Глава 12 Ющенко

Глава 12

Ющенко

С фотографий того времени нам улыбается настоящий красавец. Его лицо, еще не обезображенное диоксинами, напоминает многих: Джона Кеннеди, например. Западные журналисты вспоминали и другого американского президента, называя Ющенко «восточноевропейским Биллом Клинтоном». Самые романтичные избирательницы Украины сравнивали его с Аполлоном.

Молодой, стройный, высокий, широкоплечий, с открытым лицом и уверенным взглядом, он словно был создан для того, чтобы повелевать силой любви. У него была внешность победителя. Казалось, он рожден для политики.

Однако природа столь щедро одарила человека, по характеру весьма скромного, даже нерешительного, зато очень дотошного, почти занудного, что так важно для его профессии. Профессия у героя была довольно неожиданная: специалист по бухгалтерскому учету. Может быть, в часы досуга в нем как-то проявлялись иные, более отвечающие его плейбойской внешности черты? Нет, он не гонял по улицам на мотоцикле и не стрелял по-македонски – с обеих рук. Был склонен к уединению и размышлению.

Помимо живописи, будущий президент Украины был увлечен коллекционированием предметов старины. Он собирал украинские национальные костюмы, иконы, древнее казацкое оружие, волынскую вышивку. Священнодействовал и ликовал над какими-то черепками, реставрируя находки времен трипольской культуры – городской цивилизации, существовавшей почти шесть тысяч лет назад на земле, которую сегодня называют Украиной. Там начинался его Майдан – на Уманщине, возле поселка Майданецкого, где во второй половине ХХ века были обнаружены следы древнего города, занимавшего более 200 га. Еще он любил разводить пчел, кур, индюков и овец, заниматься гончарным и кузнечным делом, петь украинские песни. Этих любимых занятий он не оставит, утвердившись на посту президента, и предастся им всей душой, когда проиграет очередные выборы.

Трепетное отношение к старине – основа его жизни. С молодых лет мальчик из учительской семьи, родившийся в 1954 года в селе Хоружевка Сумской области, был погружен в историю родного края. Пожалуй, он – националист, что на советской Украине совсем не приветствуется, но националист безобидный. Скорее, безвредный чудак-краевед и уж никак не сотрясатель основ. Страсть к черепкам не портит ему карьеры.

Карьера скромна, под стать характеру и увлечениям. Окончив школу, Ющенко не рвался в большие города, а поехал учиться в зауряднейший финансово-экономический институт в провинциальном Тернополе.

Сумы – это восток Украины, Тернополь – ее запад. За географией стоит идеология. Много лет спустя Ющенко скажет, что именно в студенческие годы в западном Тернополе он впервые по-настоящему ощутил себя украинцем.

Впрочем, никаких внешних проявлений этого патриотического чувства в его биографии советских лет обнаружить не удалось. В соответствующем возрасте Ющенко вступил в комсомол, а затем и в партию. И внимательно прислушивался к советам вышестоящих товарищей. Товарищи рекомендовали глубже постигать партийную науку, и он послушно посещал университет марксизма-ленинизма, где изучал предмет под названием «Пропагандистское мастерство». Однако пропагандист из него вышел никудышный; зажигательная риторика совсем не его призвание. Даже десятилетия спустя, в оппозиции, на парламентских выборах в 2002 году и в дни «оранжевой революции» он так и не научился разговаривать с толпой. Ющенко – неважный оратор: вечно застревает в мелочах, говорит долго, тихо и невнятно, повторяется, путается и не слишком хорошо чувствует настроение людей, к которым обращается.

Ему было уже 33 года, когда в его судьбе, как и в судьбе страны, наметился крутой поворот. На дворе стоял 1986 год, молодой генсек в Кремле объявил о начале революционных преобразований в СССР; скромная карьерная революция назревала и в жизни тихого сумского бухгалтера. Ющенко переехал в Киев, где стал заместителем начальника управления республиканского госбанка.

Карьера почти любого политика начинается с поиска покровителя, «крестного отца», который дает самый первый и самый важный толчок в движении наверх. Виктор Андреевич покровителей не искал и о головокружительной карьере не мечтал. Инертного бухгалтера приходилось буквально тащить наверх. Человека, который взялся за это нелегкое дело, звали Вадим Гетьман. Как и Ющенко, он был профессионалом в банковском деле. Но, в отличие от Ющенко, уже в те перестроечные годы Гетьман был банкиром, политиком и бизнесменом высшего класса.

Жизнь и смерть Вадима Гетьмана – неотъемлемая часть новейшей украинской истории.

Одним из первых осознавший, какие перспективы сулит деловым людям наступающая эпоха, он собрал в Агропромбанке сильную и преданную ему команду молодых финансистов. Среди них был и Ющенко, с которым Гетьман познакомился в Киеве в 1987 году. Прошло немного времени, и Гетьман вывел Агропромбанк из советской банковской системы, превратив его в крупнейшую финансовую империю независимой Украины.

Вадим Гетьман, стопроцентный либерал по убеждениям, объяснял своим коллегам, как должны вестись банковские дела в нормальном цивилизованном государстве. Украина сильно отличалась от этих государств. Тут важно еще раз повторить: даже в сравнении с Россией начала 1990-х она оставалась страной процветающей бюрократии и нищего населения, а все реформы сводились к номенклатурному контролю над разными кусками госсобственности. Одним из идейных заповедников либерализма стал Национальный банк Украины, который Вадим Гетьман создавал практически на пустом месте и куда перетащил с собой Ющенко, сделав его своим заместителем.

Впрочем, в либерализм вопреки идее здесь играли по тем же правилам, что и повсюду в стране, где экономика могла быть только клановой, а средством обогащения для немногих становились полезные знакомства в высших сферах. Деньги делались в разных отраслях, но по единому образцу. Средством наживы были, например, облигации внутреннего займа, которые азартно печатал Нацбанк.

В 1993 году Гетьман был вынужден уйти в отставку. Последовательный сторонник независимости (он еще в 1990 году, т. е. за год до распада СССР, вел тайные переговоры в Мюнхене о печатании украинской валюты), Вадим Гетьман был единственным, кто выступил категорически против поспешного выхода из рублевой зоны. Как профессионал он предвидел все проблемы, которые возникнут в связи с этой весьма патриотичной, но поспешной акцией, – и оказался прав.

Впрочем, неформальный контроль над Национальным банком он сохранил, добившись назначения на свое место Виктора Ющенко. Разумеется, уйдя в тень, Гетьман сохранил и репутацию одного из самых крупных на Украине финансовых игроков. Он был первым, кто стал продвигать скромного Ющенко в политические лидеры, разглядев в статном и уравновешенном собирателе трипольских черепков воплощение американской мечты на украинской почве. Очевидно, что в тандеме Гетьман – Ющенко, если бы им удалось достичь вершин власти, первенство осталось бы за покровителем: Ющенко возглавлял бы Украину, а Гетьман реально ею правил. Например, на посту премьера.

Еще в 1997 году, когда Виктор Андреевич, согласно рейтингам журнала Global Finance, был признан одним из шести лучших банкиров мира, стало известно, что он будет баллотироваться в президенты. Штаб Леонида Кучмы, претендента номер 1, ответил волной компромата на всю гетьмановскую команду, начиная с нового претендента на украинский престол. Закончилось первое восхождение Виктора Андреевича в президенты трагедией.

Весной 1998 года 63-летний Гетьман был застрелен в лифте собственного дома. На месте преступления оперативники обнаружили шесть гильз калибра 7,62. Экспертиза установила, что стреляли из пистолета ТТ. Это был единственный след, который так никуда и не привел. Убийство не раскрыто до сих пор.

Год спустя Ющенко отказался выдвигаться в президенты. Взамен ему был обещан пост председателя правительства. Немаловажным аргументом было и то, что кандидатуру Ющенко настойчиво поддерживал Альберт Гор – партнер Леонида Даниловича в комиссии «Кучма – Гор».

Они были благодарны друг другу – глава государства и его новый премьер. Кучма ценил Ющенко за то, что тот не стал ему перечить и не пошел в президенты. Ющенко был признателен за доверие. Вечно второй, вечно ведомый, Виктор Андреевич, осиротевший после смерти Гетьмана, искал себе нового покровителя. У него однажды вырвалось, когда его спросили про отношения с Кучмой, что Леонид Данилович ему «почти как отец», и в этом признании не было ни капли подхалимажа. Тогда, на исходе века, он действительно так думал и так чувствовал.

Кроме Вадима Гетьмана был еще один человек, помогавший Ющенко увериться в собственных силах и задуматься о своем предназначении.

Они познакомились в самолете. Двое украинцев, летевших по своим делам, которые оказались общими. Только у банкира Виктора Ющенко был украинский паспорт, а у дипломированного экономиста Чикагского университета Катерины Чумаченко – американский. Ее работа в госдепартаменте, если отбросить политкорректность, заключалась в том, чтобы обучать дикарей основам западного рынка. С 1992 года она жила на Украине и занималась организацией стажировок украинских политиков в США.

Катерина Чумаченко родилась в Америке. В семье украинца, воевавшего с Гитлером, попавшего в плен и решившего остаться на Западе, чтобы не погибнуть в советском лагере. Со Сталиным у того были личные счеты: на всю жизнь он запомнил убийство отца, обвиненного в троцкизме, и голод в начале 1930-х. Вместе с женой, которую девочкой угнали на работы в Германию, он через несколько лет оказался в Чикаго, где в 1961 году и родилась Катя. Жизнь ее с первых лет словно раскололась надвое – между Америкой и Украиной, родиной и отечеством.

С таким расколотым сознанием жили на чужбине миллионы ее сородичей – бежавшие от большевизма сразу после революции, а также так называемые «перемещенные лица». Это был весьма пестрый народ. Попадались тут и фашистские палачи, запятнавшие себя кровью невинных советских граждан, и бандеровцы – идейные борцы за независимость Украины, сотрудничавшие с немцами; но большинство составляли жертвы войны.

Эмигранты писали книги, сочиняли музыку, создавали театры, лепили скульптуры, ходили в украинские церкви. Разобщенная русская эмиграция уже во втором поколении растворялась в стране обитания. Украинцы стремились передать своим детям язык, традиции, память о родных местах. Дети наследовали любовь к покинутому дому, которого они никогда не видели. Украина для них постепенно превращалась в потерянный рай, в Атлантиду, погрузившуюся под воды «москальского» коммунизма. Все они жили мечтой, что однажды мутные воды схлынут и прекрасная их страна станет свободной.

А на родине их называли врагами. Всех скопом – воевавших с Гитлером и за Гитлера, убежденных антикоммунистов и людей аполитичных, живших тихой надеждой когда-нибудь вернуться в свой дом. В 14 лет, в разгар брежневщины, Катя вместе с мамой впервые посетила Украину, а четыре года спустя приехала сюда снова.

Возвращалась домой, в Америку, переполненная самыми противоречивыми чувствами. Она впервые встретила и полюбила своих родственников, живших в Советском Союзе. Она впервые увидела Киев и поняла, что это самый красивый город в мире. И была в ужасе: за ними в открытую следили «товарищи» из КГБ. Первая любовь, как и первый страх, соединились в ее душе. Отечество притягивало и пугало.

В начале 1990-х диаспора с недоумением поглядывала на новых, слишком уж советских людей, пришедших в Киеве к власти, когда осуществилась мечта о вольной Украине. Катерина Чумаченко навидалась их в своих путешествиях – холеных и простоватых, грубых, жадных и хитрых. Забывших, в отличие от ее чикагских друзей, и язык, и родную культуру, и собственную историю. С ними иногда и спорить-то было не о чем, и не о чем разговаривать.

Позже она со смехом будет вспоминать, как, познакомившись в самолете с «туземным» банкиром, сразу стала с горячностью убеждать его в необходимости экономических реформ. Тот не возражал. «К концу нашего полета я поняла, что разговариваю с одним из умнейших людей, которых мне приходилось встречать, а сейчас я просто знаю – он самый умный».

Роман самого умного, но уже женатого финансиста с молодой американкой развивался стремительно. Ющенко развелся, оставив первую семью, чего не стал бы делать ни один амбициозный политик, мечтающий о высоких постах. Они поженились, вызывая у отдельных бдительных постсоветских граждан и на Украине, и в России стойкие подозрения, что вся эта любовь – спецоперация ЦРУ. Когда журналисты слишком уж доставали Виктора Андреевича вопросами насчет шпионажа, он флегматично откликался: «Катерине было бы довольно трудно шпионить с тремя детьми на руках». Речь шла об их общих детях.

Она стала для него самым близким человеком; любовь к ней соединилась с мечтой о новой Украине, чья судьба нерасторжима с судьбой западной цивилизации. Он же стал для украинской девочки из Чикаго воплощенной утопией. Символом потерянного Отечества.

Чувства Юлии Тимошенко к Виктору Ющенко были, конечно, не такими страстными, но в чем-то схожими.

Отказавшаяся от бизнеса ради власти, Юлия Тимошенко не могла не отметить Ющенко в серой массе осточертевших ей деловых партнеров и представителей политических элит. Он был другим. Чужим в этой тусовке, как и она. На фоне Кравчука, Кучмы, Лазаренко он выделялся и умом, и культурой, и статью – всем тем, что женщины так ценят в мужчинах. А еще он был мягок, нерешителен, деликатен – таких Юлия Владимировна в своем кругу вообще, наверное, не встречала. Кроме разве что Саши Тимошенко – своей первой любви.

«Я познакомил Ющенко с Тимошенко на праздновании пятилетнего юбилея газеты “Зеркало недели” в октябре 1999-го, – вспоминал политолог Дмитрий Выдрин. – Я тогда с изумлением наблюдал, как Юлия Владимировна, не признающая никаких авторитетов, всегда чувствующая свое внутреннее превосходство над любым собеседником, с восторгом и чуть ли не поклонением внимала каждому его слову. Думаю, что она просто в тот момент почувствовала, что встретила как раз ту недостающую часть своей харизмы, без которой ей не стать политиком, а тем более лидером… Мне кажется, она была тайно влюблена в Ющенко…»

В дни путча 1991 года Россия добилась свободы в короткой, но жестокой схватке с одряхлевшим, но все еще опасным Советским Союзом. Бесспорным лидером демократической России на два года, вплоть до расстрела парламента в 1993-м, стал президент Борис Ельцин. На Украину свобода свалилась нежданно-негаданно. В пылу схватки с Горбачевым за Кремль Ельцин распорядился ею как жертвенной пешкой. Поэтому не было на Украине никакой ротации элит – партноменклатура от Киева и до последнего сельсовета просто сменила в своих кабинетах портреты Ленина на портреты Тараса Шевченко. Поэтому поначалу не было в стране и настоящих героев демократии.

Ющенко был идеальным банкиром. В политику финансиста втянули помимо его воли. Причем сразу предложив ему одну из главных ролей.

Попытки Кравчука и Кучмы играть роль отцов нации были смехотворны. Все первое десятилетие своей независимости Украина, как невеста на выданье, затаив дыхание, высматривала суженого. Оказалось, увы, что выбирать в верхних эшелонах власти было практически не из кого. Талантливый банкир с внешностью американского президента, знанием казацких древностей и страстью к пчелам был не идеальным, но все-таки лучшим из претендентов на руку и сердце страны.

Позже журналист Сергей Рахманин, анализируя феномен Ющенко, напишет: «Для многих Виктор Ющенко – духовный лидер нации. Украинский Гавел. И не надо истерик: какая страна, такой и Гавел. Это там – бархатная революция, а у нас – замена секретаря ЦК КПУ на президента. Это у них – НАТО и Евросоюз, а у нас – СНГ». Другой журналист добавит: к концу 1990-х годов в Ющенко было столько вложено, что его собственные желания и мысли уже никого не интересовали.

Переизбранный на второй срок президент Кучма мог только подсмеиваться над фантазиями о Ющенко как лидере нации. Он был реалистом и отлично разбирался в людях. Кучма хорошо знал, что в украинской политике помимо денег успех приносят только воля к победе и безжалостность к конкурентам. А Виктора Ющенко, в отличие от того же Лазаренко, считал слабаком.

Кучма был прав и ошибался одновременно. Разумеется, Виктор Андреевич не был слабаком – такие не становятся президентами. Но он был (и остался) человеком медлительным, нерешительным, так и не понявшим до конца, стоило ли ему уходить из мира больших денег в мир большой политики.

Именно поэтому в качестве нового премьер-министра Виктор Андреевич устраивал Кучму по всем статьям. После гибели Гетьмана банкир был подавлен, растерян, тяготился ролью душеприказчика покойного «крестного отца» и еще меньше, чем обычно, был готов к борьбе за власть. Однако за ним оставались репутация признанного на Западе честного банкира и рекомендация американского вице-президента, что сулило удачу в тяжелых переговорах с МВФ о новых кредитах. Имидж реформатора внушал уставшему от однообразной нищеты населению надежду, что второй срок Кучмы ознаменуется переменами. Тем более, что, победив на выборах, Леонид Данилович и сам всерьез решил сыграть роль прогрессивного реформатора, объявив стране и миру, что все теперь узнают «нового Кучму».

А кроме того, был у преферансиста Кучмы еще один расчет, который шел дальше переговоров с МВФ и не имел никакого отношения к надеждам украинских избирателей. Ющенко был свободен от обязательств перед разнообразными группировками, хозяйствовавшими на Украине. Победив на выборах своих врагов, Кучма теперь готовился поставить на место «друзей».

Вложившие в предвыборную кампанию президента десятки миллионов долларов олигархи уже приготовились требовать от него расплаты по счетам. Платить президент, как известно, не любил. Дело было даже не в деньгах – делиться пришлось бы властью. При этом Кучма лучше всех знал, с кем имеет дело. Дашь палец – руку по локоть откусят. Только прояви слабость – тут же набросятся и раздерут в клочья. Кучме было необходимо прозападное правительство реформаторов, которое объявило бы войну клановой экономике и коррупции. С помощью такого правительства президент собирался усмирить взбудораженную стаю друзей-кредиторов. Продемонстрировать, кто в доме хозяин. Однозначно дать понять, что делиться властью не собирается.

Когда Кучма представлял себе схватку Ющенко, например, с «бульдогом» Александром Волковом, экс-руководителем его предвыборного штаба, ему становилось одновременно и смешно, и страшно за премьера. Президент понимал, что «украинский Гавел» с Волковым никогда не справится, и припас для поддержки скромняги Ющенко козырную карту. Пиковую даму. Неистовую оппозиционерку Юлию Тимошенко.

Она потеряла свое газовое королевство и жаждет мести. Игорь Бакай, руководитель государственного АО «Нафтогаз Украины», забравший у Тимошенко ее бизнес, – человек Волкова. С Бакая, очевидно, она и начнет свой крестовый поход… Ну, а старое дело ЕЭСУ, прикидывал президент, позволит в любое время притормозить бешеную Юлю.

В январе 2000 года карты были сданы, и президент Кучма потирал руки в предвкушении захватывающей игры. Впереди были гарантированные Конституцией долгие пять лет правления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.