Поездка в расположение 3-го Сибирского корпуса

Поездка в расположение 3-го Сибирского корпуса

В пятнадцатых числах я совершил дальнюю поездку в расположение 3-го Сибирского корпуса, надо было повидать начальников 7-й и 8-й дивизий, чтобы лично попросить их дать мне опытных людей в дивизионный обоз и офицеров, так как перепиской это бы отняло слишком много времени. Выехал я на автомобиле в 7? часов утра, до Столбцов дорога была хорошая, но затем поднялась метель, а дорога оказалась настолько разбитой, что пришлось употребить целых пять часов, чтобы доехать до Рапиово, места расположения штаба дивизии. Мне там страшно обрадовались и я был ужасно рад их всех повидать. К сожалению Редько оказался в отпуску, обязанности начальника дивизии исправлял новый начальник штаба генерал Койчев[536], которого я раньше не встречал. Он меня принял особенно предупредительно, наслышавшись обо мне от чинов штаба и положительно не знал, как меня ублажить. Все мои просьбы он исполнил, дал мне желательный мне кадр людей для обоза и я в 5 часов дня, довольный результатом, проехал в Турец в штаб корпуса. Это было всего в двух-трех верстах от Рапиова.

Застал у генерала Трофимова его жену, которая у него гостила. Трофимов меня не отпустил без ужина, пришлось остаться, жена его оказалась весьма разговорчивой дамой, она буквально никому не давала сказать ни слова, рассказывала много про иркутскую жизнь, откуда она только что приехала.

Поужинав и устроив все свои дела, я отправился в Гродненский лазарет, помещавшийся в Турце же и очень симпатично просидел у них до 12 ночи, когда вернулся в Рапиово переночевать. На другой день на автомобиле же, по сугробам, проехал в 31-й полк к командиру полка, надо было мне от него получить в свою дивизию одного офицера, которого он охотно мне уступил. Проехав затем в дер. Луки в расположение 32-й полка, я повидал там поручика Боруна[537], который должен был перейти ко мне в штаб и священника о. Павла Мансуровского, назначенного ко мне в дивизию благочинным.

Затем по отчаянной опять дороге, проехал в 7-ю дивизию к Братанову, устроив с ним дела очень удачно. Он мне без всяких возражений предоставил выбрать из дивизионного его обоза любых людей. Оттуда я проехал в Елисаветинский госпиталь, где меня не ожидали и страшно радушно приняли. От них я направился в Пермский лазарет, но по дороге мой автомобиль въехал в топь, которую шофер не заметил, т. к. сверху она была примерзшая и покрыта снегом, под тяжестью автомобиля лед проломился. Пришлось идти за 2 версты в дер. Радунь. 30 стрелков 30-го полка быстро собрались мне помочь и мигом вытащили мой автомобиль. Пришлось сделать крюк, на что у меня ушло 3 часа. Приехав к пермцам, застал там штабс-капитана Коренца, назначенного ко мне командиром дивизионного обоза, который меня дожидался – я с ним списался перед тем, что заеду за ним, чтобы взять его с собой и отвезти к новому месту его служения.

От пермцев мы выехали в 9 часов вечера. До Столбцов ехать было хорошо, но затем мы, в темноте, сбились с дороги, в довершение всего сломалась в моторе пружина. На починку ушло три часа. Мы проплутали затем по снежным полям и только в 5 часов утра были в Койданове. Устал я порядком, но все же раньше чем лечь, прочел почту, среди которой было очень грустное и тревожное письмо от моей сестры из Тифлиса с описанием болезни моего брата, состояние здоровья которого все ухудшалось, припадки удушья учащались.

Описывая страдания брата, моя сестра трогательно отзывалась о доброте и заботах великого князя Николая Николаевича и великой княгини Анастасии Николаевны, проявляемых ими к моему страдающему, сверх сил, брату. Прочитав все письма, я лег и долго не мог уснуть, но усталость все же взяла свое и я проснулся, когда было уже 12 часов дня.

В этот день мне было предоставлено дознание, произведенное, по моему приказанию, по поводу двух случаев поранений левых рук от взрыва капсюлей. Ознакомившись с ними, я отдал следующий приказ по дивизии.

«В течении двух последних недель, в полках вверенной мне дивизии, произошли два случая поранений левых рук от взрыва капсюлей ручных гранат. Сначала в 523-м, а затем в 521-м полку.

Очевидно воспитание нижних чинов оставляет желать еще многого, если, несмотря на постоянные напоминания, указания о недопустимости трогать капсюли, ковырять их, несмотря на ряд примеров поранений от неосторожного обращения с капсюлями, все же люди не могут отвыкнуть от этих дурных привычек. Переходя затем к этим двум более чем печальным случаям во вверенной мне дивизии, я не могу не обратить внимания, что случай, происшедший в 523-м полку, произошел в команде бомбометчиков и следовательно с нижним чином, который, казалось бы, должен был совершенно ясно понимать, насколько представляется опасным иметь в руках какой-то капсюль так случайно найденный. Между тем рядовой Макар Косовец[538], нашедший, по его словам, капсюль, воткнутый в паклю в углу одного сарая, вместо того чтобы пойти доложить взводному, берет капсюль, чтобы отнести его ему, идет в халупу к взводному и не сразу ему отдает, а говорит с другими нижними чинами, почему-то поворачивается и тут происходит взрыв. Картина неясная.

Все это свидетельствует о недостатке внутреннего порядка в роте и недостаточном надзоре со стороны командира взвода бомбометчиков ефрейтора Гордея Косогорова[539], которого смещаю с должности взводного и лишаю ефрейторского звания. Командующему 3-м батальоном капитану Иванову[540] объявляю выговор, а командира 6-й роты[541][542] арестовываю домашним арестом на трое суток, с исполнением служебных обязанностей. Рядового Макара Косовца держать в роте и посылать на перевязку в околодок, учредив за ним надзор не фиктивный, а настоящий. Командиру полка распорядиться переводом его в другой батальон.

В 521-м полку случай с поранением кисти левой руки является более чем странным. Рядовой II роты Яков Лабызенков[543] по смене, вместе с караулом, пошел в дер. Камионку в место расквартирования роты, по дороге уже в дер. Камионке Лабызенков будто бы увидал на дороге трубочку, поднял ее и, придя домой, закурил. Курил из этой трубочки, по показанию свидетелей три дня, по показанию же его самого покурил только раз, а потом чубук этот у него «завалялся в кармане» и на четвертый день он будто бы вспомнил о нем, вышел на двор и закурил, и вдруг, когда чубук этот находился у него не во рту, а в левой руке, то взорвался. Случай совершенно непонятный и не могущий не вызвать сомнений, между тем эвакуация означенного нижнего чина произошла необычайно быстро.

14-го с ним произошел этот случай, а 15-го с военно-санитарным поездом он был уже эвакуирован в тыл.

Не могу не поставить на вид командиру полка недостаточно серьезное отношение к такому случаю, а дивизионному врачу – допущенную им эвакуацию раненого вопреки всех правил и непринятые им сразу необходимые меры для воспрепятствования эвакуации.

Командиру 2-го батальона, полковнику Попову[544], объявляю выговор, за отсутствие внутреннего порядка в роте его батальона, отсутствие надзора – три дня носит рядовой Лабызенков какой-то чубук, товарищи его это видят, а что делают отделенный и взводный?

Командующего ротой прапорщика Заболотского[545] отрешаю от командования ротой, взводного старшего унтер-офицера Якова Алексеенко[546] переименовываю в младшие и приказываю отнять у него взвод, а отделенного младшего унтер-офицера Казакова[547] смещаю в рядовые. Отдав распоряжение о возвращении в полк эвакуированного рядового Якова Лабызенкова, приказываю командиру полка перевести его в другой батальон и отдать под надзор ближайшего начальства.

На будущее время приказываю командирам полков и начальникам частей дивизии, в подобных случаях немедленно доносить мне по телефону, а врачам доносить дивизионному врачу, на ответственность которого возлагаю, чтобы таковые раненые не эвакуировались».

В тот же день я отдал и другой приказ о результате осмотра лошадей полков дивизии:

«Объявляю полкам вверенной мне дивизии результаты осмотра лошадей произведенного по моему приказанию ветеринарным врачом дивизионного обоза:

521-й пехотный полк. Лошади размещены в 2-х сараях. В одном из сараев крыша требует ремонта. В остальных отношениях сараи вполне удовлетворительны. Чистка лошадей удовлетворительная. Кована большая часть на переда, ковка удовлетворительная, но следует приступить к постепенной перековке.

Кузнецов имеется 4 человека. Лошади частью в удовлетворительных, частью в худых телах; последнее обстоятельство объясняется тем, что лошади усиленно работают и еще недостаточно втянулись в работу.

В хороших телах и порядке лошади пулеметной команды.

Ветеринарный фельдшер военного времени Иван Молотков[548] временно назначен исполнять обязанности ветеринарного фельдшера.

Ветеринарное снаряжение полку выдано.

Больных лошадей в полку 10 простудных болезнями.

522-й пехотный полк. Лошади размещены в имении «Негорелое» в скотных дворах; помещение удовлетворительное. Чистка лошадей удовлетворительная. Кованы лошади большею частью лишь на переда. Необходимо приступить к постепенной перековке лошадей с более старой ковкой. Тела удовлетворительны. В хорошем порядке и телах найдены лошади пулеметной команды, которые размещены в другом имении и в соседней с имением деревне. Кузнецов имеется 9 человек.

Ветеринарным фельдшером в полку назначен младший ветеринарный фельдшер Николай Диденко[549], переведенный в 131 дивизию из 9 паркового артиллерийского дивизиона.

Ветеринарное снаряжение полку выдано.

Среди лошадей полка много простудных заболеваний. Лошади были простужены во время приема из конского запаса и в дороге.

Больных лошадей 20, из них простудных 18, внутренних 1 и подозрительных на сап. 1.

523-й пехотный полк. Приблизительно половина лошадей полка размещена в имении Рудицы в 2-х скотных дворах. Крыша одного двора требует исправления. Лошади в имении имеют подстилку и содержатся хорошо. Чистка удовлетворительная. Другая часть лошадей размещена по дворам у крестьян в дер. Волк. Здесь условия содержания лошадей благоприятны. Кованы лошади на переда. Кузнецов 7 человек, из них 2 кузнеца прошли курс учебной кузницы.

Исполнять обязанности ветеринарного фельдшера временно назначен ветеринарный фельдшер военного времени Александр Беднарский[550].

Ветеринарное снаряжение полку выдано.

Больных лошадей в полку 20, из них простудными болезнями 16, внутренними 1, мытом 2 и по подозрению на сап. 1.

524-й пехотный полк. Лошади размешены частью в скотных дворах в имении Старинки, частью в сараях около деревни Петрашевичи. Скотные дворы вполне удовлетворяют своему назначению, что же касается сараев, то в них необходимо заделать щели в стенах. Чистка лошадей удовлетворительная. Лошади частью в хороших, частью в удовлетворительных телах. Кованы лошади на переда, а те лошади, которые употребляются в работу, кованы и на задние ноги. Кузнецов в полку 6 человек.

Ветеринарным фельдшером в полк назначен Иван Малянович[551], переведенный в 131-ю дивизию из 17-го военного транспорта 4-го обозного батальона.

Ветеринарное снаряжение полку выдано.

Больных лошадей в полку – 12, из них внутренними болезнями – 2, наружными 2, мытом – 3 и зачесом – 5.

Ввиду изложенного приказываю:

1) Устранить немедленно дефекты в помещениях, указанные выше.

2) Во избежание заболевания лошадей мокрецами и гниением стрелок, необходимо, чтобы помещения содержались возможно чище и суше, для чего, в случае отсутствия подстилки, тщательно вычищать навоз и посыпать пол песком.

3) Свободных от работы лошадей, днем в хорошую погоду, держать на коновязях на открытом воздухе.

4) В достаточно теплых помещениях, каковыми являются в полках конюшни и скотные дворы, не укрывать лошадей попонами.

5) Следить, чтобы попоны были сухими.

6) Разгоряченных после езды лошадей – поводить, и только тогда ставить в помещения и укрывать сухими попонами.

7) Обратить особое внимание на тщательную чистку лошадей, для чего необходимо каждому уборщику иметь щетку и скребницу (из конского запаса получен 1 комплект на 4 лошади).

8) Втягивать лошадей в работу по возможности постепенно.

9) Сейчас же перековать лошадей на переда и подковать тех, которые употребляются для работы, на зады (менее нуждаются в этом монгольские лошади).

10) Замечено ветеринарным врачом, что некоторые лошади поедают веревочные повода и нижние чины тогда заменяют их проволокой, что недопустимо, приказываю в таких случаях заменять веревки цепями.

11) Так как зерновым фуражом наравне с овсом служит и ячмень, то ни в коем случае не следует смешивать овса с ячменем вместе, а давать или овес, или ячмень, например, утром давать ячмень, а вечером овес.

При кормлении ячменем необходимо поить лошадей за 2 часа (в крайнем случае за 1 час) до дачи ячменя».