Глава XVI. «Служба Бископса»
Глава XVI. «Служба Бископса»
Наибольшую опасность для разведчиков представляли, наряду с провокаторами, записные книжки.
Разведчики, пользовавшиеся записными книжками, думали, что условные обозначения, вымышленные имена или сокращения гарантируют безопасность. Они забывали, что секретные записи, попав в руки тайной полиции, требовали немедленных разъяснений. Между тем известно, что методы «третьей степени», применявшиеся немцами на допросах, особенно когда они добивались ответа на определённые вопросы, могли сломить даже сильную волю. В таких случаях наряду с виновными нередко страдали и безвинные. Все лица, чьи фамилии упоминались в записках задержанного разведчика, немедленно подвергались аресту.
В качестве иллюстрации я приведу трагическую историю монахини Ксаверии. Её брат, Александр Франк, имел друга по фамилии Бакельманс. Однажды в разгар войны Ксаверия встретила Бакельманса в автобусе. Эта встреча поразила её, так как она знала, что еще в начале войны он уехал вместе с её братом в Англию. Ей хотелось расспросить его о брате, но она уже доехала до нужной остановки, и ей пришлось оставить автобус. Вернувшись в свой монастырь, Ксаверия решила встретиться с Бакельмансом и послала записку с просьбой навестить её. Поскольку она не была уверена в том, что он знает её монашеское имя, она подписалась под письмом: «Сестра Алекса». Тем временем Бакельманс и Алекс Франк были арестованы по обвинению в шпионаже. В руки тайной полиции попала записная книжка Бакельманса. В ней упоминалось имя Ксаверии. Бакельманс записал его, чтобы не забыть рассказать Франку о встрече в автобусе. Невинная записка Ксаверии, подписанная условным именем, также очутилась в руках полиции. Ксаверия была арестована.
Подчас записные книжки приводили и к более роковым последствиям. Глупая памятка в записной книжке привела к провалу разведывательной группы Бископса, которая сыграла в своё время крупную роль, хотя и не могла сравниться с «Белой дамой» по размерам организации и по размаху работы.
Один антверпенский окулист, доктор «X», участник организации Бископса, был задержан по подозрению в проступке, не имевшем ничего общего с его разведывательной деятельностью. [99] Достойный доктор был совершенно невинен в возведённых на него обвинениях. Полиция вскоре в этом убедилась и уже собиралась освободить его, когда обнаружила в захваченной при нём записной книжке памятку о свидании с неким «В». Полиция пожелала узнать, кто такой «В». Доктор совершенно забыл об этой записи и был застигнут врасплох. Буквой «В» он обозначил «почтовый ящик» Бископса в Брюсселе. Не найдя подходящего объяснения, он отказался отвечать. Немцы заключили, что ему есть что скрывать. Они пригрозили доктору, что будут держать его в тюрьме до тех пор, пока не получат объяснения таинственной записи. Доктора отвели обратно в его камеру. Там он нашел нового «заключенного»: это был провокатор Делакур.
Провокатор сочинил правдоподобный рассказ и тем заслужил полное доверие своей жертвы. Ощущая потребность в моральной поддержке, доктор подробно поведал свои приключения. Он рассказал, что обозначил буквой «В» записной книжке Маргариту Вальревенс, проживающую в Брюсселе на улице Медори, 128.
Расследованием занялся капитан Гольдшмидт, начальник секции «С» брюссельской тайной полиции. Он направил сыщика Жана Бюртара по указанному адресу. Убедившись в правильности информации, Бюртар явился к Маргарите Вальревенс и со свойственной ему хитростью попытался завоевать её доверие. Он заявил, что является курьером одной из разведывательных организаций союзников в Голландии. Но Маргарита Вальревенс была настороже. Oна не знала об аресте доктора «X», да и Бюртар показался подозрительным. Разыграв законное возмущение, она проводила вон непрошенного гостя и тут же сожгла все компрометирующие документы. Спустя несколько минут Бюртар вернулся в сопровождении полицейских. Он арестовал всех проживавших в доме и произвёл тщательный обыск, но нашёл лишь тёплый пепел в камине.
Как обычно, тайная полиция устроила засаду в доме Маргариты Вальревенс и задерживала каждого посетителя. Таким путём были арестованы не только многие участники «Организации Бископса», но и женщина-курьер, явившаяся с разведывательным донесением.
К арестованным опять-таки были подосланы провокаторы. Читатель, несомненно, удивляется, как может арестованный, жизнь которого подвергается опасности, разбалтывать компрометирующие сведения незнакомым людям, какими бы [100] заслуживающими доверия они ни казались на первый взгляд. Но люди, измученные бесконечными допросами и пытками, находящиеся в заключении неделями, а то и месяцами, нуждаются в собеседниках и в человеческом сочувствии. В качестве провокаторов выступают их соотечественники, которые уверяют, что находятся в таком же тяжело и опасном положении. Всё это побуждает заключённых забыть об осторожности. Во многих случаях провокаторы вербовались из числа самих заключённых, запуганных угрозой смертной казни.
В деле «Службы Бископса» тайная полиция использовал жену расстрелянного немцами бельгийского патриота. Спасая свою шкуру, эта женщина принялась выдавать своих товарищей по заключению. Ей удалось войти в доверие «одному из арестованных руководящих участников «Службы Бископса», я назову его псевдонимом «Спелье»; хотя это человек проявил преступную неосторожность, но в его поведении не было злонамеренности. Провокаторша хитро расставила свои сети. Она сказала «Спелье», что имеет возможность передавать сообщения на волю через дочь, навещавшую её раз в неделю. «Спелье» решил предупредить Леона Дебука, начальника организации Бископса, об арестах в Брюсселе. Он написал ему записку и сообщил провокаторше адрес Дебука в Шарлеруа.
Эта записка, конечно, была передана Гольдшмидту. Он послал трёх агентов тайной полиции в Шарлеруа, чтобы арестовать Леона Дебука.
Когда те явились ранним воскресным утром сентября 1917 года в дом Дебука, вся семья ушла к обедне. Дома оставалась лишь гувернантка Эмилия Фенасе. В ожидании возвращения семьи Дебуков трое агентов заняли дом. Однако они не заметили, что Эмилия Фенасе включила свет на крыльце. Это был сигнал опасности, предусмотрительно установленный Дебуком. Подходя к дому, Дебук заметил сигнал. Он тут же распрощался с семьёй и поспешно выехал в Брюссель.
Дав ускользнуть Дебуку, тайная полиция потеряла нить, которая вела к раскрытию его организации. Маргарит Вальревенс, «Спелье» и другие участники «Службы Бископса», арестованные в Брюсселе, составляли лишь небольшую часть организации. Дебук был достаточно умен, чтобы организовать свою работу на основе отдельных, самостоятельных ячеек. Ячейки «Службы Бископса» в Малине, [101] Намюре, Шарлеруа, Монсе, Мобеже, Валансьене, Турнэ и в Бельгийском Люксембурге остались нетронутыми. Сорокалетний Дебук, инженер по профессии, очень развитой и находчивый, не был ни трусом, ни паникёром. Несмотря на арест жены и дочери, он решил восстановить деятельность своей организации и восстановить связи с Голландией, порвавшиеся из-за провала Маргариты Вальревенс. Получив пристанище в Брюсселе, в доме своей семидесятилетней тетки Анны Ферхегге, он принялся за дело. Новый «почтовый ящик» был найден в лице пожилой госпожи Декамп. В Тюрнгауте, близ голландской границы, он завербовал аббата Диркса в качестве сменного «почтового ящика». Оставалось лишь установить регулярные рейсы пограничного курьера.
К этому времени один из агентов Дебука, аббат Ансо из Намюра, связал его с Деве, Шовеном и Нёжаном. Дебук встретился с ними в Льеже; они были представлены ему под вымышленными именами Готье, Бушон и Пети. Через Жанну Дельвэд «Белая дама» связала Дебука с пунктом перехода границы, организованным Сике. Вскоре последовал трагический провал Сике, о чём я уже рассказывал.
«Белая дама» предоставила Дебуку одно из своих убежищ. Руководству организации было ясно, что Дебук скомпрометирован дважды: по делу группы Вальревенс и по делу Сике. Благоразумие требовало, чтобы ради его собственной безопасности и безопасности целой организации он во что бы то ни стало оставил Бельгию. Был найден проводник, благополучно проведший его через пограничные проволочные заграждения.
Всё окончилось бы хорошо, если бы по прибытии в Голландию Дебук обратился к разведке английского военного министерства. Мы располагали достаточным количеством запасных пунктов перехода границы, которые могли быть предоставлены в распоряжение Дебука. Но он явился к представителю майора Камерона, поскольку «Служба Бископса» принадлежала к разведке английского генерального штаба.
Оба «почтовых ящика» Дебука в Брюсселе и Тюрнгауте не пострадали в результате провала Сике. Служба Камерона немедленно приступила к установлению связи с ними. Как раз в этот период ею был организован новый пункт перехода через голландско-бельгийскую границу на участке Тюрнгаута. Этот пункт обслуживался группой контрабандистов и мешочников, действовавших в сообщничестве [102] с немецкими пограничниками. Я уверен, что ни представители майора Камерона, ни сам Дебук не знали об участии немцев в этом деле, иначе они ни за что не рискнули бы воспользоваться этим пунктом перехода границы в своих сношениях со «Службой Бископса».
Как ни странно, немецкий солдат, передавший письмо, запрятанное в мыле для бритья, добросовестно выполнил свою часть задания. Он отнёс мыло некоему Вершюрену проживавшему в районе Тюрнгаута. Встревоженный тем, что передачу принёс ему немецкий солдат, Вершюрен отказался его принять. Не зная, что поделать с мылом, солдат закопал его в землю. Вскоре группа немецких пограничников, замешанных в контрабанде, была задержана. В числе прочих был арестован и этот солдат. На допросе он сообщил тайной полиции о зарытом мыле для бритья. Его выкопали и обнаружили две скатанные записки, каждая величиной с папиросу.
Одна записка была адресована в Тюрнгаут, другая в Брюссель. Первая из них содержала поручение аббату Дирксу установить контакт с лицом, которое Дебук назначил своим преемником в качестве главы «Службы Бископса»; в письме этот человек именовался «Белым негром. Дирксу сообщалось, что он сможет найти его через Анну Ферхегге, проживавшую в Брюсселе по улице Филиппа Шампанского, 44. Вторая записка предназначалась самому «Белому негру». Ему давались инструкции по восстановлению «Службы Бископса», указывалось, что связь с Голландией он сумеет поддерживать через аббата Диркса. По-видимому, авторы писем намеревались связать Диркса через Вершюрена с пунктом перехода границы.
Гольдшмидт из секции «С» брюссельской тайной полиции снова занялся расследованием. Диркс был немедленно арестован. Немецкий сыщик Кулон был подослан к Анне Ферхегге под видом аббата Диркса. Старушка никогда не видела Диркса и отнеслась к провокатору с полным доверием. Записка, принесённая ей Кулоном, была написана почерком её племянника — Дебука. Она направила Кулона к госпоже Декамп. Та дала ему рекомендательное письмо к своему племяннику — отцу Бормансу, пробивавшему в Шарлеруа. Одновременно она передала на словах через знакомого, выехавшего в Шарлеруа, что к нему явится с важным поручением священник из Голландии.
Но Кулон не рискнул явиться к настоящему священнику в облачении духовного лица. Он пришёл к Бормансу в [103] обычном костюме. Тому это показалось подозрительным, и, когда гость к тому же завёл речь о шпионаже, Борманс попросту указал ему на дверь. Кулон вернулся в Брюссель в довольно унылом настроении. Однако он всё же вернулся к Декамп и пожаловался ей на её племянника. По его словам, он поехал в Шарлеруа в штатском костюме потому, что хотел избежать наблюдения тайной полиции. Декамп извинилась перед ним за проявленное племянником недоверие и обещала взять дело в свои руки. Она послала Бормансу новое письмо, к которому приложила записку Дебука из Голландии, принесенную Кулоном. Подлинность почерка Дебука убедила Борманса передать записку «Белому негру». Тот назначал свидание таинственному посланцу из Голландии в доме Декамп в Брюсселе.
Кулон пришёл на свидание первым. Любезно болтая с Декамп, он поджидал свою жертву. Когда раздался звонок и явился «Белый негр» в сопровождении своей дочери, Кулон вытащил револьвер и арестовал всех троих. При обыске в доме Декамп тайная полиция нашла немало сюрпризов. Было найдено несколько донесений агентов другой разведывательной группы, связанной с так называемой «Голландской хлеботорговой компанией». Под маркой этой компании действовала одна из разведывательных организаций английского генерального штаба, руководимая майором Уоллингером. Несмотря на свой преклонный возраст, патриотка Декамп уже больше года состояла активной сотрудницей службы Уоллингера, выполняя роль «почтового ящика».
Полицейские засады были устроены в домах Анны Ферхегге, Декамп и «Белого негра», который оказался аптекарем из Шарлеруа Франсуа Певенассом. Один арест следовал за другим. Наконец, число арестованных участников «Службы Бископса» и разведывательной организации Уоллингера достигло сорока человек.
Опять в руках немцев было крупное дело о шпионаже. Суду была представлена тщательно разработанная схема; на ней были изображены наблюдательные посты, курьеры, «почтовые ящики», главные агенты «Службы Бископса». Против каждого имени была проставлена служебная кличка. Дебук носил кличку «Диоген», Певенасс имел две служебные клички: «Белый негр» и «Демосфен», аббат Ансо назывался в организации «Горацием» и т. д. Тайная полиция собрала многочисленные улики, и ей не стоило большого труда установить роль каждого участника организации. [104]
Маргарита Вальревенс, аббат Ансо и ещё трое подсудимых были приговорены к смертной казни. Другие обвиняемые получили тяжёлые каторжные приговоры.
Так окончила своё существование «Служба Бископса». Она действовала больше года и с помощью своих наблюдательных постов оказала союзникам величайшие услуги.
Дебук был мужественным и умным организатором. Его нельзя обвинить в провале организации. Арест Маргариты Вальревенс был чистой случайностью, а вся ответственность за неудачный выбор пункта перехода границы лежит на сотрудниках майора Камерона.
«Служба Бископса» представляет для нас особый интерес потому, что во многих случаях её пути перекрещивались с путями «Белой дамы». Объяснить это очень легко. Обе службы вербовали многочисленных агентов из среды духовенства, а также среди бельгийской интеллигенции.
«Белая дама» бескорыстно помогала «Службе Бископса». К счастью, Деве, Шовен и Нёжан действовали при этом под вымышленными именами. На процессе по делу «Службы Бископса» не раз упоминались таинственные Готье, Бушон и Пети. Эти имена стали известны тайной полиции ещё по делу Сике, и организаторы процесса хотели бы пристегнуть их к кому-либо из обвиняемых.
После провала «Службы Бископса» её уцелевшие участники были включены «Белой дамой» в её организацию.