Дружба

Дружба

«Дружба, – писал Панаит Истрати,[21] – по крайней мере, то, что обозначается этим словом в Западной Европе…» Что имеет в виду автор? В старых странах Запада дружба окружала себя множеством предосторожностей и представляла собой лишь столкновение эгоистических устремлений тех, кто называл себя друзьями. Не знаю, что представляет собой дружба под небесами Востока. Но никакая дружба не идет в сравнение с горячей и заботливой дружбой Сент-Экзюпери. Я предлагаю румыну, бродячему фотографу с Английской набережной, помериться силами в этом отношении с французским аристократом.

О дружбе Сент-Экзюпери написал в «Письме заложнику» незабываемые страницы. Само собой разумеется, он различал дружбу и товарищество или холодную симпатию, основанную на общих идеях и пристрастиях. Мы живем в эпоху, когда дружбу нередко путают с влечением, которое испытывают друг к другу животные из одного стада. Мне доводилось наблюдать дружеские отношения, видимость, подобие дружбы, возникавшие на основе неких совпадающих доктрин. Я видел, как распадались дружеские связи из-за их несовпадения. Дружба, основанная на совпадении идей, онтологическая дружба – какое убожество!

Вот что написал по этому поводу Сент-Экзюпери: «Истинную дружбу я отличаю по тому, что она не может потерпеть разочарование…»

Если дружбу постигло разочарование, то причиной тому становится ошибочное суждение о глубинной сущности человека. Дружба не может быть слепой. Любовь, впрочем, тоже не бывает слепа, она просто не желает видеть. Сент-Экзюпери презирал дружбу, которая представляет собой желание быть похожими, подражать друг другу или же стремление избавиться от собственных убеждений.

Сколько друзей не могут находиться друг с другом с глазу на глаз. В этом они похожи на супругов, на любовников. Каждый раз им необходимо выстраивать заново свою близость. Такие дружеские отношения требуют определенного напряжения, работы. А дружба Сент-Экзюпери вдыхалась легко, как горный воздух.

Таким образом, дружба захватывает более потаенные области человеческого существа, чем любовь, вечно сопровождаемая атрибутами старинной мифологии: сердце и стрелы, подчиненная старинной психологии романов и поэм, выставляющая напоказ свои допотопные ржавые скальпели.

Дружба Сент-Экзюпери не знала молчаливой сдержанности, не позволяющей замечать боль, которую старается скрыть друг и которой тем не менее ему хотелось бы поделиться. Ничего другого я не скажу. Ибо речь о нем, а не обо мне. Что тут поделаешь: в дружбе всегда участвуют двое. И если во время оккупации он кричал мне о своей дружбе через океан, то делал это только потому, что у него не было иного способа подтвердить ее верность, и поэтому приходилось предавать нашу дружбу огласке.

Вспоминаю тот день, когда Сент-Экзюпери привел к нам Гийоме. Схватив Гийоме за плечо, он подтолкнул его ко мне, сказав просто: «Вот, это Гийоме…» Казалось, он словно подарил мне частицу Гийоме.