Никакой эротики

Никакой эротики

Вечер, проведенный с гейшами, обычно оставляет иностранца разочарованным. Именно такое чувство осталось и у меня. Хотя организовал встречу мэр города, который славится на всю Японию своими красавицами.

В конце ужина в японском ресторане у стола появились три гейши. Две из них были слишком молоды, а третья — чересчур стара. Впрочем, их лица были так густо загримированы белилами и румянами, что о возрасте можно было только догадываться. Затейливые прически, украшенные цветами. Черные кимоно с ручной вышивкой — все это выглядело очень театрально.

Девушки рассказали, что им пошел шестнадцатый год и что они лишь недавно занесены в официальный реестр гейш, который ведется в каждом японском городе, где есть чайные дома.

Одна из них подсела рядом, грациозно налила мне саке и пояснила поэтическое изречение, сделанное на фарфоре. Чтобы не остаться в долгу, я написал на бумажной салфетке созвучное по теме начало одного из четверостиший Бо Цзюи.

Сделав изысканный комплимент моему иероглифическому почерку, который на Востоке считают зеркалом души, японка тут же добавила две недостающие строки, будто средневековый китайский поэт был ее соотечественником и современником.

Продолжить поэтическое состязание нам не удалось. Пожилая гейша взяла в руки трехструнную лютню, и девушки исполнили церемонный танец, видимо столь же древний, как строфы, которые мы только что писали. После этого все трое встали на колени, отвесили нам земной поклон, взяли догоревшую ароматную свечу и скрылись за дверью, пробыв с нами в общей сложности чуть более получаса.

«Как, и это всё?» Даже если я не выразил свое недоумение вслух, оно было у меня на лице…

Мэр пояснил, что слово «гейша» буквально означает «человек искусства». Она — искусница развлекать мужскую компанию, создавать у людей ощущение праздника. Причем не только женским обаянием, не только исполнением песен и танцев в своем специфическом жанре, но и образованностью, умением находить контакт с собеседником.

Бывает, что какой-нибудь министр приезжает к великовозрастной гейше — подруге его молодости, — чтобы излить душу, как психоаналитику. Он говорит с ней обо всем, о чем не может поделиться ни с коллегами, ни с женой, ни с детьми, ибо японский образ жизни сужает возможности человека быть искренним.

На юбилее или ином торжественном застолье гейша, говоря по-нашему, совмещает роль тамады и звезды шоу-бизнеса, приглашенной украсить праздник своим выступлением. Понятно, что ни о каких сексуальных услугах в таком случае речи не идет.

Появляясь на застолье, гейши зажигают свечу с цветочным ароматом. Продлить визит после того, как эта палочка догорела, значит удвоить гонорар, обычно составляющий тысячу долларов и выше. Поэтому плата «искусницам» называется «деньги за благовония», тогда как заработок путан именуется «деньги за такси». (В отчетах компаний по расходам на представительские цели эти суммы проходят именно так.)

Словом, застолье с гейшами — удовольствие для души. Да и в их выступлениях, напоминающих театр Кабуки, в отличие от ближневосточного танца живота, нет ничего эротического. Зато они как никто умеют возвышать мужчину в собственных глазах, заставить его ощутить женский интерес к себе.