От автора

От автора

В Белом движении имя Михаила Гордеевича Дроздовского созвучно со словом «человек-легенда». В этом боевом офицере-фронтовике, дважды георгиевском кавалере, удивительно сочетались преданность идеалам старой России, вера в русскую армию, честь и достоинство, личное бесстрашие в бою и умение вести за собой людей, для которых служение Российской державе было осмысленным воинским долгом. И можно утверждать — смыслом жизни.

У убежденного монархиста Дроздовского на глазах рушилась не только 300-летняя империя Романовых, но и русская армия — защитница великой державы. Та армия, служба в которой была делом жизни и чести многих поколений российского дворянства, которое к концу XIX столетия уже никоим образом не подходило под классовое сословие «помещиков и эксплуататоров». Офицерство давно уже было служилым, а не поместным.

Крушение Российской империи как таковой фронтовик Дроздовский воспринял как насильственное действие враждебных Отечеству сил. Когда наступил Октябрь 1917 года, пришел конец старой России, перечеркивая тем самым судьбы миллионов и миллионов сограждан. Хотели они того или нет, но между ними неумолимо встали баррикады Гражданской войны. И общим лозунгом противостоящих сил Красного дела и Белого дела стал тот, который бескомпромиссно звучал: «Кто не с нами, тот против нас!»

Для одной стороны образ полковника, потом генерал-майора М. Г. Дроздовского стал враждебным символом Белой армии на российском Юге, а его бойцы — «дрозды» контрреволюционной силой. Для другой стороны Дроздовский стал романтиком Белого дела, его героическим символом, особенно после его смерти от боевого ранения на «взлете» Гражданской войны, которая еще не успела опалить своим огнем всю Россию.

Судьба Дроздовского трагична, как и большинства офицерства русской армии, волей судьбы шагнувшего из окопов Первой мировой войны в окопы еще более страшной и суровой, непримиримой войны Гражданской. Мир в ней воюющие стороны между собой не подписывали по известным причинам. У красных и белых офицеров были личные счеты, которые с трудом объясняются теорией классовых признаков. В своем подавляющем большинстве они были фронтовиками-окопниками и к имущим сословиям Российского государства не принадлежали.

Те из офицеров, которые попытались отсидеться в стороне от той кровавой борьбы, поплатились жизнью и личной свободой в своем большинстве или в самом начале 20-х годов, или их добили в середине годов 30-х. Иначе говоря, плата офицерства русской армии, не вставших по ту или иную сторону баррикад, оказалась кровавой.

Бесспорно то, что «идейный» белый доброволец МГ. Дроздовский не был «кровавым палачом трудового народа», каким его многие десятилетия изображали противники. Равно как не был он и «архангелом Михаилом» по ту сторону баррикад, равно как нельзя его назвать «рыцарем без страха и упрека». Таким его старались представить в мемуарах и легендах потерпевшего военное (но не духовное) поражение Белого движения.

Тогда естественно напрашивается беспристрастный вопрос каким же был Михаил Гордеевич Дроздовский? Героем или антигероем? Для кого он был таковым? И почему отечественные историки рядят его то в тогу черную как вороново крыло, то в тогу ослепительно-белую, без всяких оттенков и даже серых тонов?

Тогда, естественно, напрашивается еще один вопрос а где же полутона в разрисовке образа этой, вне всякого сомнения, неординарной личности? Ведь не был же он «законченным гадом» или «полным ангелом», годным только разве что для идеализирования. И у «гадов» есть свои святости, а у «ангелов» — свои прегрешения.

Думается, что даже в пламени Гражданской войны монархист Дроздовский был и оставался прежде всего земным человеком. Безусловно, выдающимся, с поразительно цельным характером, охваченным сильными страстями. Страстями, которые в силу бурных событий 1917 года, начиная с февраля, получили политическую окраску. Иначе «цветоделение» личностных черт этого человека, пожалуй, и не назовешь.

Не стоит даже его противникам оспаривать легендарность личности Дроздовского. Как, скажем, легендарность таких людей, творивших свои имена для отечественной истории в огне Гражданской войны, как Буденный и Махно, Щетинкин и Кутепов, Блюхер и Сорокин, Троцкий и Корнилов, Каппель и Тухачевский, Чапаев и барон Унгерн…

Каждый из них был рожден военным вождем, которым он мог стать только на кровавом изломе исторической судьбы старой России. Благодаря этому на их долю выпала разно чтимая прижизненная слава и последующая известность. То есть именно Гражданская война могла обессмертить их имена.

Легендарность пришла к полковнику Дроздовскому после поистине удивительного похода возглавляемой им 1-й бригады русских добровольцев с уже бывшего Румынского фронта, вырвавшись из города Яссы на Тихий Дон, уже охваченный боями белых с красными. Дроздовцы прошли этот путь по полям и весям Северного Причерноморья с боями, платя жизнями за взятие любых преград, которые вставали у них на пути.

Можно утверждать, что приход добровольческой бригады на главную арену Гражданской войны вдохнул новые силы в деникинскую Добровольческую армию, помог белому казачеству наступательно повести борьбу за обладание Областью Войска Донского. То есть в одночасье дал импульс огромной силы военной части Белого дела на российском Юге. Равно как и осознанной борьбе монархистов и других идейных противников советской власти за единую и неделимую имперскую Великую Россию, от которой, к слову сказать, к началу 90-х годов того же XX столетия осталась, по известным читателям причинам, едва ли половина того, что в ней было.

Дроздовский стоял у кровавых истоков начала Гражданской войны. Для тех, кто оказался не по своей воле в белой эмиграции и кто сумел до конца сохранить в себе любовь к российскому Отечеству, командир (не предводитель) дивизии «дроздов» был при жизни и после своей смерти героем. О таких людях, как генерал-майор М. Г. Дроздовский, историк-белоэмигрант АЛ. Керсновский в своей удивительной по эмоциональному накалу «Истории Русской Армии» писал следующее:

«…Кроме виновников русская революция знала еще и героев. В Содоме не нашлось и трех праведников. В России семнадцатого года их были тысячи.

Этими праведниками всероссийского Содома были офицеры русской армии и увлеченная ими русская учащаяся молодежь. Только они вышли из огневого испытания неистлевшими, прошли через кровь незапятнанными и через грязь незамаранными.

Петровская армия отошла в вечность. И с последним ее дыханием забилось сердце Добровольческой армии. Русская армия продолжала жить…»

История еще рассудит, кто и в чем был прав или виноват. Хотя, как известно не только по отечественной истории (гражданские войны полыхали и полыхают на всех континентах со стародавних времен), такое понимание исследователям дается с великим трудом. Равно как и осознание подлинности того, что было тогда в действительности, без расстановки политических акцентов.

Тем более это важно по одной весомой причине. Общеизвестна одна простая истина: сразу после гражданской войны судят побежденных, победителей не судят, поскольку они стали судьями. Так было в Древнем Риме и средневековой Англии, революционной Франции и Соединенных Штатах, Венгрии и Испании… Так было и в России, для которой Первая мировая война стала голгофой царствующего дома Романовых.

Однако рано или поздно история все расставляет на свои места. Открывается тайное, меняется явное, архивы могут запросто превратиться в «бомбы», которые в состоянии изменить лицо уже устоявшегося представления о событиях давно минувших дней. То есть правда истории рано или чаще поздно открывает себя во всей своей красе и непривлекательности.

И тогда «белый гад» Дроздовский вдруг обретает человеческий образ, о котором судить могут многие. В том числе и пристрастные читатели этой книги об одном из зачинателей Белого дела, раз и навсегда выбравшем себе судьбу, которую ему никто не навязывал. И бесславной, как свидетельствует история Гражданской войны в России, она для него не стала.

Можно еще добавить, что звездный всплеск судьбы МГ. Дроздовского был ярок и краток, уложившись всего в один-единственный 1918 год. Это был последний год его жизни. И первый год того дела, ради которого он положил на алтарь Отечества свою жизнь. На алтарь старой России.

Таких всплесков история российской Гражданской войны знает действительно немало. Поэтому рассказ об этом человеке, который в своих поступках олицетворяет для нас, потомков, Белое движение, есть лишь дань памяти тех, кто сгорел в огне Гражданской войны по разные стороны возведенных не ими баррикад и потому остался в нашем историческом миропонимании.

История безликой и «заказной» долгое время быть не может. Она живет в образах и делах тех людей, которые ее творили с разной долей успеха и сбывшихся надежд. История, как ее ни крути и ни испепеляй, всегда судьбоносна, всегда живет для нас в лицах.

Алексей Шишов, военный историк и писатель, лауреат Международной литературной премии по истории имени Валентина Пикуля и Всероссийской историко-литературной премии имени Александра Невского.