауля, выразил свое горячее желание увидеть, как с дерева администрации упадет еще больше прогнивших плодов, как это бывает, когда порыв ветра сотрясает слабую рощицу.

Этот митинг был созван по призыву Фиделя главным образом для того, чтобы дать отпор клеветнической кампании американских агентств и правительства янки против применения мер революционного правосудия к военным преступникам, по вине которых погибло 20 тысяч лучших сынов народа.

380 журналистов прибыли со всей Америки, с севера, с юга, из центра, чтобы рассказать всему миру о том, что происходит на Кубе. Это получило название «Операция правда».

Перед лицом народа, в присутствии дипломатического корпуса и сотен зарубежных журналистов Фидель разоблачает кампанию лжи против Кубы, которую он квалифицирует как «самую подлую, самую преступную и самую несправедливую, которая когда-либо развязывалась против какого-либо народа». Он рассказывает о достойном и великодушном обращении Повстанческой армии с врагом, как тысячи пленных были отпущены с поля боя, сотни вражеских раненых получали медицинскую помощь от небольшого числа врачей, находившихся в рядах повстанцев.

По поводу американских претензий на то, чтобы конгресс США провел расследование действий Революционного правительства в отношении справедливых приговоров, Фидель заявил:

— Я не обязан отдавать отчет ни одному конгрессмену Соединенных Штатов. Я не обязан отчитываться ни перед одним иностранным правительством. Я отчитываюсь перед народами: во-первых, перед своим народом, народом Кубы, и, во-вторых, перед всеми народами Америки. Я отчитываюсь народу Мексики, народу Соединенных Штатов, народу Коста-Рики, народу Венесуэлы и всем народам мира.

Фидель проводит параллель между революционным правосудием, применяемым на Кубе, и аналогичным процессом, осуществленным союзными державами при наказании военных преступников после второй мировой войны.

Главнокомандующий говорит:

— Агентов диктатуры надо расстреливать, да, надо, потому что даже в Библии говорится, что поднявший меч от меча и погибнет. Их надо расстреливать, потому что те же люди, кто сегодня просит не расстреливать их, через три года начнут просить, чтобы их выпустили на свободу, убеждая нас, что «не может быть мира без справедливости, не может быть демократии без справедливости». Во имя такого «мира» и были совершены страшные преступления. И я хочу спросить американских конгрессменов, нападающих на нас: что совершили Соединенные Штаты в Хиросиме и Нагасаки? Во имя «мира» они подвергли атомной бомбардировке два города? Мы не расстреляли ни одного ребенка, ни одной женщины, а вот в Хиросиме и Нагасаки погибло 300 тысяч человек гражданского населения. Во имя чего? Утверждалось, что во имя мира, во имя того, чтобы предотвратить гибель многих американских солдат.

Так вот, помимо того, что у них нет никакого права вмешиваться в наши дела, мы утверждаем, что мы расстрелштем агентов диктатуры для достижения подлинного мира, для того, чтобы завтра они не начали снова убивать наших детей. И в конечном счете число этих агентов не превысит 400, то есть здесь будет расстрелян всего лишь один агент диктатуры на каждую тысячу мужчин, женщин и детей, умерщвленных в Хиросиме и Нагасаки.

На плошади — около миллиона кубинцев, которых Фидель спрашивает, согласны ли они с применением мер революционного правосудия. В едином порыве они поднимают руки, выражая свое желание, чтобы ни один палач, ни один преступник не избежал наказания.

Именно в эти дни начали раздаваться угрозы физического уничтожения нашего Главнокомандующего и было пресечено несколько попыток покушения на его жизнь. В связи с этим Фидель говорит о том, что народ опасается за жизнь своих руководителей:

— Я хочу сказать народу Кубы, что он не должен опасаться, я хочу сказать, что революции не зависят от одного человека, что справедливые идеи не зависят от одного человека и что, кроме того, мы, лидеры, не можем спрятаться от жизни под колпак.

Далее Фидель говорит о неизменности своего решения пренебречь всеми опасностями, какими бы они ни были, и предупреждает своих врагов:

— За мной стоят другие люди, более радикальные, чем я. И точно так же, как, нападая на наше революционное правосудие, вы только укрепляете революцию, так и, убив меня, вы лишь еще более усилите революцию.

Я предлагаю руководству «Движения 26 июля» назначить товарища Рауля Кастро заместителем председателя «Движения». Я это делаю не потому, что он мой брат, о чем всем известно, а потому, что считаю его обладающим достаточными качествами, чтобы заменить меня, если я погибну в этой борьбе. Ибо он, помимо всего, товарищ твердых революционных убеждений, который доказал свои способности в борьбе, который был среди руководителей штурма Монкады, который командовал Вторым фронтом имени Франка Пайса и проявил свои способности в качестве организатора и военачальника.

Гром аплодисментов заглушает слова Фиделя, и, когда он спрашивает мнение народа о назначении Рауля, единодушное «Да!» сотрясает воздух по всей Авенида-де-лас-Мисьонес.

Этим народным голосованием революция начинает сложный и многолетний процесс создания своих партийных, государственных и правительственных институтов.