Николай Лалакин Классик XX века

Николай Лалакин Классик XX века

Сорок лет назад в сентябрьской и октябрьской книжках «Нового мира» появились солоухинские «Владимирские проселки». В СССР обозначился писатель, заговоривший о русском национальном достоинстве, о народном самосознании. Затем в последовавших «Каплях росы», «Письмах из Русского музея», «Черных досках», «Время собирать камни» Владимир Алексеевич Солоухин заставил нас совсем по-иному, чем преподносили нам в школе, взглянуть на нашу историю, на нашу культуру. Хочу еще раз напомнить и подчеркнуть то, что только после выхода «Владимирских проселков» появились известные произведения «В бессонную ночь» и «Падучая звезда» С. Никитина, «Матренин двор» А. Солженицына, «Последний поклон» и «Прощание с Матерой» В. Распутина, «Кануны» и «Плотницкие рассказы» В. Белова, рассказы В. Шукшина, «Вятская тетрадь» В. Крупина и книги других писателей, позвавших нас вступить на их тропинки, ведущие к возрождаемому храму души.

И, конечно, не случайно, в этом есть свой смысл и своя символика, что инициатором и духовным вдохновителем идеи восстановительной постройки храма Христа Спасителя стал именно Владимир Солоухин. В одной из последних бесед писатель заявил: «Я верю, что наш мир создан сверхразумом. Богом. Я думаю, что есть где-то во Вселенной „источник, который, как радиоволну, излучает целесообразность. И все в мире подчиняется этому излучению целесообразности“…

Своеобразной высшей наградой, признанием его жизненного труда, служению Отечеству и православной Вере стало отпевание писателя в воссозданном Храме (первый случай) патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

…Хоронили его мы в зяблый промозглый апрельский день, как он и завещал, на олепинском кладбище родимого села. Редкие клочки пожухлого снега почему-то в те часы казались мне разорванными листками недописанной рукописи, которые порывистый ветер разбросал по ямкам и овражкам вокруг села… Гулко падали на дубовую крышку гроба не успевшие оттаять комья земли. Непослушными в наших руках были лопаты, которыми мы с Владимиром Крупиным и другими писателями нагребали могильный холмик. Отдавали последнюю дань уважения Солоухину в Олепино с разных концов страны известные литераторы, деятели различных партий и движений. Его кончина опечалила всех. Ибо к независимому самостоятельному солоухинскому оканью прислушивались многие. Всевозможные группировки, течения хотели бы видеть Владимира Алексеевича в своих рядах. Но он так и остался в стороне от них отдельным гигантским пластом, по-своему влияя на процессы, происходящие в литературе, культуре и в жизни общества в целом.

В тот печальный день, чувствуя себя как-то сиротливо, мы мало что говорили и вспоминали. Но вот в мае, когда Владимир Крупин попросил меня вновь съездить с ним и его женой Надей в Олепино – нам по дороге и в самом селе многое вспомнилось о почившем писателе. Само же кладбище в тот день предстало перед нами именно таким, каким его описал Солоухин в своей после смерти опубликованной «Чаше»: «…наше сельское кладбище – сосновый лесок над песчаной кручей и светлой речкой. Тишина, посвистывание птичек, трава, прополотая внутри оградок, крупная земляника в траве…» Правда, «валявшихся банок из-под краски и водочных бутылок», о которых он упоминал, мы не увидели. Видимо, односельчане их прибрали. А его могилка опрятная, обихоженная – скромный холмик песчаный, обложенный природными камешками и деревянный у изголовья крест, цветы: и полевые, и из садов-огородов… Появилось на нашей земле еще одно место, где можно тихо помолиться и покаяться. С каждым днем все больше осознаешь невосполнимость потери. Не стало еще одного русского классика. Вместе с уходящим XX веком простились мы и с его летописцем.

Знакомыми мы с ним стали 13 декабря 1976 года на вечере в НАЛ, когда отмечалось 50-летие Сергея Никитина. В банкетном зале он мне шепнул, что ему понравилась моя статья в «Литературной России» о «Сереже». Одобрительно он отзывался о моем стремлении в качестве корреспондента «Огонька» побывать в разных уголках страны. Мне доводилось участвовать в организации его авторских вечеров в Москве и Владимире. Владимир Алексеевич отзывался и на мои просьбы. Помню, когда в Бюро пропаганды художественной литературы при Владимирской писательской организации мы стали готовить первый выпуск литературный газеты «Слово» (1989 г.), то он живо откликнулся на мою просьбу – пожелать нам «доброго пути» и лично сам завез на Музейную, 3 несколько страничек от руки написанного текста. В нем он пожелал:

«Во Владимире появляется, возрождается свой литературный печатный орган. Владимирская земля обретает свой голос. Пусть этот голос крепнет, пусть он говорит правду, пусть он пробуждает в народе лучшие мысли и чувства».

Принял живое участие Солоухин и в возрождении альманаха «Владимир», написав вступительную статью, которая стала для нас напутствием… В сборник «Владимир-96», который, к сожалению, так и не вышел, писатель-земляк готовил нам свои новые «Камешки на ладони», их он вынужден был отдать в другой журнал. Вот некоторые «Камешки»:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.