Часть третья

Часть третья

В солдатской теплушке

 Меня глубоко волновало, как отнесется к революции мой учитель Владимир Григорьевич Федоров.

Ведь он был не только изобретателем, но и генералом царской армии.

Сомнения мои разрешились очень быстро. Федоров сам нашел меня в Сестрорецке. Он приехал радостный, возбужденный и сказал, что советская власть предоставляет нам возможность для широкой изобретательской деятельности.

Из разговора с ним я понял, что Федоров принял революцию и будет работать для народа. Он был из тех немногих генералов царской армии, которые сумели увидеть в пролетарской революции великую прогрессивную силу, способную преобразить старую Россию и создать счастливую и радостную жизнь для миллионов трудящихся.

Молодому советскому правительству, возглавляемому великим Лениным, пришлось с первых же дней прихода к власти повести жестокую борьбу с белогвардейцами и интервентами.

Число врагов страны Советов увеличивалось с каждым месяцем, их вооружал и оснащал весь империалистический мир. А юная советская республика, в наследство которой досталось пораженное разрухой хозяйство и исковерканный транспорт, должна была организовать оборону на многих фронтах собственными силами и средствами. И тогда, по заданию В. И. Ленина, стали спешно восстанавливать все уцелевшие военные заводы.

Вспомнили и об одном небольшом оружейном заводике, который пустовал, так как его бывшие владельцы — датские концессионеры — сбежали при первых же выстрелах восставших рабочих.

Меня и Федорова вызвали в Смольный, и нам было поручено немедленно отправиться на этот завод и организовать там производство вооружения.

Стояла холодная и голодная зима 1918 года. Попасть в поезд, отправляющийся на юг или восток, было почти немыслимо.

Поезда ходили нерегулярно и были забиты ранеными, демобилизованными, многочисленными посланцами от заводов и фабрик, едущими за хлебом. Я пошел на вокзал. На моих глазах отправлялись два поезда один за другим. Сердце у меня похолодело. Поезда были облеплены людьми, как мухами. Несмотря на жестокий мороз, люди ехали на крышах вагонов, на подножках, на буферах. Как же попасть в такой поезд с кучей малолетних детей? Нужно было что-то придумать. Попросив Федорова похлопотать в Питере, я отправился в Сестрорецк, чтобы подготовить семью к отъезду.

Пробираясь домой по путям, я заметил в тупике поломанный товарный вагон. Его можно починить, — решил я и пошел к начальнику станции. Тот, просмотрев мои бумаги, разрешил взять вагон. Обрадованный, я бросился прямо на завод, отыскал своих друзей и уговорил их помочь мне отремонтировать вагон.

В тот же вечер, вооруженные необходимыми инструментами, мы взялись за починку вагона, и через два дня он был уже готов. Рабочие, зная, что у меня маленькие дети, где-то раздобыли печечку-буржуйку, устроили нары, принесли топливо.

Так как лошадь отыскать не удалось, рабочие помогли мне перевезти на санях и погрузить в теплушку весь скарб и пожелали нам счастливого пути.

Я был глубоко растроган заботой своих товарищей и горячо благодарил их.

— Наладишь дело, забирай и нас, — говорили они на прощанье. — Будем вместе работать.

Скоро теплушку прицепили к дачному поезду, и мы прибыли в Петроград. Федорову я заранее отправил две телеграммы, а все же опасался, как бы он не раздумал с отъездом и не остался в Питере.

Но оказалось, что он нас уже ждал.

Я помог Федорову подвезти его вещи. Поднялась метель. Дул пронзительный ветер с колючим снегом. Руки и лицо леденели от стужи, но нам нужно было поторапливаться, чтобы успели прицепить теплушку к стоящему под парами поезду. Теплушка находилась далеко от вокзала на путях, и туда нельзя было заманить ни одного носильщика. Мы грузились не с платформы, а с земли, было высоко и неудобно. Хорошо, что у Федорова вещей оказалось немного, и кое-как работа была закончена. Мы задвинули скрипучую дверь, затопили буржуйку, поставили чайник И понемногу отогрелись.

Часа через два теплушку прицепили к составу, скоро раздался хрипловатый гудок паровоза, и состав, громыхая и лязгая, медленно пополз на восток.

Не прошло и получаса, как наши семьи, перезнакомившись, мирно попивали чай из большого медного чайника, а мы — бывший солдат и бывший генерал, — примостившись у буржуйки, рассуждали о том, как бы быстрее восстановить заброшенный завод и наладить на нем производство оружия для Красной Армии.

На другой день выяснилось, что состав задерживается. Это нас очень огорчило, но комендант эшелона объяснил: «Николаевская дорога забита, идут лишь воинские грузы!»

Поправить положение мы были бессильны. Нашу теплушку около месяца возили окольными путями через Тихвин, Вологду, Буй, Ярославль, Иваново, пока, наконец, она попала в тихий завьюженный городок — место нашего назначения. Жизнь в этом городке по сравнению с Питером показалась нашим женам вполне приемлемой. На базаре было вдоволь и хлеба, и мяса, цены оказались низкими.

В день приезда нам удалось найти квартиры, перевезти вещи и даже осмотреть завод. Надо признаться, что завод нас разочаровал. Это скорей были небольшие оружейные мастерские. Однако все называли их заводом. Хозяева сбежали и увезли с собой всю документацию.

С помощью уездного комитета большевиков мы собрали находившихся в городе рабочих и призвали их начать работать. Они сразу горячо откликнулись и тут же избрали директором завода Владимира Григорьевича Федорова, а мне было поручено руководство опытной мастерской.

На другой день утром, как было условлено, зазвонил колокол пожарной каланчи, и рабочие стали подходить к заснеженному зданию. Они пришли с лопатами, кирками, ломами.

Группа конструкторов — Коновалов, Федоров, Токарев (сидят). Колесников, Дегтярев (стоят) (1919 г.)

А через несколько дней мы уже начали ремонтировать собранное по городу оружие: пулеметы Максима и Льюиса, винтовки, карабины и пистолеты разных систем.

Большинство рабочих оказались опытными, высококвалифицированными мастерами, и мы взялись за выполнение боевого задания правительства, за производство автоматов Федорова. Автомат освоили довольно быстро. Люди понимали, что они трудятся для себя, для своего рабочего государства.

Советские автоматы Федорова были нашим первым серьезным вкладом в вооружение красных полков, сражавшихся на многочисленных фронтах гражданской войны.