Глава 2 Ребенок-медиум

Глава 2

Ребенок-медиум

Блаватская описала следующий случай: «Вспоминаю одну из своих гувернанток. У нее была привычка прятать фрукты пока они не сгнивали в ящиках ее письменного стола. Эти ящики были постоянно полны подгнивающими фруктами. Она была уже немолодой и однажды заболела. В то время моя тетя, в доме которой я тогда жила, вычистила все эти ящики и выбросила испорченные фрукты. Эта больная, близкая к смерти женщина вдруг попросила, чтобы ей дали одно из любимых ею «поспевших» яблок. Все прекрасно поняли, что она под этим подразумевала, и моя тетя сама пошла в людскую распорядиться, чтобы дали ей какое-нибудь гнилое яблоко. И вдруг сообщили, что больная скончалась. Тетя моя бросилась бегом наверх, а я и некоторые из служанок побежали за ней. И вот когда мы проходили мимо комнаты, где стоял ее письменный стол, тетя в испуге вскрикнула. Мы поспешили за ней и увидели, что гувернантка моя стоит в комнате и ест яблоки, а потом она исчезла. Когда же мы вбежали в спальню, то на постели увидели умершую и рядом были сиделки, которые ни на минуту ее не оставляли… Так реализовалась последняя мысль умирающей. Это совершенно правдивый рассказ о том, что я видела сама». [23, апрель 1884]

Еще рассказывает Блаватская: «В течение примерно шести лет (в возрасте от восьми до пятнадцати) ко мне каждый вечер приходил какой-то старый дух, чтобы через мою руку письменно передавать различные сообщения. Это происходило в присутствии моего отца, тети и многих наших друзей, жителей Тифлиса и Саратова. Дух этот (женщина) называл себя Теклой Лебендорф и подробно рассказывал о своей жизни. Родилась она в Ревеле, вышла замуж. Рассказывала о своих детях: захватывающую историю старшей дочери З. и о сыне Ф., который покончил с собой. Иногда и сам этот сын приходил и рассказывал о своих посмертных страданиях. Старая дама говорила, что она видит Бога, Деву Марию, толпы ангелов. Двух из ангелов она представила нам всем, и к великой радости моих родных ангелы обещали охранять меня и т. д., и т. д.

Она сама описала свою смерть, дала адрес лютеранского священника, который дал ей святое причастие.

Рассказывала и о некоем прошении, которое она подала царю Николаю, и я записала текст его слово в слово, своим почерком, моей детской рукой.

Так я писала в течение примерно шести лет, четким, старинным почерком и на немецком языке (язык, которому я никогда не обучалась и на котором я и теперь еле говорю), и на русском. Все это составило бы с десяток томов.

Тогда это еще не называли спиритизмом и считали одержанием. Так как священника нашей семьи интересовал этот феномен, то и он часто приходил на наши вечерние сеансы, окропив, однако, себя предварительно святой водой.

Один из моих дядей поехал в Ревель и выяснил, что там действительно жила когда-то очень богатая женщина, Текла Лебендорф. Из-за распутной жизни своего сына она разорилась, уехала к своим родственникам в Норвегию и там скончалась. Мой дядя узнал также, что сын ее покончил жизнь самоубийством в каком-то небольшом поселке на побережье Норвегии (все точно, как у духа).

Когда мой дядя вернулся в Петербург, он разыскал в министерском архиве упомянутое прошение Лебендорф и сравнил его с записанным мною. Оказалось, что оба они идентичны, включая даже пометку царя, которую я с полной точностью репродуцировала, как искусный гравер или фотограф.

Был ли это дух миссис Лебендорф, водивший моей рукой? Или это был дух ее сына Ф., записавший через меня своим почерком его посмертные страдания?

Казалось бы, что все это было лучшим доказательством того, что человек живет после смерти и что он имеет возможность посещать после смерти землю и общаться с живущими.

Но в действительности это было не так.

Примерно через год после приезда моего дяди в Санкт-Петербург, когда возбужденные умы успокоились, Д., офицер, служивший в полку моего отца, приехал в Тифлис. Он знал меня еще пятилетним ребенком, играл со мной, показывал свои семейные портреты, позволял мне рыться в своем письменном столе, играть с письмами и т. д. Среди многих вещей он часто показывал мне миниатюру старой дамы с белыми локонами, в шляпе и в зеленой шали. Это была его старая тетя, и он дразнил меня, говоря, что однажды и я буду такой же старой и некрасивой.

Не стоит рассказывать всю эту длинную историю, короче говоря, Д. был племянником Л., сыном ее сестры.

Он часто бывал у нас (тогда мне было четырнадцать лет) и однажды попросил, чтобы нам, детям, разрешили прийти к нему в гости. Мы отправились к нему вместе с гувернанткой. Над его письменным столом я увидела миниатюру его тетки — моего духа! Я совсем забыла, что когда-то в детстве видела ее и узнала в ней того духа, посещавшего меня в течение шести лет и писавшего моей рукой.

«Это, это дух! — воскликнула я, пораженная, — это миссис Текла Лебендорф». «Конечно, это моя старая тетя, но неужели ты помнишь те старые вещи, с которыми когда-то играла?» — спросил Д., ничего не знавший о моем духе.

«Я хочу сказать, что вижу вашу умершую тетю, если это ваша тетя, каждую ночь вот уже несколько лет, она приходит и пишет через меня».

«Умершую?» — усмехнулся он. — «Но она не умерла. Я только что получил от нее письмо из Норвегии», — и он стал подробно рассказывать о ней.

В тот же день мои тетки посвятили Д. в тайну моего медиумизма. Трудно передать изумление Д. и удивление моих почтенных тетушек, неосознанных спириток.

Затем выяснилось не только то, что его тетя не умерла, но и что сын Ф., больной рассудком только пытался покончить с собой, его рану залечили, и в то время он работал в Берлине в какой-то конторе.

Но кто же был тот, диктовавший, кто давал такие точные сведения, например, о своей смерти, страдании сына после самоубийства и т. д.? Несмотря на полную идентичность это не были духи достопочтенной миссис Теклы Лебендорф или ее неуравновешенного сына Ф., так как оба они были еще живы.

«Это дьявол», — сказали мои набожные тетки. «Дьявол, конечно», — подтвердил священник.

Один из братьев объяснил мне, что это была моя ментальная деятельность. У меня были врожденные сверхнормальные психические способности, хотя я тогда и не подозревала об этом.

Когда я играла с портретом старой госпожи, с письмами и другими вещами, мой пятый принцип (можно назвать его животная душа, физический ум или еще как-нибудь) читал и видел в них все в астральном свете. Все это запечатлелось в моей дремлющей памяти, хотя я не сознавала этого. После многих лет неожиданный случай, какая-нибудь ассоциация восстанавливала в уме связь с давно забытым, вернее — никогда сознательно не воспринятым. Мало-помалу ментал выследил эти видения в астральном свете, втянулся в личные, индивидуальные ассоциации и эманации госпожи Лебендорф. И так как медиумический импульс был дан, ничто уже не могло его остановить, и ей надо было передать то, что она видела в астральном свете.

Необходимо вспомнить, что я была слабым и болезненным ребенком и обладала сверхнормальными психическими способностями, которые могли развиться при дальнейшей тренировке, но в том возрасте не использовались, не имея физической свободы между материей и духом. По мере того, как я росла, набирая силу и здоровье, мой ум становился привязанным к моей физической оболочке так же, как и у других людей, и феномены исчезли.

Откуда такая точность, как смерть матери, самоубийство сына, его посмертные страдания, — трудно объяснить.

Но с самого начала все вокруг меня были убеждены, что этот дух принадлежал мертвому человеку. Кто был лютеранский священник, совершивший последний печальный обряд, я так и не узнала, — возможно, я слышала какое-то имя или прочитала о нем в книге, соотнесенное с обрядом похорон.

О самоубийстве, вероятно, было написано в письмах или же оно предстало передо мной в астральном свете и в моем сознании утвердилась его смерть. Несмотря на ранний возраст, я хорошо знала, каким грехом считалось самоубийство, и мой ментал подсказал его посмертные страдания. Конечно, не обошлось без Бога, Девы Марии и ангелов — таких привычных в нашем благочестивом доме.

Что было выдумкой, а что реальностью, я не осознавала. Пятый принцип трудился как мог, мой шестой принцип, или духовное начало, духовное сознание, еще дремал, а седьмой принцип, можно сказать, у меня в то время вообще не существовал». [11, с.120]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.