Наши люди

Наши люди

В нашем профкоме собрались очень интересные и талантливые личности. К. Воронков, будучи в свое время оргсекретарем Союза писателей, подписывая какую-то бумагу, с которой я к нему пришел, спросил меня в упор:

— А вы-то что делаете в этом профкоме? Зачем вам там быть?

Я смешался, и поскольку я давно уже был членом Союза писателей, не мог вразумительно ответить на этот вопрос. Я что-то смущенно забормотал о братьях наших меньших, то есть лишенных заветного писательского билета Совписа, о необходимости помочь и т. д.

Как подумаешь, какими только делами не приходилось нам заниматься. И личными, и общественными, и выносить оскорбления, и ссориться с товарищами. И, действительно, зачем нам все это было нужно? Наверное, огромную роль здесь также играло стремление восполнить нехватку общения с коллегами и друзьями, создать с помощью нашего профкома свой собственный мир, отличающийся от казенных общественных организаций.

Несколько беглых зарисовок наших людей из профкома, из-за которых стоило там быть. Возьмем хотя бы Маргариту Лепскую. Много раз она доказывала свою приверженность организации, доставала путевки, «пробивала» наши вопросы во всевозможных инстанциях. Ее способности в этом отношении удивительны. Но у нее была маленькая слабость. Она любила, чтобы о ее участии не забывали. Когда она скончалась, мы узнали, что она всю жизнь писала стихи, и, по отзывам профессионалов, хорошие. Но это была ее тайна. Почему?

Николай Коваль. До войны вся эстрада пела песни на его слова и музыку композитора Фомина. Изабелла Юрьева, Тамара Церетели — все они исполняли его романсы, а за ними их пела вся страна.

Александр Азарх. Сидел в лагере, писал, организовывал читки пьес у нас с их последующим разбором.

Матвей Грин, король эстрады, великолепный, прирожденный оратор, чувствовавший себя как дома на любой площадке, остроумнейший человек. Отсидел в лагере десять лет. Написал очень интересную книгу о своей жизни. Грин был битком набит разными смешными историями, из которых я запомнил одну: известный наш артист эстрады, будучи в Аргентине, встретился со зрителем, родом из Одессы. Тот, сообщив, что занимается ювелирным делом, попросил при случае передать привет его сестре, живущей в Одессе. Когда Матвей Грин как-то собирался поехать в Одессу, этот артист попросил передать привет от аргентинского ювелира его сестре. Матвей привет передал, но его чуть не побили: никто в Одессе не хотел верить, что Грин привез только привет.

Семья Абрамцевых. Корнелий — отец, мама Люся и дочь Наташа. Наташа навечно прикована к постели. Такая ситуация уже предполагает героизм родителей, и они прекрасно воспитали Наташу. Она — сказочница, ее сказки, очень талантливые, постоянно издаются[108]. Корнелий учился у меня в Литинституте. Он писал комедии в площадном, солдатском духе. Как-то он мне сделал экзотический подарок: поскольку Корнелий был военным и работал в институте, прославившемся созданием «Катюш», он однажды приволок мне «на память» одну «катюшу» — ракету весом в 53 кг (к счастью, с вынутой начинкой!). Она до сих пор стоит у меня в коридоре с «трогательной» надписью: «Любимому учителю». Я шутил, что Бог меня спас в свое время, когда я оценил творчество своего студента, иначе его подарок мог бы и рвануть…

Зиновий Калик. О нем я уже упоминал, когда рассказывал о своей работе на студии «Союзмульфильм». Уже долгое время пишет большую документальную повесть о Чехове. Я уверен, что это будет интересный вклад в нашу «чеховиану». Я вспоминаю, как мы с ним сочиняли что-то мультипликационное по заказу Мосэнерго и дружно отплясывали на одной из подмосковных станций, распевая песенку из нашего фильма: «За перегрузку сети ты терпишь муки эти…»

Маргарита Волина. В прошлом актриса, потом художница, автор нескольких очень интересных пьес. Ее пьеса о А. М. Горьком и четырех его женщинах, которых он любил, показывает нам иного, не «хрестоматийного» Алексея Максимовича. И уж совсем сенсационным стал ее «Черный роман» (Константин Симонов и другие).

Людмила Зельманова. В прошлом преподавательница английского языка. В числе ее учеников — Егор Яковлев, бывший главный редактор знаменитого перестроечного еженедельника «Московские новости». Люся стала подлинным классиком на нашем радиовещании. Ее передача о женах декабристов вошла в золотой фонд. Популярны и ее передачи о Москве.

Алла Борозина. Писала пьесы, сейчас любит лошадей, играет на тотализаторе. Говорит, что трудно себе представить, как меняются почтенные, благовоспитанные люди во время бегов. Одно время была женой композитора Льва Книппера. О ней я еще буду говорить.

Давид Медведенко. Драматург, умный, талантливый человек, взявший на себя миссию говорить правду-матку, зачастую получавшую у него ненужный, ложноклассический оттенок. Организатор наших «пятниц». При Давиде они были на редкость удачны.

С самим Медведенко произошел в прошлом случай — дикий, нелепый, но тем не менее реальный в тех условиях. Во время войны он по поручению ВТО обследовал театры в Воркуте. Перед отъездом из Москвы один знакомый попросил его, если подвернется случай, передать его брату, заключенному, письмо. Давид согласился. Один из театров, которые он обследовал, состоял наполовину из зэков. Каким-то образом Медведенко удалось передать письмо, для чего он оказался на территории лагеря. Он был задержан, судим за проникновение в зону без документов и осужден, правда, местной властью на два с половиной года. Этот срок он и провел в лагере. Такая вот история…

Могу назвать еще Веру Осипову, когда-то звезду фронтового театра, чьими песнями увлекался весь фронт. Потом она стала переводчицей, а у нас возглавляла библиотеку.

Наш патриарх, Александр Яковлевич Шнеер, автор первого советского букваря с широко известной фразой: «Мы не рабы. Рабы не мы». Я всегда переживал, когда навешал его, видя то колоссальное количество материалов о работниках искусства — цирка, эстрады, которые он любовно собирал долгие годы. Упакованные в коробки, они занимали половину комнаты. Чтобы найти нужное имя, Александр Яковлевич любовно раскладывал свои коробки на постели и долго перебирал их. Какая скорбь звучала в его голосе, когда он говорил, что все это никому не нужно. Ему исполнилось тогда уже сто лет.

Александр Наумович Вольфсон. Как все-таки мало мы знаем даже о людях, находящихся рядом с нами! В 1990 году у себя в профкоме мы праздновали 45-летие Победы. Все наши фронтовики пришли в орденах, медалях. Вольфсон был весь увешан наградами. Я восхитился таким великолепием, на что он попросил меня обратить внимание не на ордена, а на скромный значок «Почетный минер». Я посмотрел. Значок как значок, и Александр Наумович, наш известный сценарист документального кино, рассказал мне следующую историю.

Во время войны нам в руки попалась фашистская мина какой-то новой, весьма сложной конструкции. Требовалось, во что бы то ни стало разгадать ее секреты, чтобы избежать жертв в будущем. Достали несколько штук таких мин. Выкопали глубокую яму, опустили в нее первую мину. Полез разминировать ее первый минер. По переговорному устройству он передавал наверх свои действия, которые точно фиксировались.

— Я отворачиваю налево правый винт. Потом второй. Потом пытаюсь отвинтить крышку.

Взрыв! Первый минер гибнет. В яму лезет второй, со второй миной. Делается попытка продолжить исследование. Взрыв! Второй гибнет. И так гибнут третий, четвертый, пятый и шестой минеры. Седьмым лезет Александр Наумович. И — о чудо! Ему удается разобрать мину и избежать взрыва. Восторги. Его обнимают. Он герой! Сейчас же командующему фронтом идет представление на орден Великой Отечественной войны первой степени.

А я думаю — мало! Подвиг достоин Золотой Звезды Героя. Кстати, Вольфсон чуть не получил ее при форсировании Днепра, когда в лодочке вместе с шестью другими солдатами переправлялся через Днепр. Но они не смогли закрепиться на другом берегу. Героев они не получили.

Но вернемся к подвигу Александра Наумовича с миной. Пошло представление к командующему на подпись, а он приехал из Москвы туча-тучей. Получил нагоняй от Сталина. Тот обвинил его в топтании на месте, неспособности осуществить прорыв. Когда командующему фронтом подали список представленных к награде, он с досадой порвал его: «Не до орденов нам сейчас! Топчемся на одном месте!» И уже Совет Армии наградил Вольфсона значком «Почетный минер».

А сколько других захватывающих дух историй узнаешь на каждом шагу! Подлинно, не знаешь, с кем иной раз встретишься в жизни, какой вдруг неожиданной гранью предстанет перед тобой человек.