Художники как прекрасные безумцы

Художники как прекрасные безумцы

Сегодня мы отдаем дань благодарности Сергею Щукину и Ивану Морозову не только за их собирательство, но и за провидческий вкус, за умение угадать очередную волну художественного процесса. А это было далеко не просто. Как отмечает Александр Бенуа, «импрессионизм вплоть до 90-х годов был явлением скорее «подпольным», известным лишь тесному кругу. Еще более тесный круг не только знал о существовании каких-то художников, назвавшихся импрессионистами, но и оценивал их искусство, считал его чем-то интересным и прекрасным. Большие массы лишь изредка, урывками узнавали о существовании таких художников, как Мане, Дега, Моне, Ренуар, а если эти имена и произносились или печатались в каких-либо критических статьях, то всегда с оттенком иронии или возмущения. Эти нынешние неоспоримые представители «славы Франции» казались громадному большинству безумцами, если не шарлатанами».

Москва в конце прошлого века являла собой колыбель передвижников, она поклонялась Репину и Сурикову, Поленову и Левитану, Крамскому и Верещагину. Не случайна реакция классика русского реализма Ильи Репина на французские живописные «опыты».

«Я встретил Репина, – рассказывал Щукин, – наверху на лестнице, мы вместе вошли в первую комнату, увешанную полотнами Матисса. Войдя в этот зал, я заметил, что лицо Репина исказилось и приняло выражение мученичества и враждебности, он бросил исподлобья беглый взгляд на одну-две стены и не стал даже рассматривать картины, он вдруг судорожно схватился руками за голову и, ничего не видя перед собой, молча бросился стремглав из зада, побежал вниз и выскочил вон из музея. Никогда более он сюда не являлся».

Но это, как говорится, дело вкуса каждого (Репин импрессионистов не принял, Бенуа был от них в восторге). Гораздо хуже, когда вкус проявляет государство, и не только проявляет, но и определяет, какое направление в искусстве, и в частности в живописи, лучше для народа. В 30-е годы любые «измы», кроме классического реализма и соцреализма, были фактически запрещены, и картины импрессионистов на долгие десятилетия отправлены в запасники, все эти голубые танцовщицы Дега, виноградники Ван Гога, зеленые сосны Сезанна…

Пройдет много времени, и в 1998 году в России с успехом прошествует выставка «Поль Сезанн и русский авангард XX века». Но до триумфа Сезанна был длительный период неприятия, поругания и просто глумления.

Ульянов-Ленин в беседе с Кларой Цеткин заявил: «Я не в силах считать произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих «измов» высшим проявлением художественного гения. Я их не понимаю. Я не испытываю от них никакой радости».

И другие вожди тоже не испытывали радости, а коли так, то запретили испытывать радость и всем остальным. Просто и убедительно, в стиле большевизма!

Вместо Клода Моне, Огюста Ренуара и прочих прекрасных «безумцев» отечественные выставки и музеи стали заполняться шедеврами социалистического реализма, такими, как «Утро нашей Родины», «Ленин в Смольном», «Нарком на лыжной прогулке», «Сталин, Молотов и Ворошилов у постели больного Горького», «Колхозники приветствуют танк», «Счастливое детство» и т. д. и т. п. Что касается художников-импрессионистов, то это, как официально объявила Большая советская энциклопедия, всего лишь «развлекательная живопись», которая «уводит от прогрессивных социальных задач».

Уводит – и все. А задачи требуют немедленного решения.

Слава Всевышнему, что этот бред, этот морок тоталитаризма остался позади и в настоящее время в выставочных залах «расцветают сто цветов» – от реализма до гиперреализма. Кто наслаждается «Черным квадратом» Казимира Малевича, кто не может оторваться от васнецовской «Аленушки», а кто и вовсе «тащится» от живописных странствий Татьяны Назаренко или от откровенного хулиганского эпатажа Александра Бренера. «Trahit sua quemque voluptas» – «Каждого влечет его страсть», как отмечал Вергилий.

Андре Дерен (он тоже представлен в наших музеях) говорил: «Нельзя считать одно искусство выше другого или лучше другого. Оно существует. Вот и все. Искусство – это фатальность».

Так что пусть перовские рыбаки спокойно удят рыбу, а шагаловские любовники летают по небу. У каждого из художников есть свои почитатели и поклонники.

А тем временем, пока я силюсь что-то доказать, на Волхонке и в других музеях России продолжается праздник живописи, фиеста цветовых пятен, карнавал причудливых линий и арабесок…

Спешите увидеть и насладиться.

Юрий Безелянский-журналист, писатель. Родился и живет в Москве. Занимается историей и культурологией. Особенно интересуется Серебряным веком. Автор книг «От Рюрика до Ельцина. Хроника российской истории», «Терра детектива» (мини-энциклопедия мирового зла), «Любовь и судьба», «Поцелуй от Версаче», «Вера, Надежда, Любовь…» и других. Ведущий исторических рубрик во многих популярных периодических изданиях России и Америки.

Автор более 1200 публикаций.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.