И чудо случилось! Сулейманова Ленина Сулеймановна, 1930 г. р

И чудо случилось!

Сулейманова Ленина Сулеймановна, 1930 г. р

22 июня 1941 год застало нас с мамой, Мистурой Сулеймановной, на стадионе. Жили мы тогда в молодом красивом городке – Микоян-Шахаре (ныне Карачаевск). Мама работала операционной сестрой в новой больнице, а на стадионе занималась на курсах военных медсестер. Уже 23 июня ей пришла повестка из военкомата, и большой красивый автобус увез мою маму на войну.

На фотографии мы с ней как раз перед ее уходом на фронт. У меня за плечами ее вещмешок. В этом платьице она и уехала тогда. Большой проблемой было найти подходящие туфли – мама была модницей, у нее все туфли были на высоких каблуках.

Но в то же время она была человеком очень ответственным, принципиальным и убежденным (В. И. Ленин был ее кумиром, она и меня назвала в его честь – Лениной), ей и в голову не могло прийти попросить отсрочку. Я осталась на попечении коллектива больницы и дяди, отставного военного, снятого с учета по болезни. Но вскоре забрали и его в армию. А потом началась оккупация – и я осталась совсем одна.

Я осталась на попечении коллектива больницы и дяди, отставного военного, снятого с учета по болезни. Но вскоре забрали и его в армию.

А потом началась оккупация – и я осталась совсем одна.

Помню страшную суету, панику, в военкомате, куда я попыталась обратиться, не до меня было, помню, как отступали наши, как раненые из госпиталей ковыляли по дорогам, эвакуировать их не успевали, они уходили своим ходом в горы. Помню и начальство в машинах, набитых скарбом, равнодушно проезжавшее мимо них.

Ленина с мамой

И вот пришли немцы, началась моя скитальческая жизнь. Бродила по селам и аулам, добрые люди помогали, чем могли, одно время «работала» поводырем у слепого за еду и ночлег. Было очень тоскливо и одиноко, голодно, конечно, до сих пор для меня хлеб – самое главное лакомство, самая любимая еда. Потом настала холоднейшая зима 42–43 годов, отступавшие немцы: «Кальт, кальт». Да уж, морозы тогда стояли, а я в галошах на босу ногу перехожу вброд незамерзающую горную реку.

Добралась наконец до дальних родственников, там и дождались прихода наших. А летом 43-го приснился мне сон: вижу большой автобус, а в нем – мама! А меня к ней во сне не пускают, говорят, подожди, через два дня она приедет. И вот через два дня отправляет меня родственница за семечками в Черкесск. А вечерний обратный автобус не приехал, и пришлось мне пешком возвращаться, а что делать… Иду, уже темно, страшно, мост через Кубань под ногами качается. Подхожу к дому и загадываю: если огонек горит, значит, мама уже приехала. И чудо случилось! Огонек горел, мама моя сидела у окна и меня ждала.

К тому времени (июль 1943 года) она успела всякое повидать – весь кошмар 41-го, отступления, вой «юнкерсов» (всю последующую жизнь она не могла смотреть фильмы о войне, сразу плакать начинала), контузия, окружение под Вязьмой, пребывание в оккупации с нашими ранеными, которых она не могла бросить после побега всего госпитального начальства, фильтрационный лагерь. После проверок служила в 556-м гаубичном полку, какие там люди были замечательные! Дали ей отпуск – навестить дочь, надавали в дорогу гостинцев, подарков. Во время Курской битвы вроде бы все они полегли… Так что тот отпуск моей маме жизнь спас.

Я с мамой и еще семь девушек жили на колокольне. Я помогала чем могла – и в госпитале, и по хозяйству, научилась печь пироги со щавелем и прочей зеленью на очаге из двух кирпичей.

И мама стала работать в эвакогоспитале 3329, ей пошли навстречу, разрешили взять меня с собой. Почти год я путешествовала вместе с госпиталем: Тула, потом Селигер и Нилова Пустынь. Я с мамой и еще семь девушек жили на колокольне. Я помогала чем могла – и в госпитале, и по хозяйству, научилась печь пироги со щавелем и прочей зеленью на очаге из двух кирпичей.

Места там красивейшие! Сосны, цветы, соловьи… Вспоминаются многочисленные концерты, красивая музыка разносится над водой, раненые на лодках. Большой был праздник и концерт 6 июня, когда союзники высадились в Нормандии. От того времени остались у меня на память открытки от девушек, которые жили вместе с нами.

Мои военные путешествия завершились в Полоцке осенью 1944-го. Война шла к концу, маму демобилизовали из-за контузии и наличия ребенка, и мы поехали в Кисловодск. Здесь было много госпиталей, так что у мамы была работа. Вот и все, наверное…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.