Комвойск Украины и Крыма

Комвойск Украины и Крыма

Суровы были январские морозы 1924 года. Ртутный столбик спускался до ?30°.

21 января утром Егоров, прибывший в Москву на II Всесоюзный съезд Советов, был на приеме у С. С. Каменева. После разговора с главкомом аккуратным почерком на бланке командующего Кавказской Краснознаменной армии перечислил армейские проблемы, которые предлагал поставить на обсуждение Реввоенсовета Союза ССР. На отдельном листке сформулировал вопросы, которые, по его личному мнению, могли быть включены в повестку дня пленума. А вечером ему уже казалось, что все это он делал не утром, а больше года назад. В 18 часов 50 минут в Горках скончался Владимир Ильич Ленин.

В 6 часов утра 22 января радио разнесло печальную весть по Советскому Союзу и всему миру. «Его больше нет среди нас, но его дело останется незыблемым», — говорилось в правительственном сообщении о смерти Владимира Ильича.

23 января специальным поездом гроб с телом Ленина перевезли в Москву и установили в Колонном зале Дома Союзов. Среди тех, кто стоял в эти дни в почетном карауле у гроба Ильича, был и Егоров. Смерть Ленина глубоко потрясла его.

При открытии II Всесоюзного съезда Советов председатель ЦИК СССР М. И. Калинин сказал:

— Товарищи! Будем свято хранить его заветы. Отдавая его памяти наш последний долг, твердо скажем себе: его мысли, его заветы борьбы за коммунизм являются нашими мыслями, нашими заветами, и как ни была тяжела нам утрата величайшего, любимейшего вождя, мы все должны удесятерить свои силы в борьбе за достижение коммунизма — конечной цели рабочего класса.

Эти слова стали дивизом Егорова. В конце января он вошел в состав комиссии по обследованию текучести состава Красной Армии и состояния ее снабжения. Комиссия была создана еще в середине месяца на пленуме ЦК партии. В нее входили М. В. Фрунзе, А. А. Андреев, Г. К. Орджоникидзе, С. И. Гусев, Н. М. Шверник, И. С. Уншлихт. Одновременно с Егоровым в нее были введены К. Е. Ворошилов и А. С. Бубнов.

Результаты работы комиссии рассматривались 3 февраля 1924 года на пленуме ЦК РКП(б). От имени комиссии докладывал С. И. Гусев. Вскрыв ряд серьезных недостатков (текучесть личного состава, слабая боевая готовность, отсутствие планомерности и системы в работе органов военного управления и их отрыв от войск, необеспеченность армии мобилизационными запасами, неудовлетворительная постановка снабжения и т. д.), комиссия наметила меры по их устранению. Пленум ЦК принял специальное постановление, ставшее программой организационной перестройки РККА.

Одним из первоочередных мероприятий было укрепление центральных военных органов. В начале марта 1924 года Центральный Комитет рассмотрел и утвердил новый состав Реввоенсовета СССР. В него вошли М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, А. С. Бубнов, А. К. Караев и другие.

В апреле в Реввоенсовет СССР был введен С. С. Каменев. 11 марта 1924 года М. В. Фрунзе был назначен заместителем, а 26 января 1925 года — народным комиссаром по военным и морским делам и председателем Реввоенсовета СССР. 10 мая 1924 года Совет Народных Комиссаров СССР утвердил членом РВС СССР командующего Вооруженными Силами Украины и Крыма А. И. Егорова, сменившего на этом посту М. В. Фрунзе.

В Харькове, как и много раз до этого, Егоров начал с того, что пригласил к себе часть необходимых ему по штатам людей, теперь уже из Закавказья. И вот тут он впервые получил взыскание. Реввоенсовет СССР указал «на недопустимость перемещения комсостава «по вызову» командующих округов, без предварительного согласования с центром»[83]. Впрочем, нужды особой в этих перемещениях не было.

Первые два месяца новый командующий посвятил обследованию войсковых частей округа. В июле с ним выехал прибывший в округ с инспекционной поездкой С. М. Буденный. Они побывали в Умани у Г. И. Котовского, в Киеве, в Одессе. И всюду Егоров требовал прежде всего — учиться, учиться, учиться.

«…При установившейся организации частей Красной Армии, — говорил он, — при огромнейших задачах, стоящих перед ней в деле боевой выучки и политвоспитания, при отсутствии в то же время определенных взглядов на тактическое применение войск вообще и при непомерно увеличивающейся и совершенствующейся технике и вооружении в частности, повелительно диктуется, больше, чем когда-либо, с особенным вниманием, предусмотрительностью и целесообразностью использовать не только каждую неделю отведенного для учебы времени, но и каждый день и даже каждый час»[84].

Егоров стремился всячески развивать инициативу командного состава, неоднократно указывая на то, что «руководящим командирам и политработникам предоставлено право широко использовать необходимую оценку местной обстановки и условий учебы».

Как известно, в 20?х годах в условиях, когда страна не могла выделить для строительства армии достаточного количества средств, было признано целесообразным строить Красную Армию по принципу сочетания кадровых войсковых соединений с территориальными формированиями. Последние предназначались для прохождения боевой подготовки той части призывного контингента, которая не могла быть пропущена через кадровую армию.

Обучению территориальных дивизий (на Украине они имелись в Харькове, Екатеринославе, Артемовске, Киеве и других местах) Егоров уделял особое внимание. «Если полевые войска, — отмечал он, — имеют плюсом значительный период для обучения своих бойцов, то терчасти располагают всего четырьмя неделями. Основные принципы территориально-милиционного строительства, помимо боевой выучки и политвоспитания самих переменников (переменный состав территориальных частей. — А. Н.), еще требуют широкой спайки и связи терчасти… со всем окружающим населением»[85].

Если на Кавказе одной из основных забот Егорова было обучение русскому языку командных кадров национальных формирований, то на Украине он одним из первых поставил перед комсоставом и курсантами военно-учебных заведений задачу изучения украинского языка.

Многих командиров соединений Егоров рекомендовал в академии и на академические курсы. В Артиллерийскую академию РККА он откомандировал помощника начальника артиллерии 51?й стрелковой Перекопской дивизии Л. А. Говорова, будущего Маршала Советского Союза; в Военную академию РККА — командира 5?го кавалерийского полка 2?й Черниговской кавдивизии А. В. Горбатова, в последующем генерала армии; на Военно-политические и академические курсы — помощника начальника политотдела 80?й стрелковой дивизии М. Я. Апсе.

В первое время после переезда в Харьков Егоров очень скучал: жены Галины Антоновны[86] рядом не было, она заканчивала Московский университет по отделу внешних сношений факультета общественных наук. Дочь тоже была далеко. И он отводил душу в письмах. Галине Антоновне отправлял длинные и ласковые послания. Татусе такие же. С дочерью разговаривал, как со взрослой, без скидок. В одном из писем к ней в это время он писал:

«Поступай в организацию юных ленинцев, а потом в комсомол. Знакомься, усваивай и развивай политические знания, дабы быть просвещенной и политически сознательной работницей. Учись хорошо, все должна ты понимать ясно, чего не понимаешь — спроси. Без науки, которую наша юная молодежь должна осилить и понять, мы не мыслим себе развитие нашего Советского государства, а ты должна быть преданной Советскому государству работницей»[87].

Из Тифлиса ему писали друзья, сослуживцы.

В марте 1925 года из Закавказья пришла тяжелая весть о смерти одного из председателей ЦИК СССР, известного советского государственного и партийного деятеля, писателя и публициста Наримана Нариманова. А через несколько дней при авиационной катастрофе погибли Александр Мясников — первый секретарь Закавказского краевого комитета РКП(б), член президиума ЦИК СССР и Реввоенсовета СССР, Георгий Атарбеков — председатель Ревкома Армении, нарком почт и телеграфа Закавказья, замнаркома РКИ и Соломон Могилевский — председатель ЧК Закавказья. В архиве сохранился подлинник телеграммы, написанной рукой Егорова 24 марта:

«Срочная. Тифлис. Зак ЦИК, Заккрайком РКП, РВС ККА.

Реввоенсовет Украинского военного округа от имени всех бойцов, командиров и политработников с чувством великой скорби выражает глубокое соболезнование народам Закавказской Федерации, коммунистическим организациям Закавказья и Кавказской Краснознаменной Армии… Отдаем свою товарищескую честь светлой памяти погибших борцов»[88].

Кроме Егорова телеграмму подписали Затонский и Квиринг.

Гибель товарищей тем более потрясла, что за несколько дней до этого Егоров видел их, разговаривал с ними, шутил, смеялся: с 3 по 7 марта в Тифлисе проходила III сессия ЦИК Союза ССР второго созыва, на которой он присутствовал.

Летом 1925 года Егоровы отправились в Тифлис почтить память погибших товарищей.

Общительная, легко сходившаяся с людьми, Галина Антоновна была одаренным человеком, которому все удавалось. Хотя по прямой специальности ей пришлось работать лишь очень короткий срок (с ноября 1924 по май 1925 года), когда Егоров находился в загранкомандировке в Китае, она никогда не сидела без дела. Пианистка с хорошей профессиональной подготовкой, Галина Антоновна занималась работой среди допризывников и жен командиров (в 1936 году за активную деятельность получила от НКО СССР именные часы). Снималась она и в нескольких полнометражных художественных фильмах, из них самыми популярными были «Зори Парижа» Рошаля, «Соловей-соловушка» Экка.

Егоровых отличала приветливость, радушие и необычайная скромность. Член Украинского правительства[89], член ВУЦИК А. И. Егоров старался, чтобы все, что делалось для него, не ущемило чьих-то интересов и прав. Так, когда летом 1924 года к нему поступило письмо заведующего хозяйственным управлением ВУЦИК с предложением дать заявку на комнату в доме отдыха в Померках, Егоров написал своему секретарю: «Сообщить, что ввиду разъездов по округу для осмотра частей закреплять за собой комнату не считаю целесообразным. Если по обстоятельствам встретится необходимость, тогда отдельно сделаю заявку на свободную комнату»[90].

Егоров охотно и часто выступал перед красноармейцами, молодежью. Президиум ВУЦИК неоднократно командировал его на окружные съезды Советов с отчетами о работе правительства.

Долго готовились к проведению больших окружных маневров сухопутных и военно-морских сил. И все-таки шестидневные маневры войск округа признали неудачными. Дело было не столько в недостаточной подготовке комсостава и красноармейцев, сколько в том, что еще не выкристаллизовалось четко само понятие «маневры». И тем не менее, выступая на заседании Реввоенсовета СССР, Егоров нашел в себе мужество не прятаться за обтекаемое «мы виноваты», а сказать прямо: «Я один из командующих, который присутствовал на маневрах, и я, конечно, являюсь ответственным, так же как и другие, за их провал»[91].