Тайный канал Москва — Тель-Авив

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Тайный канал Москва — Тель-Авив

Признав факт обращения В. А. Крючкова к нему с подозрениями по поводу его ближайшего соратника, Михаил Сергеевич заявил: «Самое главное Крючков оставляет за пределами статьи (или главы своей книги) — он пришел ко мне с досье, в котором содержались сведения, неизвестно каким образом собранные, о существовании некоей разветвленной сети. Цель ее — ни более ни менее — низвергнуть существующий строй. И эта сеть якобы охватила десятки представителей нашей творческой и научной интеллигенции, прежде всего Москвы и Ленинграда»[244].

«После провала путча, — вспоминал А. Н. Яковлев, имея в виду августовские события 1991 г., — мне показали бумагу, где я фигурирую как глава какой-то вымышленной конспиративной организации демократов, и у меня там какая-то дурацкая кличка — «Папа»… Почему «Папа», бог его знает… И это донесение какого-то якобы серьезнейшего агента! Вот что сочиняли»[245].

Если учесть, что упомянутый доклад имел место в январе-феврале 1990 г., когда в стране шла подготовка к республиканским выборам и становилось очевидно, что оппозиция, взявшая курс на ликвидацию СССР и всей советской системы, может одерживать победу, когда Межрегиональная депутатская группа вела так называемую» русскую игру, цель которой заключалась в развале СССР, когда Б. Н. Ельцин провозгласил лозунг разделения России на семь республик, а сторонники А. Д. Сахарова выступали за предоставление независимости всем этносам, населявшим Советское государство, информация В. А. Крючкова приобретала вполне убедительный характер.

Итак, упоминаемый В. А. Крючковым доклад М. С. Горбачеву по поводу А. Н. Яковлева все-таки имел место. Как же отреагировал на эту информацию глава партии и государства?

Может быть, поставил перед главой КГБ задачу ликвидировать или же парализовать деятельность этой «сети»? Нет. Может быть, предложил продолжать работу по сбору материала? Нет. Может быть, поинтересовался, откуда такие сведения получены и можно ли им доверять? Нет. Может быть, не поверил сообщенной информации и потребовал более убедительных доказательств? Ничего подобного.

«…с моей стороны, — пишет М. С. Горбачев, — естественно, досье было не только отклонено — я не дал Крючкову права разрабатывать его дальше»[246].

Получается, что глава государства запретил даже собирать сведения о тех силах в стране, которые, возможно, готовились к низвержению существующего строя. Как же так? Ведь подобную информацию докладывал не кто-нибудь, а председатель КГБ СССР?

Оказывается, если верить М. С. Горбачеву, в основе сообщения В. А. Крючкова лежала «идея жидо-масонского заговора»[247]. Косвенно факт подобного доклада подтверждает дневник А. С. Черняева, из которого явствует, что в 1990 г. председатель КГБ СССР действительно ставил М. С. Горбачева в известность «о замыслах сионистов»[248]

Эта проблема занимает особое место в книге М. Н. Полторанина, который утверждает, что вся перестройка была задумана и осуществлена под руководством еврейской организации «Бнай брит», которую он считает масонской[249].

Можно по-разному относиться к вопросу о масонстве и о роли в нем евреев (я лично считаю, что имеющие на этот счет публикации в своем подавляющем большинстве имеют сугубо публицистический, очень часто пещерный, а не исследовательский характер), но ведь председатель КГБ, наверное, докладывал генсеку не уличные и не газетные слухи, а информацию, которая поступала к нему, как от секретной агентуры внутри страны, так и по каналам внешней разведки. Как же можно было не только отмахнуться от этих сведений, но и запретить КГБ собирать информацию на этот счет далее?

В этой же связи следует обратить внимание и на слова В. А. Крючкова о масонстве, сказанные им в одном из интервью: «Было время, когда к масонским ложам относились как к чему-то сказочному, а потом выяснилось, что это серьезное дело, которым надо бы заниматься… Комитет заинтересовался этой проблемой, но, чтобы ее размотать по-настоящему, нужно было, чтобы ею занялось и высшее политическое руководство. А там такого желания не было. Поэтому наша информация надлежащим образом не оценивалась, не изучалась…»[250].

А поскольку масонство — это вполне реальный и признанный факт, не свидетельствует ли отсутствие желания высшего политического руководства СССР в разработке данной проблемы о том, что масонские нити вели в эти круги?

Что же могло дать В. А. Крючкову основания заподозрить одного из членов Политбюро ЦК КПСС в подобного рода связях?

Частично ответ на этот вопрос, по всей видимости, дают воспоминания бывшего советского социолога Ильи Григорьевича Земцова «Лица и маски», которые были опубликованы издательством «Наука» в 2008 г.

Илья Григорьевич Земцов — родился в 1938 г. в Баку, в 1967 г. в Институте философии АН СССР защитил кандидатскую диссертацию на тему «Проблема нравственного идеала личности в марксистской этике»[251]. В 1971 г. в Институте конкретных социальных исследований защитил закрытую докторскую диссертацию на тему «Социальная мотивация поведения личности. Критический анализ буржуазных теорий»[252], которая под редакцией Г. В. Осипова сразу же была издана для служебного пользования[253]. Правда, с защитой возникли проблемы, поэтому в том же 1971 г. состоялась новая защита в Душанбе[254].

Через два года И. Г. Земцов эмигрировал в Израиль.

За границей получил известность как автор таких книг, как биографии Ю. Андропова, К. Черненко и М. Горбачева (1985–1987 гг.); «Борьба за власть в Кремле» (в 3-х томах, 1988 г.); «Грани перестройки» (1989 г.); «История советской социологии» (1999 г.); «Крах эпохи» (в 2-х томах, 2000 г.); «Лица и маски» (2008 г.); «Советский язык как энциклопедия советской жизни» (2010 г.).

По утверждению И. Г. Земцова, победив на выборах 1977 г., новый премьер-министр Израиля Менахем Бегина (1977–1983) предложил ему установить с Москвой неофициальный или тайный канал[255]. В связи с этим И. Г. Земцов отправился в Париж и там, если верить ему, совершенно случайно встретил находившегося в командировке профессора Владимира Алексеевича Карпушина, с которым был знаком по Москве[256].

Владимир Алексеевич Карпушин, (1920–1990) окончил философский факультет МГУ, защитил сначала кандидатскую («Формирование философских взглядов Карла Маркса» (1949), потом докторскую («Индивидуализм экзистенциалистской теории человека» (1967) диссертации, преподавал в ряде столичных вузов. С 1970 г. работал в Высшей дипломатической школе МИД СССР, с 1974 г. — заведовал кафедрой[257].

По словам И. Г. Земцова, зная о связях В. А. Карпушина с КГБ, он посвятил своего знакомого в замысел установления тайного канала связи между Москвой и Тель-Авивом и тот изъявил готовность передать это предложение Ю. В. Андропову. Ю. В. Андропов поставил в известность о сделанном предложении Л. И. Брежнева и получил его «добро» на установление тайного канала связи между ним и М. Бегиным[258].

Тогда же было решено, что канал связи пройдет через Канаду и к нему будет подключен советский посол в Оттаве А. Н. Яковлев.

В книге «Кто поставил Горбачева» я ошибочно датировал эти действия 1981 г.[259]. Более внимательное знакомство с книгой И. Г. Земцова дает основание думать, что он встречался с А. Н. Яковлевым уже зимой 1977–1978 гг.[260]. Затем А. Н. Яковлев поставил в известность об этом своего непосредственного начальника — министра иностранных дел А. А. Громыко[261]. И после этого канал связи заработал[262].

Подобные неофициальные каналы связи действовали и раньше.

Хорошо известно, что в свое время Н. С. Хрущевым был организован тайный канал связи с Джоном Кеннеди через советского журналиста Г. Н. Большакова[263]. В начале 1970-х гг. подобный же канал связи был создан для контактов Л. И. Брежнева с канцлером ФРГ Вилли Брантом. Он шел через Эгона Бара и В. Е. Кеворкяна[264]. Имеются сведения, что через Г. Киссинджера и Г. А. Арбатова у Л. И. Брежнева был тайный канал связи с Вашингтоном[265]. Можно также вспомнить тайный «канал Гаврилова» между КГБ и ЦРУ[266], канал Н. С. Португалова между советским руководством и правительством ФРГ в 1989 г.[267], тайные каналы связи между М. С. Горбачевым и Трехсторонней комиссией[268], между М. С. Горбачевым и Д. Бушем[269], между М. С. Горбачевым и Г. Колем[270].

Тайный канал связи между Москвой и Тель-Авивом действовал вплоть до смерти Л. И. Брежнева, после чего, как пишет И. Г. Земцов, «работа Канала затухает», но «ненадолго»[271]. Из его воспоминаний явствует, что в 1983 г. перед отъездом А. Н. Яковлева в Москву он снова встречался с ним в Канаде[272].

Есть основания думать, что этот канал продолжал функционировать и после смерти Ю. В. Андропова. Основанием для этого служит сообщаемый И. Г. Земцовым факт, что в 1984 г. через А. Н. Яковлева он вступил в контакт с М. С. Горбачевым и договорился о встрече с ним. Встреча должна была состояться во время пребывания делегации Верховного Совета СССР в Великобритании. По всей видимости, чтобы обеспечить максимальную секретность, М. С. Горбачев согласился встретиться с И. Г. Земцовым после того, как советская делегация покинет Лондон и отправится в Шотландию. Однако именно в это время пришло сообщение о том, что умер министр обороны Д. Ф. Устинов, и М. С. Горбачев, прервав свой визит, вынужден был вернуться в Москву[273].

Несмотря на то, что встреча не состоялась, этот факт имеет огромное значение. Одно из двух: или с ведома К. У. Черненко М. С. Горбачев должен был подключиться к тайному каналу связи между Москвой и Тель-Авивом, или же М. С. Горбачев сам собирался установить неофициальный контакт с правительством Израиля.

Есть основания думать, что тайный канал связи между Москвой и Тель-Авивом продолжал действовать и после того, как М. С. Горбачев был избран генеральным секретарем ЦК КПСС. Из воспоминаний И. Г. Земцова явствует, что в Рейкьявике (октябрь 1986 г.) М. С. Горбачев собирался предложить «американскому президенту сделку — разрешить эмиграцию в обмен на отказ от СОИ», причем в момент самой встречи И. Г. Земцов находился в Рейкьявике[274].

Насколько известно, Политбюро ЦК КПСС готовилось к обсуждению в Рейкьявике только вопроса о сокращении или же ликвидации ядерных вооружений. Между тем М. С. Горбачев вышел за рамки предоставленных им полномочий. Получается, что представитель израильского правительства знал о намерениях советского генсека больше, чем советское руководство. Подобное могло быть, если у И. Г. Земцова был источник информации в ближайшем окружении генсека или же если И. Г. Земцов через посредника принимал участие в предварительном обсуждении поведения М. С. Горбачева в Рейкьявике.

После прихода М. С. Горбачева к власти И. Г. Земцов неоднократно посещал Москву, неоднократно посещали ее и представители еврейских общественных организаций. Так, в марте 1987 г. советскую столицу посетил руководитель Международного еврейского конгресса Эдгар Бронфман. В 1988 г. сотрудник Международного отдела ЦК КПСС Николай Владимирович Шишлин писал о нем: «Входя, как минимум в первую десятку, если не в пятерку американских миллиардеров, Бронфман обладает большим влиянием как в Израиле, так и в США[275]. Вслед за тем до гибели СССР он побывал в Москве еще, как минимум, четыре раза: в июне и октябре 1988 г.[276], в феврале 1989 г.[277], в январе 1991 г.[278]. Среди лиц, с которыми он встречался здесь, были М. С. Горбачев, Б. Н. Ельцин, Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлев.

Не исключено, что в годы перестройки А. Н. Яковлев имел и другие подобные же контакты, причем не только с Э. Бронфманом.

Как вспоминал И. Земцов: «Ответственным за развитие наших [советско-израильских] связей многие годы был и Александр Яковлев, у которого мы нашли полное понимание»[279].

Вероятнее всего, первоначально тайный канал использовался только для обсуждения советско-израильских отношений.

Поэтому во время встреч Ю. В. Андропов и А. Н. Яковлев обсуждали не только кадровые вопросы советской разведки в Канаде, но и советско-израильские отношения. Александр Николаевич сам же, правда, лишь вскользь упоминает, как во время одной из таких встреч Юрий Владимирович сообщил ему об аресте автора книги «Осторожно: «сионизм»!»[280].

Можно с полной уверенностью утверждать, что в данном случае А. Н. Яковлев спутал две совершенно разные книги.

Во-первых, книга Юрия Иванова «Осторожно: «сионизм»!» увидела свет в 1969 г., а Александр Николаевич стал послом в Канаде в 1973 г. Во-вторых, Ю. Иванов был сотрудником Международного отдела ЦК КПСС, и его книга появилась не в Самиздате, а в Политиздате, т. е. прошла цензуру. Причем она неоднократно переиздавалась и не только на русском, но и на других языках (как в СССР, так и за рубежом)[281].

Поэтому можно почти с полной уверенностью утверждать, что в разговоре Александра Николаевича с Юрием Владимировичем речь шла не о книге «Осторожно, «сионизм»!», а о книге «Логика кошмара», в которой утверждалось, что революция 1917 г. была сделана жидомасонами и приводился так называемый «турецкий список», в котором фигурировали некоторые советские политические деятели послевоенного периода, зачисленные в масоны. Автор этой книги тоже имел фамилию Иванов, но звали его не Юрий, а Анатолий. Он действительно был арестован и осужден. Это позволяет датировать данную встречу А. Н. Яковлева и Ю. В. Андропова не ранее августа 1981 г. (арест автора названной книги) — не позднее марта 1982 г. (суд на ним)[282].

Спрашивается, какое же отношение имела эта книга к кадрам советской разведки в Канаде? Никакого. Почему же шеф КГБ счел необходимым познакомить советского посла с фактом ареста автора какой-то самоиздатовской рукописи? По всей видимости, потому, что в ходе беседы А. Н. Яковлева с Ю. В. Андроповым затрагивались те проблемы, которым была посвящена книга А. М. Иванова: сионизм, антисемитизм, масонство. И связано это было с действием тайного канала связи Москва — Тель-Авив, к которому были причастны и Александр Николаевич и Юрий Владимирович.

В связи с этим возникает вопрос о возможности использования данного канала связи не только для неофициального обсуждения вопросов советско-израильских отношений, но и некоторых других проблем.

Несмотря на то, что тайный канал был создан для поддержания советско-израильских отношений, причастные к его функционированию лица обсуждали не только вопросы о взаимоотношении двух государств. Как явствует из воспоминаний И. Г. Земцова, когда летом 1983 г. он в очередной раз посетил Оттаву и здесь имел одну из своих тайных встреч с советским послом, состоявшуюся «в небольшой гостинице на окраине города», А. Н. Яковлев заявил: «Не пришло ли время признать, что марксизм с самого начала оказался ошибочным… Коммунисты пытались создать рай на земле… И выяснилось — его построить невозможно». Исходя из этого, он считал необходимым реформирование советской системы[283].

Причем, ознакомив И. Г. Земцова со своим видением будущих реформ в Советском Союзе, А. Н. Яковлев заявил, что «у них» с М. С. Горбачевым на этот счет «было сходное видение мира»[284].

Если подобные откровения действительно имели место, а у нас нет никаких оснований ставить свидетельство И. Г. Земцова под сомнение, тогда получается, что летом 1983 г. между покидавшим Канаду советским послом и представителем израильского правительства существовали не официальные, а доверительные отношения.

С этой точки зрения заслуживают рассмотрения и переговоры И. Г. Земцова с А. Н. Яковлевым в 1984 г. о встрече с М. С. Горбачевым. Причем показательно, что накануне этой несостоявшейся встречи названные посредники обсуждали положение дел в руководстве КПСС. «Горбачев, — сообщил Александр Николаевич своему собеседнику, — идет во власть», «все решится в ближайшие месяцы»[285]. Как будто бы он уже знал, что К. У. Черненко осталось жить два месяца и что Михаил Сергеевич будет его преемником.

Стоит вспомнить и о подготовке к Рейкьявику, когда представитель израильского правительства знал больше о будущей линии поведения М. С. Горбачева, чем советское руководство[286].

Это дает основание предполагать, что после смерти Л. И. Брежнева тайный канал между Москвой и Тель-Авивом стал выходить за рамки чисто советско-израильских отношений. Поскольку М. С. Горбачев обсуждал свои будущие реформы с В. Кристиансом и Ф. Миттераном, он мог обсуждать их и с представителем израильского правительства.

В таком случае его, разумеется, могло интересовать не столько мнение самого правительства Израиля, сколько мнение стоящей за ним еврейской финансовой олигархии.

С учетом этой гипотезы фигура А. Н. Яковлева приобретает особое значение и особое значение приобретают как руководство им разработкой концепции перестройки, так и причастность его к разработке к реализации всех основных замыслов перестройки[287].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.