«Мы видим его только наполовину»

«Мы видим его только наполовину»

В эту секунду командным сигналом дала о себе знать игрушка наших дней – пейджер, висевший на моем брючном ремне. Владимир Алексеевич поморщился (перед этим я долго ему объяснял, как при случае вызывать меня по этому самому аппарату), отвернулся, помолчал минуту, будто бы набирая воздуха для каких-то решительных слов:

– Обидно, что так получилось. Не было у меня цели дискредитировать его, окарикатуривать. Я просто поведал, что было на самом деле. Да и выведен-то мой герой чистым гением…

Скажи ты при встрече Илье Сергеевичу, пусть уж сильно-то не обижается. Что его так взорвало, право, не знаю. Жене моей звонил, засужу, орал, разорю, по миру пущу. Я-то знаю от юристов, что ни до какого суда дело дойти не сможет, если в художественном произведении не совпадают четыре позиции – имя, отчество, фамилия и профессия. В «Последней ступени» действует мастер художественной фотографии Кирилл Александрович Буренин, а не художник Илья Сергеевич Глазунов. Так что тут, как говорится, взятки гладки.

Может быть, его задело, что герой книги слишком уж яростный антикоммунист? А может, намек на связь с КГБ? Только вот нынче-то всем этим никого не удивишь, не шокируешь. Да и тертый он калач, Илья-то Сергеич, каких только ярлыков ему не клеили. Но Глазунов – фигура сложная, многогранная, на поверхности мы видим его как бы только наполовину, если не меньше. У него всегда были свои игры и с Кремлем, и с заграницей.

1997